Жар разлился по щекам, шее, спустился ниже живота – стыдный, предательский, незваный. И от этого вспыхнула ярость.

Ярость на себя, на него, на эту проклятую магию!

– И ты говоришь, что ничего не было?! – голос сорвался, а я вскочила, встряхивая жалкими остатками одежды. – Хочешь сказать, что я сама на себе порвала одежду? Вот так?! Или, может, я просто танцевала джигу на твоей кровати?!

Шэр медленно обернулся. Его синие глаза были темными, нечитаемыми. В них не было насмешки, только… усталая серьезность и что-то еще. Что-то опасное.

– Скажем так… – начал он, делая паузу, будто выбирая слова. Его взгляд скользнул по лохмотьям в моих руках, и уголок его губ дрогнул. – Я не сразу сообразил, что ты под действием чар Туата де Даннан.

– Или тебе так хотелось думать?! – рявкнула я, швыряя тряпки на пол.

И уж точно не ожидала, что он взорвется.

Одно мгновение – он стоял у окна. В следующее его рука, быстрая, как удар змеи, впилась в мое запястье. Резкий рывок и я влетела в его мощную грудь, оглушенная, со сбившимся дыханием.

Моя спина с глухим стуком ударилась о стену. Он вдавил меня в камень всем весом своего тела,а мои запястья оказались в его железной хватке, зажатыми над головой. Я не могла пошевелиться. Совсем. Даже дышать было трудно. Его тело прижалось ко мне всей длиной, теплое, твердое, неумолимое. Грудь к груди, бедра к бедрам. Через тонкую ткань рубахи я чувствовала каждый мускул, каждую линию. Его соленый,терпкий, мужской запах заполнил все пространство. Сердце бешено колотилось где-то в горле.

Забытый плед валялся где-то у кровати.

– Конечно, хотелось… – медленно, опасно проговорил он, его губы оказались в миллиметре от моих. Его дыхание обжигало кожу. Синие глаза, темные, как океанская глубина перед штормом, приковали мой взгляд, не давая отвести. – Еще как хотелось, Роксана.

– Ну, конечно, я сама виновата! – попыталась я рявкнуть, но голос дрогнул, прозвучал сдавленно и жалко. – Сама же пришла!..

Я безуспешно дернулась, пытаясь вырваться, но его хватка была абсолютной. Мои мышцы, казалось бы сильные от тренировок, оказались беспомощны против его атлантской мощи.

– Нет уж, Рокс, – его ладонь резко закрыла мне рот, грубая, сильная, пахнущая кожей и металлом. – Сейчас тебе придется послушать меня.

Большой палец с непристойной нежностью скользнул по моей щеке к виску. От этого прикосновения по телу пробежали мурашки, а внизу живота сжалось что-то горячее и влажное. Я задохнулась, глаза широко распахнулись от шока и… чего-то еще.

– Я живой, девочка, – его голос был низким, вибрирующим, как натянутая струна. – Настоящий мужчина из плоти и крови. Не евнух, не девственник. И если ты представляла кого-то другого в своей хорошенькой головке… то мне придется тебя разочаровать.

Что-то в его словах царапнуло меня. Что-то такое было и чуть раньше, пару минут назад… Странное. Но ярость и паника затмевали все. Я яростно замычала и попыталась укусить его через ладонь, но зубы лишь скользнули по коже.

Тартар! Мне нужна магия!

Я сосредоточилась на засохшем растении в горшке на подоконнике, вцепившись взглядом в его увядшие листья. Живи! Обвей его! Сожми! Я взывала к своей силе, к связи с природой, выжимая из себя каждую каплю магии.

Растение дернулось. Его сухие ветки слабо зашуршали, неестественно вытянулись в нашу сторону, дрожа, но не оживая.

– Тоже решила в некромантки податься? – усмехнулся атлант, но в его глазах не было веселья. Они потемнели почти до черноты, как океан в самую страшную бурю.

И я вдруг почувствовала, как по моим голым ногам, выше колен, скользнуло что-то холодное, мокрое и неумолимое. Как щупальца спрута или мертвые змеи. Оно опутало лодыжки, сжимаясь неумолимо и куда крепче, чем любая веревка.

Я глухо вскрикнула в его ладонь. Глаза расширились от ужаса.

