Ракеты, выпущенные кораблями Харонской Империи, достигли и других своих целей. На всех трёх кораблях Звёздного Флота взвыли индикаторы, свидетельствующие о новых попаданиях, разгерметизациях и пожарах. Свет то пропадал, то появлялся на капитанском мостике "Сеула".

И в один из этих жутких моментов адмирал Аваков увидел гибель корабля Звёздного Флота. Повреждения превысили допустимый уровень, серия взрывов сотрясла корабль, и "Решительный" развалился на три части, превратившись в безмолвные, пылающие обломки. Буря эмоций захлестнула Авакова — гнев, отчаяние, бессилие. Ещё чуть-чуть — и он бы отдал приказ на последнюю, безнадёжную атаку оставшихся кораблей противника.

Но вновь ожил экран. Только теперь там было не лицо молодой рыжеволосой девушки. Камера смотрела в пол. Виднелся пожар и тело, распростёртое на полу, с такими сильными ожогами головы и руки, видневшейся на экране, что было невозможно догадаться, принадлежит ли оно рыжеволосой девушке или кому-то другому.

Но гадать не пришлось. В тот же момент вновь прозвучал уверенный голос Елизаветы Лон, отдающей очередной приказ:

— Всем кораблям Звёздного Флота — на выход из системы Скарца! Живо!

И экран погас.

Команду рыжеволосой девчонки с корабля контрабандистов исполнили все. Команды, дублирующие этот приказ, пронеслись по каждому кораблю Звёздного Флота. Уцелевшие суда совершили манёвр, постаравшись разорвать огневой контакт с кораблями Империи, сделали разворот и устремились к выходу из системы Скарца.

В этот раз их никто не преследовал. Вера в собственные силы харонцев была поколеблена. Гибель флагмана «Карающий» и болезненные удары от загнанной в угол жертвы посеяли зёрна сомнений в душах тех, кто считал себя новыми хозяевами системы. И сделали это — случайно или неслучайно — появившиеся на поле боя корабли контрабандистов.

Корабли Звёздного Флота, а вместе с ними и уцелевшие суда контрабандистов, всё дальше удалялись от места битвы, направляя курс к выходу из системы Скарца. «Мародёр», сильно повреждённый, но всё ещё целый, следовал за ними, окутанный дымом и пламенем. Лиза всё это время оставалась на его мостике, несмотря на ужасные ожоги. Её сознание держалось лишь на нечеловеческой воле и упрямстве.

Когда «Шустрик», «Мародёр» и уцелевшие корабли Звёздного Флота покидали систему, «Гарпия» Иоферника была уже обречена. Последний, смертельный удар ей нанёс «Мародёр» — тот самый контрабандистский корабль, который он так отчаянно пытался уничтожить. Иоферник сильно бы удивился, увидев на его борту рыжеволосую девушку, чертовски похожую на ту, что танцевала Танец Дождя много лет назад.

Теперь его корабль, подбитый и искалеченный «Мародёром», дрейфовал прочь от места битвы — в безмолвные просторы Скарца. Обшивка была разорвана, из пробоин сочился воздух, превращая интерьер в ледяной ад. В рубке становилось всё холоднее, и каждый вдох отдавался болью в лёгких. Пальцы уже почти не слушались, губы трескались от мороза.

Он не мог пошевелиться: позвоночник был перебит, тело стало чужим — безвольной, сломанной куклой. Он пытался звать на помощь. Хрипел в переговорное устройство, дрожащей рукой тянулся к аварийной кнопке, но та оставалась вне досягаемости. Никто не отзывался.

Он был один. Совсем один.

В эти последние мгновения, когда холод проникал в каждую клетку, а обречённость становилась осязаемой, в его сознании всплыли слова предсказания. Теперь — полностью, до последнего слова, того, что она не успела договорить тогда, на Таларе:

«Ты проведёшь их в страхе. А умрёшь — в одиночестве, в холоде, в отчаянии. Ты будешь звать на помощь, но никто не услышит. Будешь молить о спасении — но никто не откликнется. И только чужое солнце будет с равнодушием взирать на твою смерть, убийца.»

"Шустрик", "Мародёр" и остальные корабли контрабандистов, сопровождаемые уцелевшими судами Звёздного Флота, медленно выходили из системы Скарца. Адмирал Аваков нетерпеливо требовал наладить связь с контрабандистами, но и спустя сорок минут навигаторы и связисты лишь разводили руками — попытки оставались безуспешными.

