— Что ж, похоже, вы вляпались по самые уши, дети мои, — он поднял взгляд, и в его болотных глазах засветился знакомый огонек авантюризма. Он оглядел всех, и его взгляд на миг остановился на Шэре, словно бросая вызов, — Но, к счастью, старый Фергус не зря топтал сапоги по этим горам. У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— И что за предложение? — подозрительно спросил Марк.

Фергус лучезарно улыбнулся:

— Я заменю в вашей группе друида, пока Роксана восстанавливается после перелома.

— Но это же прямое нарушение правил выпускных заданий! — воскликнула Сильвия. — В группу можно брать дополнительно наемников и рабов, но без магических способностей!

— А то, что он, — я кивнула на Шэра, — из чая лезвия создает и потоп останавливает взмахом руки, тебя не смущает?

Атлант тоже фыркнул с язвительной усмешкой:

— Правила? Тогда что насчет подмены ваших свитков и наемного убийцы, которого послали на спор? Кажется,ТА сторона уже выбросила правила в Тартар. Вы просто… адаптируетесь к условиям игры.

— Шэр прав, — я кивнула, чувствуя благодарность к учителю за предложение и, одновременно, стыд за свою беспомощность. — Даже когда перелом срастется, вряд ли я буду первое время достаточно… эффективна.

Марк потер переносицу, выслушивая наши аргументы и кивнул, поддерживая решение.

— Что ж, по крайней мере, у нас снова есть друид. Настоящий, архидруид, без сломанных ног. Это уже что-то.

— Эй! Я тоже никуда не исчезла! — огрызнулась я на его тон.

— Но выбыла из игры, Рокси, — Марк пожал плечами с досадной прямотой.

— Временно! — возмутилась Сильвия, вставая на мою защиту. — Не обижай ее! Она пострадала, потому что хотела нас защитить!

Марк смущенно откашлялся, отводя взгляд. Я тоже сглотнула обиду. Не хватало вновь ссориться

— Отдыхай, Роксана, — коротко бросил Шэр, его голос прозвучал неожиданно жестко.

За ним к двери потянулись и все остальные.

— Наставник! — я окликнула Фергуса, который тоже направлялся к выходу. Он остановился на пороге, обернувшись. — Мне нужно спросить… Вы знали? О… о заклятии Домиция? О том, что он… отрезал часть моей магии?

— Да. — Его ответ упал, как камень. Тихо, но с ледяной четкостью. — Знал. Точнее, узнал уже по факту. Мы… поспорили с твоим отцом. Но сделать уже ничего было нельзя.

Воздух вырвался из моих легких со свистом. Значит, все эти годы… Все уроки, все попытки вызвать фамилиара… Он знал, что это невозможно? Сердце сжалось от горького разочарования.

— Поэтому… — голос мой дрогнул, — вы и относились ко мне так… снисходительно? Незаслуженно жалели?

Фергус сделал шаг обратно в комнату. Его лицо, обычно улыбчивое, стало строгим, почти суровым.

— Нет, Роксана. — Он посмотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде не было ни капли жалости. Только уважение и сожаление. — Ты хороший человек. И ты сильный друид. Ты взяла из уроков в Обители все, что могла. И ты не была виновата в том, чего не могла. Ты научилась выжимать из своего дара максимум. — Он покачал головой, и вдруг теплая, искренняя улыбка тронула его губы, смягчив строгость. — И я искренне поздравляю тебя с фамилиаром, девочка. Ты заслужила это.

— Много ли моей заслуги в том, чтобы случайно выйти замуж, — буркнула я, отводя глаза, — и так же случайно разрушить заклятие.

— Эй! — он присел на кровать и неожиданно обнял меня, на секунду привлекая к груди. Его ладонь привычно легла на мои волосы, встрепав макушку. — Неважно как это было сделано, главное, что ты при этом чувствуешь.

Слезы навернулись на глаза. От облегчения? От признания? От боли за потерянные годы? Смесь всего.

— А… Шана? — выдохнула я, украдкой вытирая слезы. — Она знала?

— Тоже, естественно. Все наставники знали. — В голосе Фергуса прозвучала горечь. — Только Шана… Шана избрала иную тактику. Она была искренне убеждена, что ты обладаешь достаточной силой, чтобы самостоятельно сломать блок Домиция. Если… — он сделал паузу, подбирая слова, — …если воспитывать тебя достаточно жестко. Подстегивать. Ломать через колено, чтобы выковать сталь. Некоторые… ее поддержали.

