— Мастер Фергус, — вдруг обратился Марк к друиду. — Может, стоит отправить вашего сокола на разведку? Осмотреть окрестности сверху? Вдруг мы что-то упускаем?

Фергус покачал головой.

— Было бы неплохо, Марк. Но, увы, его нет.

— Как… нет?! — выпалили мы с Сильвией в один голос, уставившись на него.

В голове у меня пронеслись самые страшные мысли. Неужели я настолько оказалась занята своими дурацкими проблемами с Шэром и больной ногой, что не заметила, как мой наставник лишился фамилиара?!

— Не то, что вы подумали, девочки, — поспешил успокоить нас Фергус, прочитав ужас на наших лицах. — Сокол жив и здоров. Я отправил его с одним… важным поручением. Очень надеюсь, что оно оправдается. А пока… у меня есть другое предложение. Разведкой займешься ты, Роксана.

— Я?! — от неожиданности я чуть не подпрыгнула на месте. — Но… я… я же только начала… У меня ничего не получится!

— Причины прятаться за своей неуверенностью у тебя больше нет, — мягко, но непреклонно сказал Фергус. — Блок снят. Твоя связь с природой восстановлена полностью. И у тебя есть фамилиар. Брини — твой якорь и проводник. Она поможет.

Я хотела спорить, отнекиваться, но слова застряли в горле. Он был прав. Больше не было отговорок. Только старый, въевшийся страх — страх снова почувствовать ту пустоту, ту боль, когда магия не слушается, когда ты кричишь в никуда.

Я глубоко вздохнула, закрыла глаза, пытаясь заглушить внутреннюю панику. Потом кивнула.

— Ладно. Попробую.

Я отошла в сторону, в тихий уголок грота, села на землю, скрестив ноги. Положила Брини на колени. Ее прохладная, успокаивающая энергия тонкой струйкой потекла в меня.

Я отправила свой мысленный зов в окружающую тьму, в холодный камень, в трещины, откуда тянуло сквозняком. Я искала жизнь. Маленькую, пугливую, но жизнь.

И я почувствовала их. Сонных ящериц в расщелинах. Слепых червей в сырой земле. И… да! Кто-то еще. Крылатый, маленький, быстрый ум. Сердечко, бьющееся с бешеной частотой. Летучая мышь. Она спала, зацепившись за выступ где-то высоко над нами.

— Нашла, — прошептала я, чувствуя, как пот проступает на лбу от концентрации. — Летучую мышь.

— Хорошо, — голос Фергуса донесся будто издалека. — Не ломись к ней, как пират на торговый корабль. Пригласи ее в свой разум, а сама стань мостом.

Это было невыносимо сложно. Как пытаться удержать в руках воду. Ее сознание было чужим, быстрым, ориентированным на эхо, а не на свет. Я чувствовала странные импульсы, видела мир в размытых звуковых волнах. У меня закружилась голова.

— Не борись, — наставил Фергус. — Прими это. Ты сейчас не только Роксана. Ты еще и та, кто летает в темноте и слушает тишину.

Я сдалась. Перестала пытаться понять и просто… ощущала. И постепенно картина начала проясняться. Вернее, она стала другой. Я все еще видела грот своими глазами, но поверх этого, как прозрачная калька, ложилось иное видение: черно-белое, размытое, но невероятно четкое в деталях рельефа. Я чувствовала вибрации нашего дыхания, слышала скрежет камня под ногой Годраша как оглушительный грохот.

— Получается… — выдохнула я.

— Теперь веди ее, — посоветовал Фергус. — И смотри очень внимательно.

Я мысленно послала летучей мыши свое желание: вылететь наружу и отпустила ее.

Ощущение было самым странным в моей жизни. Я парила над землей, выскользнув из грота в ночную прохладу. Видела сквозь кожу крыльев очертания гор, чувствовала потоки воздуха.

Мышь пронеслась над ущельями, и я вместе с ней.

Не знаю, сколько прошло времени. Я потеряла счет минутам, рассматривая бесконечные скалы да редкие кусты. Но потом… потом я вдруг увидела, точнее почувствовала эхо-образ. В узком, глубоком ущелье, почти невидимом сверху, змеился длинный, серебристо-мерцающий ручей. Но это была не вода. Это была та самая отработка — жидкий свинец и бог знает что еще, слитые прямо в расщелину! И вокруг — следы деятельности, которых не было видно с поверхности!

— Нашла!