— Это не у нас проблема, — уверенно заявляли они, — а у них.

Наконец экран дрогнул. Раздался слабый, но устойчивый сигнал — словно кто-то пробивался сквозь помехи.

— Кажется, сейчас получится, — пробормотал связист с ноткой надежды в голосе.

В следующее мгновение экран ожил. На нём появилась Елизавета Лон. Вид у неё был далёк от безупречного: на лбу — глубокий порез, неумело заклеенный пластырем, которого явно не хватило на всю длину раны. По краям медленно стекала кровь. Правая рука была обмотана тряпкой и, если Аваков не ошибался, закреплена скотчем. Лицо испачкано копотью и масляными разводами. За её спиной в рубке виднелась перекошенная балка, рухнувшая на стол, клубился дым, искрили повреждённые панели, а обшивка несла явные следы попаданий.

— Вы нас слышите? — хрипло спросила Лиза.

— Слышим, слышим! — с облегчением воскликнул Аваков. Ему не терпелось задать тысячу вопросов, но он начал с главного:

— Доложите о состоянии экипажа и корабля. Судя по виду, вам досталось серьёзно.

Лиза кивнула:

— Двое погибших. Трое ранены, включая капитана. Связь удалось восстановить с трудом. На "Бродяге" — один погибший, трое раненых. О состоянии остальных пока неизвестно — связи нет.

— Мы готовы направить к вам медиков и инженеров, если вы не возражаете, — предложил Аваков. — А тяжело раненных забрать к себе. Тут больше возможностей оказать им квалифицированную помощь.

Лиза снова кивнула, потом замялась:

— Только вот… тут у многих проблемы, скажем так… с законом. Не хотелось бы, чтобы…

— Там, в системе Скарца, вы спасли нам жизнь, — твёрдо перебил её адмирал.

— Не волнуйтесь. Никто из ваших не пострадает. Обещаю.

Он бросил взгляд на помощника. Тот молча кивнул и немедленно удалился выполнять приказ.

Спустя час Лиза шагала по коридорам «Сеула» — флагманского корабля Звёздного Флота. Всё тело ныло от боли, каждая ступень отзывалась глухой волной усталости. Навстречу ей вышел сам капитан. Лицо у него было мрачным, но взгляд — уважительным. Лиза заметила перевязанное предплечье — след боя, пережитого совсем недавно.

По пути в медицинский отсек повреждения становились всё очевиднее: деформированные балки, прогнувшаяся внутрь обшивка, стойкий запах горелой проводки. Ремонтные бригады уже работали — заваривали пробоины, тушили последние очаги огня. Но самой наглядной иллюстрацией битвы были раненые. Кто-то сидел, прислонившись к стене, кто-то лежал на носилках в ожидании помощи. Бледные лица, перебинтованные руки, кровавые повязки… Им удалось выжить, но цена спасения оказалась высокой.

В ярко освещённом медпункте царила напряжённая, но чётко организованная суета. Молодая врач с сосредоточенным лицом ловко перевязывала глубокую рану на плече пилота. Тот, превозмогая боль, с жаром рассказывал, как их звено заходило на вражеский корабль, и как после вспышек зелёно-белых звёзд они всё-таки пробили ослабевшую защиту и повредили харонский крейсер.

На полуслове он осёкся, уставившись на Лизу, стоявшую в дверях. Глаза его расширились.

— Это она, — тихо сказал он.

Врач проследила за его взглядом и тоже увидела Лизу.

— Кто она?

— Командующий, — ответил пилот.

— Сейчас вами займусь, — твёрдо сказала она, ещё раз взглянув на девушку.

Лиза кивнула и слабо улыбнулась пилоту. Врач подошла и осторожно принялась за её раненую руку: обработала ожог, нанесла мазь, наложила повязку.

— Заживёт, но шрам останется, — буднично заметила она, затем занялась ссадиной на лбу.

Капитан «Сеула», стоявший неподалёку, явно хотел задать сотню вопросов, но врач, не обратив внимания на его выразительный взгляд, спокойно достала шприц.

— У вас ещё будет время поговорить, — твёрдо сказала она. — А сейчас ей нужен сон.