– Похоже на твои ядовитые лианы, не правда ли? – спросил он тихо, его лицо было так близко, что я видела мельчайшие золотые искорки в его темных глазах. – Только холоднее. И надежнее. Вода, Роксана. В той бадье для купания ее еще много. Хотя вчера я потратил большую часть, пока пытался… не навредить тебе.

Я замерла, перестав бороться. Дышала часто, глотая воздух сквозь его пальцы. Страх сменился ледяной ясностью и… унижением. Как же это непривычно, болезненно чувствовать себя слабее, меньше. Я всегда побеждала в обычных боевых спаррингах в Обители! Даже без фамилиара! А сейчас… я была воробьем в силках охотника. Да что там, моя магия – жалкая искра против его стихии.

– А теперь продолжим… разговор, – его голос потерял металлические нотки, стал глубже, почти… усталым. Но ладонь с моего рта он не убрал. – Я не хотел тебя обидеть или унизить. Не хочу этого и сейчас. Если помнишь, я тоже был связан с тобой помимо воли. С того момента, как ты меня купила. Теперь ты оказалась в зеркальной ситуации. Придется принять ее и… существовать дальше. Вместе. Хочется тебе или нет. И делать это так, чтобы не подставлять никого из группы из-за… неуместных эмоций и истерик. Поняла?

Его слова, как ледяная вода, окатили меня с головы до ног. Он прав. Тартар побери! Он абсолютно, беспощадно прав!

Мне вдруг стало дико стыдно. Стыдно за свою истерику, за попытки его оскорбить, за эту жалкую слабость. Уши вспыхнули, как два факела, жар растекался по всему лицу. Я невольно кивнула, не в силах выдержать его пристальный взгляд.

– Отлично, – его голос смягчился на полтона. – Сейчас я отпущу тебя, а ты постарайся не делать глупостей.

Его руки медленно разжались. Холодные водяные путы с ног исчезли так же внезапно, как появились. Он сделал шаг назад. Еще один.

Освободившееся пространство между нами вдруг показалось ледяным и огромным. В его глазах все еще читалась настороженность, ожидание подвоха, выпада. Его тело оставалось собранным, как у хищника перед прыжком.

И как никогда мне хотелось сделать глупость.

Пнуть его или швырнуть чем-нибудь потяжелей! Но я знала, что с его нечеловеческой реакцией это бесполезно. Я лишь выставлю себя полной истеричкой. Еще большей, чем сейчас.

Мне просто отчаянно хотелось винить его. Потому что винить себя было невыносимо, а винить фею – слишком глупо.

Но он прав. Снова и снова. Он не воспользовался моментом вчера, когда я была без памяти и воли. Не затащил в постель, как сделал бы… ну, почти любой мужчина на его месте, когда девушка сама предлагает себя. А то, что брачной магии хватило одного поцелуя… виновата только сучья королева фей Иродиада с ее пыльцой.

Но признать его правоту вслух? Сейчас? После того, как он прижал меня к стене и опутал магией? Это было выше моих сил. Слишком унизительно.

С горящими щеками я торопливо, почти падая, подобрала с пола жалкие лохмотья своей одежды. Метнулась к двери, не глядя на него, чувствуя его взгляд на своей спине, словно физическое прикосновение.

– И не смей называть меня “девочкой”! – выкрикнула я уже из коридора, хлопая дверью так, что задрожали перегородки. – Понял?!

Дверь захлопнулась, оставив меня одну в полумраке коридора таверны. Я прислонилась к прохладной стене, пытаясь перевести дух.

Сердце колотилось, как бешеное, по телу все еще бежали мурашки от его прикосновений, от его силы, от его… близости. А внизу живота тлел тот самый предательский, стыдный уголек возбуждения, который не гас, несмотря на всю ярость и унижение.

“Ненавижу фей!” – мысль была яростной, но бессильной. “Ненавижу атлантов!” – это уже звучало как отчаянная попытка убедить саму себя.

Но сильнее всего… я ненавидела эту магическую вязь на запястье, которая пульсировала в такт двум сердцам: моему и тому, что осталось за дверью.

Моя комната была все такой-же крошечной и скудно обставленной, но сейчас она казалась спасительной крепостью. Я заперла дверь на засов и опустилась на пол. Глубоко вдохнула, задержала воздух, а потом медленно выдохнула.

Медитация.