Он устало вздохнул, поудобнее усадил меня на своих коленях, сцепил руки в надежный замок вокруг моей талии и, глядя прямо в глаза, отчетливо и ясно сказал:

— Этого не случится, Роксана. Разве что мы опять задолжаем той змее из Клонтибрета, и встанет выбор между нашим браком и твоей жизнью.

— Змее? — удивилась я, на мгновение сбитая с толку. — Ты про Патрика или про Шану?

— Про Иродиаду, — поморщился атлант с таким видом, будто хлебнул неразбавленного уксуса.

— Нашел кого вспомнить! — фыркнула я, несмотря на всю серьезность момента.

— Ну, как ни крути, все же именно она подложила нам свинью... или сделала подарок, — его губы тронула легкая улыбка. — Смотря с какой стороны посмотреть.

— Такой себе подарочек, — скорее по привычке пробурчала я, чувствуя, как окончательно расслабляюсь в его объятиях. Спорить больше не хотелось, как и что-то доказывать.

И, несмотря на то, что он вновь своим королевским самодурством решил все за меня, я почувствовала странное, почти болезненное облегчение. А еще согревающее изнутри тепло, что разливалось в груди, прогоняя последние следы ледяного озноба.

Неужели его признание реально? Он правда любит?..

Теперь у меня есть ровно десять недель до Элевсинских мистерий, чтобы или дать нашим отношениям новый шанс… или оборвать их навсегда.

Я ведь не пожалею об этом? Правда же?..

Июльское солнце уже вовсю хозяйничало в небе Картахены, заливая порт ослепительным светом. Воздух был густым и раскаленным, пах смолой, соленой водой и рыбой. Мы с Сильвией стояли на краю пирса, наблюдая, как под присмотром атлантских воинов рабы заканчивали погрузку провизии на корабль. Ящики с вяленым мясом, сыром и лепешками, амфоры с вином и пресной водой — все это исчезало в недрах странного судна по покатому трапу.

А в голове у меня стоял туман, густой и беспокойный, как после сильного шторма. Я смутно помнила, как уснула: не в постели, а в его крепких, надежных объятиях. Нет, ничего между нами такого не было… Хотя я даже не знаю, когда он ушел. Когда я проснулась, соседняя подушка все еще хранила запах Шератана, а его слова все еще звенели в ушах, обжигающие и невероятные. «Я люблю тебя».

И мне отчаянно хотелось то верить в это, то отталкивать, как очевидную ложь. От этого внутри все переворачивалось и сжималось в тугой, тревожный узел.

Чтобы не думать об этом, я снова перевела взгляд на корабль атлантов.

Он и сегодня поражал своим величием и абсолютной чужеродностью. На фоне утилитарных римских грузовых судов и рыбацких лодок он выглядел как диковинная драгоценность, выброшенная на берег.

Все тот же корпус, будто выточенный из гигантских, причудливо сросшихся коралловых ветвей, переливающихся в солнечных лучах всеми оттенками розового, лилового и молочно-белого. В причудливой патине коралла, словно захваченные звезды или осколки самой морской бездны, сверкали вкрапления глубоко-синих и изумрудно-зеленых кристаллов. Ни мачт, ни парусов, ни весел — лишь плавные, обтекаемые формы, напоминающие одновременно величественного ската и неведомое морское чудовище, уснувшее у причала.

От него исходила тихая, пульсирующая сила, которую я, как друид, чувствовала кожей. Древняя, мощная и абсолютно чужая энергия, заставлявшая волосы на руках шевелиться.

— Слушай, — как-то смущенно и вполголоса спросила Силь, прерывая мои мысли. Она воровато оглянулась, проверяя, не подслушивает ли кто. — Я хотела спросить... Не знаешь, что такое «наяра»?

Я едва не поперхнулась собственным дыханием, почувствовав, как по щекам разливается горячая краска.

— М-м-м… а зачем тебе? — выдавила я, стараясь сделать безразличный вид.

Она явственно покраснела сама и, глядя куда-то в сторону ящиков с провизией, буркнула:

— Да этот красноволосый генерал, Кайран, мне проходу не дает, — сдавленно призналась она. — Уже третий раз предлагает стать его наярой. Обычно такие, как он, предлагают только кровать, поэтому я по привычке отправила его к гарпиям на утес. Но стало интересно, что это все-таки значит?

