— Сейчас-сейчас, минуту… — забормотал Кассий, склоняясь над пергаментом. Его палец пополз по линиям. — Вот… вот здесь. Старый, аварийный штрек. Его должны были засыпать еще год назад, но не успели.

— Ладно, проверим, — буркнул Марк, тоже рассматривая планы шахты.

Кассий вдруг поднял на нас взгляд. В его глазах загорелась новая искра отчаянного, грязного расчета.

— Слушайте… — он понизил голос. — У меня есть небольшое предложение. Скажем… пять тысяч сестерций. На всех. Чистым серебром. Вы уезжаете, а я жду центурионов от губернатора, которые зачистят эти горы. Императорский двор будет доволен решением проблемы. Вы получите свои задания. Я останусь при своем. Все в выигрыше.

— Нет, — сказал Марк. Одно слово. Твердое, как гранит.

— Нет, — эхом повторила Сильвия, морщась от омерзения.

— Действительно, нет, — сухо поддержала я.

Кассий откинулся на спинку стула. Его лицо исказила гримаса разочарования, смыв последние следы подобострастия.

— Наивные, глупые щенки! — прошипел он. — От таких предложений не отказываются. Вы останетесь неудачниками, пытающимися оправдать свой провал. И ничего не получите. Ни денег, ни славы. Ничего.

После ухода управляющего в воздухе повисла тягучая, неприятная тишина, оставившая после себя неприятную моральную изжогу и чувство неловкости. Мы переглянулись и единодушно пришли к горькому выводу: скользкого ужа, которым был Кассий Лонгин, голыми руками не возьмешь.

Да и что мы, собственно, можем ему предъявить? Ну, кроме наших догадок и обвинений в фальшивомонетничестве, которое волнует разве что губернаторскую казну, а не нашу группу неудачников. Наше дело — выполнить задания, а в них ни слова не сказано о поимке растратчиков.

Напротив, в наших же интересах ни с кем лишний раз не ссориться. Мы и так на волоске.

Даже мелькнула подлая, предательская мыслишка: а может, проще было бы согласиться на его предложение?

Я тут же с силой отбросила эту идею, словно гадюку. Нет. Если бы не его жадность и желание скрыть собственные делишки, он бы давно сообщил о кобольдах и проблемах с шахтами, а не замалчивал все «мелочи», которые позже превратились в лавину смертельных проблем. Его трусость стоила жизней людям.

Обед плавно перетек в поздний вечер, тягучий и беспокойный. Шэр, несмотря на отвратительное поведение управляющего, отправился на вечерний дозор с местными мужиками. Горожане-то не были виноваты в том, что их руководство — настоящее ослиное дерьмо. Сильвия тоже сбежала, под надзором тролля (мы все еще старались передвигаться попарно) к лекарю Титу Кавусу, у которого пропадала в любое свободное время, постигая азы целительского искусства.

Марк утащил к себе в комнату корзину с документами Луция Авита, чтобы упражняться в греческом и, как он выразился, «покопаться в мозгах сумасшедшего».

Бессмысленным ничегонеделанием остались заниматься лишь я и мастер Фергус. Точнее, это длилось ровно десять минут, за которые я успела трижды зевнуть и почесать шейку Брини.

— Ну что, — нарушил тишину Фергус, откладывая свою трубку. Его темно-зеленые глаза, теплые и насмешливые, уставились на меня. — Думаю, ты уже достаточно окрепла после своих лежачих подвигов.

— Достаточно для чего? — насторожилась я, чувствуя подвох.

— Для того, чтобы перестать пинать… кхм… воздух, — он многозначительно посмотрел на мою ногу. Явно имея в виду то, чего бы я не смогла пинать чисто по физиологическим причинам. — Хватит бездельничать, Роксана. Ты пропустила пять лет тренировок. Пора наверстывать.

Следующие три часа стали для меня адом, достойным демонов Тартара. Фергус нещадно гонял меня по ускоренной, сжатой до предела программе взаимодействия с животными. Он закрывал все пробелы, начиная с третьего по восьмой курс, одним махом. И… о, боги, не раз и не два у меня закрывалась предательская мыслишка, что лучше бы я в ту ночь померла от рук наемника Лара, чем терпеть это!

