С раннего детства Лекса знала о Запретном звёздном секторе. Каждый гражданин Харонской Империи с колыбели впитывал древний запрет на эти земли, слыша шёпот о таящихся там ужасах. В её памяти жили истории о смуглокожих, невысоких созданиях с острыми, вытянутыми ушами, безжалостно расправляющихся с каждым, кто осмеливался ступить на их территорию. Говорили об их чудовищной жестокости, о готовности на всё, чтобы покарать нарушителей — даже стереть с лица галактики целую планету.

Харон, когда-то цветущий мир, ныне превращённый в безжизненную пустыню, служил куда более наглядным предостережением, чем слова любого наставника. Его почерневшие, испепелённые руины безмолвно взывали к подрастающему поколению, подтверждая правдивость легенд и мудрость Союза Девяти Кланов, наложившего вечный запрет на полёты в эти земли. За девять тысяч семьсот тридцать семь лет после гибели Мира и Великого Переселения ни один корабль Харонской Империи не пересекал эту границу. Никто не хотел нарушать хрупкий мир с обитателями запретной территории. Никто не желал будить Левиафанов, некогда разрушивших их родной дом.

Рано или поздно должен был появиться тот, кто бросит вызов теням прошлого, кто осмелится заглянуть в земли, овеянные страхом и легендами, и решит подчинить их себе — во имя славы собственного Дома. И спустя девять тысяч семьсот тридцать семь лет такой человек действительно нашёлся.

Имя ему — Дракс. Он знал: мысль о мнимом всемогуществе хозяев Запретного сектора посещала многих. Но лишь ему хватило дерзости нарушить древний запрет Союза.

Пять боевых кораблей Дома Серхонт, входящего в состав Харонской Империи, под предводительством Дракса — без ведома Лорда-правителя и Совета Пяти Великих Домов — пересекли границу запретного сектора. Они совершили прыжок к планетарной системе, где, по данным старых архивов, располагался форпост их заклятых врагов.

Лекса никогда не могла представить себя среди тех, кто нарушит древний запрет. Она и помыслить не могла, что окажется на борту корабля, совершающего прыжок в глубины Запретного сектора. И уж тем более не могла вообразить, что, будучи молодой воительницей со званием Демона, станет одной из первых, кто ступит на обитаемую планету в этих проклятых землях.

Местные называли планету Леда.

Империя сохранила это имя — не из уважения, а из страха. Иногда даже захватчики понимают: древнему страху не стоит давать новое имя.

На краю освоенного космоса, где редеют звёзды и законы, тускло сияет жёлтое солнце системы Скарца. Семь планет неспешно кружат по орбитам — от обожжённого Каврия до тёмного, почти мифического Эгриса, чьё магнитное поле вызывает сбои даже у новейшей техники. За Эгрисом начинается пояс Аретиса — хаотичное скопление астероидов, где любят прятаться те, кому больше нечего терять.

Леда — третья планета от звезды, единственная обитаемая. Она давно превратилась в отдалённый узел, куда всё реже заходят даже грузовые суда. Её три материка — Калориан, Сенракс и Мералия — несут на себе следы былых надежд, освоения и разочарований. Калориан всё ещё скрыт под зелёными стенами древнего леса, Сенракс изрезан шахтами и угасшими факелами добычи, а на Мералии, где почти всегда стоит мягкая, благодатная погода, жизнь теплится в городках, построенных с запасом на лучшее будущее.

В последние годы Леда казалась забытой. Реестр межзвёздных прибытий пустел, патрули пролетали мимо, даже не отмечаясь. Поэтому, когда в системе Скарца внезапно возникли сразу пять тяжёлых кораблей, следовавших к Леде безо всяких предварительных запросов, это стало событием.

Они не отвечали ни на один вызов. Их силуэты — массивные, тяжёлые, словно созданные не для полёта, а для давления — приближались к планете. Они шли со стороны Гелиора, скрывшись ранее в тени его колец. Прямой курс. Идеально слаженное движение. Без маяков. Без переговоров. Лишь чёткая, неумолимая поступь тени.

С орбитальной станции вызовы повторялись — в ответ была лишь тишина.