Двоякое чувство обожгло мне грудь. Всплыли воспоминания: терпение Фергуса, его спокойные объяснения, его вера в меня даже тогда, когда я сама не верила… И рядом – жесткая, безжалостная хватка Шаны, ее унижения, ее вера в силу через боль. И оба знали правду.

Значит, его доброта была… осознанным выбором? А ее жестокость – тоже?.. Но еще это означало, что Фергус… не считал меня достаточно сильной?

Я не знала, радоваться этому откровению или плакать.

Наставник, казалось, прочитал смятение на моем лице. Он вздохнул, и в его глазах мелькнула тень усталости.

— Я не считал тебя слабой, Роксана, — сказал он тихо, но очень отчетливо. — Я считал достаточно сильным Флавия Домиция. Он старый, коварный навозный жук, но не зря носит звание архимага Империи. Его заклятия – не детские игрушки. Возможно, ты действительно смогла бы со временем разрушить его блок… Но для этого тебе нужно было окрепнуть, вырасти, набрать силу, а не пытаться пробить стену лбом в пятнадцать лет. Я хотел дать тебе это время, а не сломать раньше срока в бессмысленной борьбе.

— Спасибо, наставник… Спасибо за все.

Он снова улыбнулся, уже мягче.

— А сейчас, дитя мое, отдыхай. Выздоравливай.

Фергус вышел, мягко закрыв за собой дверь. Я откинулась на подушки, глядя в узкое пыльное окошко. За стеклом разгоралось холодное, горное утро. Первые лучи солнца золотили верхушки далеких скал.

«Какие же они все… разные», — пронеслось в голове, как эхо.

Отец, предавший из страха, Фергус - взявший ответственность за чужую дочь. Домиций, искалечивший ребенка из холодного расчета. Шэр… сильный, опасный, но дающий защиту и… странное тепло. И Лар. Безумный, жестокий, предлагающий бегство и новую жизнь, пахнущую кровью и предательством.

Такие разные мужчины… И все же было в них кое-что общее. Железная воля. И власть над другими.

Горькая, соленая волна подкатила к горлу. Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

В одно мгновение Шэр казался надежной скалой, его поцелуи сводили с ума, а его руки держали в объятиях нежно и бережно… А в другое, я вдруг видела за его ледяной маской того, кто привык отдавать приказы. Того, чей голос не терпел возражений, чей взгляд требовал беспрекословного подчинения. Словно он не бывший невольник с клеймом на груди, а… король или полководец, командующий легионами.

Но главное – он сильный. Опасный. А сильные и опасные мужчины… они ломают других. Как это сделал мой отец.

Любая близость с ним – это шаг в клетку. Красивую, возможно… но клетку.

Поэтому нельзя позволять этим чувствам разгореться. Нельзя поддаваться его теплу и его опасной силе. Нельзя впускать его в сердце, чтобы потом не пришлось снова собирать себя по кусочкам и горевать.

Так будет лучше всего. Так будет… правильно.

Брини мягко ткнулась прохладной мордочкой мне в шею, нарушая мрачный ход мыслей. Я накрыла ее ладонью, чувствуя под пальцами хрупкое тепло и биение крошечного сердца, и попыталась заглушить назойливый голосок внутри, который шептал, что это не сработает, что я уже попалась.

Плечо выглядело отвратительно. И ощущалось так же.

Проснувшись на следующий день от тяжелого, болезненного сна, я первым делом потянулась к кувшину с водой. Движение левой руки вызвало резкую, рвущую боль в плече. Я осторожно стащила с себя одеяло и отодвинула край туники.

Там, где клинок Лара рассек кожу во время нашей схватки за воротами, кожа была багрово-синей, как перезревшая слива, и неестественно вздутой. По краям расходились зловещие желто-зеленые прожилки. От прикосновения ткани исходило пульсирующее тепло.

Тартар! Это не просто царапина.

— Что это?.. — прошептала Сильвия, появившись в дверях с миской бульона.

— Я у тебя хотела спросить, вообще-то, — пробормотала я, пытаясь разглядеть рану под углом. Яд? Темная магия? Или просто жуткое нагноение?