— Не дави! — рычал он, когда я пыталась «подружиться»с соседским котом. — Ты не рабовладелец! Ты — партнер! Предложи! Заинтересуй! Почувствуй его желания!

— Он желает сожрать Брини, а потом наблевать мне в сандалии! — огрызалась я, едва уворачиваясь от когтей разъяренного кота, которому явно не нравились мои методы «партнерства».

— Значит, ищи другой путь! Думай, Рокси! Магия друида — это не кулак, а танец!

Когда я уже взвыла от бессилия и злости, он милостиво отпустил меня, заявив, что я усвоила примерно полпроцента от необходимого знания. Я поплелась в свою комнату, едва волоча ноги, вся в царапинах, пропахшая травой и кошачьей шерстью, и мысленно проклиная тот день, когда в Фодине объявился мой бывший наставник.

Ввалилась внутрь едва дыша и рухнула на кровать, зарывшись лицом в подушку. Брини тут же устроилась у меня на спине, мурлыча и перебирая коготками ткань моей туники.

В дверь постучали. Тихо, но настойчиво.

— Не спишь? — послышался низкий, знакомый голос.

Это был Шэр. В руках он держал глиняную кружку, из которой тянул пар с запахом мяты и ромашки, и небольшую плетеную корзинку, накрытую салфеткой. Оттуда пахло свежим, еще теплым хлебом и копченым сыром.

— О-о-о! Ты мой спаситель, — простонала я, приподнимаясь на локте.

За еду и травяной чай я была готова его расцеловать… Причем на самом деле. Я покраснела от собственных мыслей, осознав, что действительно соскучилась по атланту.

Мы почти не виделись и не говорили эти дни. Шэр уходил рано утром, когда я еще спала, и возвращался поздно ночью, когда я уже была в царстве Морфея. Сегодня был тот редкий вечер, когда наши пути пересеклись.

— Подумал, что ты точно будешь голодна, — он вошел, поставил кружку и корзинку на тумбочку. Его взгляд скользнул по моим взъерошенным волосам и кошачьим царапинам на руках. В уголках его губ дрогнуло что-то, похожее на улыбку.

Отказываться я и не думала. Рука сама потянулась к хлебу. Я отломила кусок, сунула в рот и застонала от наслаждения.

— Это не наставник, а монстр! — прожевала я, запивая чаем. — Он пытался заставить меня уговорить паука сплести сеть между моими пальцами!

Шэр прислонился к косяку двери и откровенно ухмыльнулся.

— Звучит… продуктивно.

— Продуктивно для паука! Он чуть мне всю руку не обмотал!

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, без всякого стука. На пороге стоял Марк, его рыжие волосы торчали в разные стороны, а в глазах горел тот самый знакомый огонек одержимости, который появлялся, когда он натыкался на что-то невероятно интересное или безумно опасное. Чаще всего и то, и другое одновременно.

— Вы не поверите! — выпалил он, запыхавшись. — Я тут сидел, переводил эти каракули Авита… И наткнулся на один странный расчет! Смотрите!

Он сунул нам под нос испещренный формулами листок.

— Это уровень магического загрязнения! В районе старого свинцового рудника, того самого, куда сливали отработку! Цифры зашкаливают! Это не случайность! Это… это признак активного, мощного магического процесса! Похоже на… на алхимическую трансмутацию высшего порядка! Понимаете?!

— Эм-м-м… Нет. — Мы с Шэром переглянулись и я осторожно спросила: — И что ты предлагаешь? Опять лезть в эти горы?

— А что, сидеть и ждать, пока губернаторский отряд соблаговолит явиться? А тем временем этот «процесс» может достичь критической точки! Мы же не знаем, что там!

— А давай не узнаем еще чуть дольше. Может там просто геоматический разлом?

— Слишком точечно для разлома, — покачал головой Шэр, внимательно изучая формулы. — Я тоже встречал такие разломы… под водой. На дне… Не важно. Обычно они тянутся на несколько километров. А тут… Маг прав. Это пахнет нарочным вмешательством.

— Вот именно! — подхватил Марк. — И мы должны…

Его слова потонули в пронзительном, леденящем душу крике, который донесся из конца коридора. Крик Сильвии, пронзительный, полный неподдельного ужаса и боли.

Мы замерли на секунду, а потом ринулись наружу, снося все на своем пути. Сердце бешено колотилось где-то в горле.