— Ну, в общем, ты права, — хмыкнула я, глядя на мелькавшую вдали огненную гриву Кая уже совсем другими глазами. Тоже мне, герой-любовник! — Это то самое и значит. У них там, оказывается, целые гаремы заведены. Меряются не тестикулами, а размерами этих самых гаремов. А наяры — это наложницы в этих самых гаремах.

— Как у восточных правителей? — ахнула Сильвия, уничтожая генерала взглядом на расстоянии.

Тот, будто почувствовал ее взгляд, повернулся и махнул рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба. Знал бы он, что как никогда близок к испепелению.

— Ага. Почти что.

— Вот же кобели! — Силь прищурила свои голубые глаза и брезгливо поджала пухлые губы. — И у твоего… то есть, у Шэратана, тоже такой гарем есть?

— Ну, не то чтобы он мой, — смущенно кашлянула я, снова чувствуя жар на лице. — Но, похоже, что да, есть.

— И что ты собираешься делать? — нахмурилась жрица, глядя на меня с искренним беспокойством.

— Это он пускай думает, что с ним делать, — буркнула я.

В этот момент я заметила движение у трапа. Несколько атлантских воинов ввели на борт корабля пленника с закованными в кандалы руками и мешком на голове. Походка, рост… Лар?.. Очень уж похоже. По спине пробежал холодок.

— Роксана?! — знакомый мужской голос окликнул меня за спиной

Я обернулась и увидела Фергуса. В походной одежде, с дорожным плащом за спиной, он вел под уздцы мышастую лошадь, навьюченную вещами.

— Мастер… Вы уже уезжаете?

— Да, — улыбнулся Фергус, и в уголках его глаз собрались лучики знакомых «улыбчивых» морщинок. — Не стоит оттягивать прощание. Да и вы скоро отплываете, ведь так?

— Вроде как… Шэр говорил, что хотят выйти из порта до наступления полудня, — я смущенно пожала плечами, поправляя складки своего простого платья.

— В таком случае, самое время попрощаться, — его улыбка стала немного грустной. — И я хотел передать тебе кое-что на память.

Он протянул мне небольшую, тяжелую деревянную шкатулку, на крышке которой были вырезаны символы-огамы.

— Что это? — я взяла шкатулку в руки, ощутив под пальцами гладкую, прохладную древесину.

— Ничего особенного, — улыбнулся Фергус. — Некоторые редкие семена, которые не найти в Империи. Пару целебных зелий моего приготовления. Надеюсь, не пригодятся, но пусть будут.

— Спасибо, наставник, — искренне поблагодарила я.

Он кивнул, замялся на мгновение и выдохнул.

— А еще… Думаю, ты вправе знать, что, возможно, Шератан, он… может разорвать ваш брак. Его божественная кровь дает ему такую силу. Хотя это лишь моя теория.

Сильвия, которая все еще стояла рядом, вытаращила глаза, услышав такое откровение. А я лишь кивнула:

— Я знаю. Он мне сказал.

— Даже так? Что ж, — пробормотал наставник, многозначительно глядя на меня, — возможно, тогда не все еще потеряно. И вы… уже решили этот вопрос?

— Нет, — я покачала головой, глядя куда-то в сторону мерцающего кораллового корпуса корабля. — Мы отложили его до прибытия в Атлантиду. Тем более, что мы все равно привязаны друг к другу до Самайна его клятвой на крови. Точнее, пока я не найду свое «изумительно редкое животное» для императорского зверинца…

— И, кстати, об этом… — кивнул Фергус, и его взгляд стал цепким, оценивающим. — Хотя я видел лишь окончание вчерашнего боя с наемниками, ты хорошо сражалась. Очень.

— О, спасибо, мастер, — я почувствовала, что снова краснею от приятной похвалы.

— Особенно меня удивило использование летучих мышей… Я долго наблюдал за тобой, Роксана, — Глаза мастера вдруг стали строгими, холодными. — И я думаю, что ты — Теневой друид.

— Что?! — вырвалось у меня.

— Иди за мной, — приказал Фергус, его голос не допускал возражений. — Нам нужно поговорить.

Мы отошли от суеты погрузки к одинокой старой смоковнице, притулившейся у стены склада. Ее узловатые ветви давали скудную тень, а в воздухе витал сладковатый, приторный запах перезрелого инжира, смешанный с соленым бризом.