Мой собственный голос прозвучал хрипло и непривычно. Я разом порвала связь, и сознание толчком вернулось в тело. Голова закружилась, я едва не опрокинулась назад, но Шэр поддержал меня за плечо.

— Внизу… в ущелье… Где-то километр или полтора на Север. Там слили отработку! И там есть следы!

К ущелью мы добрались лишь к рассвету и оказались перед головокружительным обрывом. Внизу, в двадцати метрах под нами, тускло поблескивала та самая ядовитая «река».

— Ну и как туда спустится? — Марк засопел, рассматривая отвесные гладкие стены. — Эй, Рокс, не хочешь поймать какую-нибудь горную козу? Опыт у тебя уже есть и характер похож.

В этот момент Годраш, стоявший на страже, резко поднял руку, призывая к тишине.

— Тих-ха!

Мы замерли, вжимаясь в скалы. И скоро услышали сами — топот множества босых ног, сопение и тихое, настойчивое блеяние. Из-за поворота тропы появился патруль кобольдов, которые тащили с собой упитанного барашка.

Они прошли буквально в паре метров от нас, не подозревая о нашем присутствии, и направились прямо к скале. Один из кобольдов, что шел впереди, что-то нажал на каменной стене. Раздался тихий скрежет, и часть скалы: идеально подогнанная и замаскированная под окружающий пейзаж, бесшумно отъехала в сторону, открывая черный, узкий проход.

Они скрылись внутри, и камень так же бесшумно вернулся на место, снова став безупречной частью горы.

Похоже, мы все-таки нашли вход.

— Кто-нибудь видел, куда там эти вакховы кобольды тыкали? — бурчал Годраш, шаря своими каменными лапищами по гладкой поверхности утеса. Его пальцы скребли по камню, издавая неприятный звук, но секретный механизм упорно не желал обнаруживаться. — Гладко как задница той подавальщицы!

— Дай-ка я попробую, — вызвался Марк. — Отойди.

Годраш, ворча, уступил место. Марк замер перед скалой, закрыл глаза, выдохнул. Его долговязые руки взметнулись в воздух, и с кончиков пальцев сорвалась серебристая, похожая на паутину дымка магии. Она окутала камень, заструилась по нему, выискивая невидимые глазу трещины, пустоты, следы прикосновений. Мы затаили дыхание, наблюдая, как призрачный свет танцует на поверхности скалы.

Спустя полминуты магия рассеялась, и только в одном месте, на уровне пояса, остался ярко подсвеченный серебристым светом отпечаток. Узкой ладони с длинными пальцами и острыми когтями, похожей на куриную лапу.

— Открыто! — довольно хмыкнул маг.

Тролль торжественно ткнул своим огромным пальцем в светящуюся метку. Раздался тихий щелчок, и часть скалы бесшумно отъехала в сторону, открывая черный, пахнущий сыростью и плесенью зев.

Но прежде, чем кто-то из нас успел шагнуть вперед, над нашими головами пронеслось пятно. С легким шелестом крыльев на вытянутую руку Фергуса приземлился сокол-сапсан.

— Тень вернулась! — обрадовалась я, чувствуя необъяснимое облегчение. Ее появление казалось добрым знаком.

Мастер провел рукой по перьям фамилиара, его глаза на мгновение затуманились — он явно мысленно общался с птицей. Тень довольно клекотнула и прищурила свои желтые глаза, принимая ласку.

Фергус отвязал от ее лапки маленький, туго свернутый свиток. Птица устало взмахнула крыльями и… растворилась в воздухе, превратившись в мерцающий свет, который втянулся в серебристый медальон с изображением сокола на шее друида. Тень отправилась на отдых, чтобы восстановить силы, подпитываясь магией хозяина.

Я невольно вздохнула, с легкой завистью глядя на медальон. Пройдет еще не один год, прежде чем Брини сможет так же. Сейчас же моя малышка мирно посапывала в глубине моей сумки, свернувшись калачиком. Я мысленно пожелала ей сладких снов, надеясь, что мы не нарвемся на то, с чем не сможем справиться, и дракончик не пострадает.

— Дракон… — вдруг выдохнул Фергус в унисон моим тревожным мыслям.

— Что?

— Это письмо от Эохайда мак Этне — моего старого учителя, — пояснил он, пробегая глазами по строчкам послания. — Когда мы столкнулись с этим… феноменом исчезновения руды, я все же отправил Тень на земли бритов, найти мак Этне.