Тем временем на главном космодроме Мералии, у побережья города Тал-Мерис, зашевелилась жизнь. Дежурная смена встретила известие с воодушевлением: не один корабль, а сразу пять — это был шанс. На новости. На товары. На приключения.

В старом баре при терминале вспыхнул азарт: кто-то спешно приводил себя в порядок, а несколько молодых женщин всерьёз спорили, что надеть — синий комбинезон с золотым шевроном станции или винтажное платье «из старых голографических фильмов о переселенцах».

Станционные дроны полировали посадочную полосу, а старший инженер подгонял техников к терминалам:

— Пять кораблей, девочки и мальчики! Груз, ремонт, стоянка, новости! Готовим всё!

Никто ещё не знал: корабли шли не за причалом и не за доброй встречей.

Они не несли новости — они несли угрозу. И она приближалась, чтобы изменить всё.

Пока всё внимание Леды было приковано к приближающимся пяти громадам — слаженной флотилии неизвестных кораблей, ещё один гость уже скользил сквозь безмолвие межзвёздной тьмы.

Он двигался со стороны малоисследованных регионов — тех, где почти нет звёздных карт, где навигационные узлы молчат, а древние маяки словно молятся о помощи в пустоте.

Огромный. Чёрный. Безымянный. Он не просто скрывался в тенях — он сам был тенью, способной заслонить не одну звезду, а целый кусок неба.

Ни огней. Ни сигнала. Ни вибрации по радиоканалам.

Корабль не светился — он поглощал свет.

Там, где он проходил, звёзды исчезали.

Громада двигалась по траектории, которую ни один человек не смог бы предсказать.

На его корпусе не было опознавательных знаков.

Ни один прибор Леды, ни один сканирующий узел приближающихся кораблей не зафиксировал его.

Он был невидим.

И приближался.

Словно он не шёл — а плыл во сне Вселенной, проникая сквозь ткань времени и пространства, ведомый не навигацией, а чьей-то волей… или памятью.

Пока космопорт подбирал праздничные баннеры, пока барышни спорили, какие платья надеть к встрече гостей, пока инженеры ждали грузы и сводки — тени пяти кораблей уже вытягивали невидимые щупальца к планете.

А гигантский корабль всё ближе и ближе приближался к системе Скарца.

Он ещё не достиг её, но уже скользил по внешнему периметру — оттуда, где желтоватое солнце лишь касается теней колец Гелиора. Он был настолько велик, что заслонял фрагменты звёздного поля: чёрная тень, не отражающая свет, не излучающая тепло. Его нельзя было засечь — только почувствовать. Не приборами, а кожей. Подсознанием. Инстинктом.

Он посылал редкие импульсы, зондируя пространство. Один. Другой. Третий.

Тонкие, как дыхание сквозь вакуум.

Они шли далеко вперёд, прощупывая поле: движение, гравитацию, сигнатуры. И возвращались — принося информацию.

И вот один из них вернулся.

Сигнал был другим. В нём были фрагменты — образы, тепловые сигнатуры, интерференция движущихся объектов. Он рассказывал о кораблях, что приближались к третьей планете.

Пять единиц. Масштаб. Координация. Архитектура сигнала.

Анализ… завершён.

Статус: ВРАГ.

Протокол: АКТИВАЦИЯ.

Словно вся тьма корабля — проснулась.

Глубоко внутри, под слоями сплава и памяти, сдвинулись механизмы. Запустились контуры — древние, как забытая война.

И там, в чреве молчаливого колосса, впервые за долгие столетия вспыхнуло внутреннее движение.

Корабль, который до сих пор спал, теперь просыпался.

И разворачивался. Медленно. Беззвучно. Но неумолимо.

Сначала это был просто отблеск в глубине тьмы — где-то на границе видимого, на фоне ледяного вакуума и редких звёзд.

Один огонёк.

Потом другой.

Потом — сотни.

В недрах корпуса корабля, покрытого вековой пылью космоса, вспыхнули тонкие огни — как будто кто-то заново перечерчивал его внутренности, контур за контуром. Потоки энергии медленно пошли по магистралям, оживляя давно обесточенные отсеки.