Затем, так же резко, как и проткнула, она вынула спицу. Старуха протянула Валериану две маленькие тусклые тряпицы, пропитанные чем-то густым и пахнущим травами.

— Приложи, — коротко бросила она. — К утру и следа не останется.

Валериан, не отводя взгляда от старухи, сделал то, что ему было сказано. Он смотрел, как его кровь жадно впитывается в страницы древней книги. Старуха стояла рядом, её лицо оставалось безмолвным. Она ждала.

Мгновение — и она медленно, с особой торжественностью закрыла, а затем снова открыла книгу. Если до этого её страницы были чисты, то теперь на потрёпанных листах, словно написанные живым огнём, стали проявляться древние символы. Они были старыми, давно забытыми большинством жителей Империи, но бережно хранимыми в памяти старухи. Её взгляд скользил по ним, читая невидимые для других знаки и символы.

Старуха медленно листала страницы, её тонкие пальцы едва касались пергамента. Наконец, она подняла взгляд на лорда, и в её глазах мелькнула острая, невыразимая скорбь.

— Я так и знала, что этот мальчишка глупость совершит, — проскрипела она. В её голосе звучало не осуждение, а скорее печальная констатация факта.

— Тебе поступило предложение, Лорд, от которого нельзя отказаться, не покрыв своё имя тенью позора. Ты это знаешь.

Она вновь опустила взгляд на книгу, а затем подняла его, словно в её глазах отражались тысячелетия.

— Но послушай, что я скажу. В этой книге — твоя судьба. Здесь указано, что это переломный момент в твоей жизни, и от выбора, который ты сделаешь, будет зависеть не только твоя участь, но и судьба Империи.

Старуха сделала шаг ближе. Её голос стал ниже, почти гипнотическим:

— Согласишься на то, что тебе предложили, — и покроешь своё имя славой. Но лишь на мгновение. На миг. И погибнешь у чужой звезды.

Она выдержала паузу, позволяя этим словам осесть в сознании Валериана.

— Откажешься от предложения — и покроешь имя позором. Но взамен сможешь получить власть и силу, о которой даже мечтать не мог.

С этими словами старуха закрыла древнюю книгу. Её лицо было непроницаемым. Она низко поклонилась — гораздо ниже, чем обычно, — словно прочла в книге нечто большее, чем сказала, и узнала что-то ценное не только для лорда, но и для себя самой. Не спрашивая разрешения, она медленно повернулась и удалилась в тень, растворяясь в глубине Зала Древних Ответов, оставляя лорда Валериана одного с его мыслями — наедине с тяжёлым бременем услышанного и необходимостью принять решение.

Напряжение на капитанском мостике «Мародёра» было почти осязаемым. Каждый член экипажа нервно поглядывал на Елизавету Лон, стоявшую у главного обзорного экрана и молча наблюдавшую, как Сат-Тана стремительно росла в размерах, поглощая всё больше пространства. Лицо дочери миллиардера оставалось непроницаемым.

— Подходим к точке, что указала мисс Лон, — голос Хана звучал ровно, но в нём сквозило недоумение.

На экране планета казалась неподвижной стеной из оранжевой пыли.

— Малыш, — голос Седого был спокоен, но в нём чувствовалась сталь. — Держи курс чуть правее.

— Я не понимаю, капитан, — не выдержал Вакс, приникнув к вспомогательному монитору. — Где тут можно оснастить нас плазменными пушками и системами «Скайнекс»? В этой системе нет ничего, кроме мёртвых планет.

Заявлению Елизаветы Лон в баре «Сицилия» о том, что модернизация будет проходить на Сат-Тане — прозванной в экипажах просто «Сатаной», — не поверил ни Седой, ни Хан, ни Малыш. Даже Катер пропустил её слова мимо ушей, решив, что Лиза просто не хочет раскрывать карты раньше времени.

Теперь весь экипаж «Мародёра», как и команды шедших рядом «Бродяги», «Занозы», «Сивуча», орбитального «Лихача» и даже яхты «Шустрик», напряжённо вглядывались в каждый угол системы Малькар в надежде отыскать спрятанную базу. Искали — и не находили.

Джетта, не отрываясь от консоли с мерцающими индикаторами, скептически хмыкнула:

— Сенсоры орут о буре на Сат-Тане. Ни данных о рукотворных объектах, ни старых маяков — ничего. Пустота и пылевая завеса.

Все взгляды вновь обратились к Елизавете Лон в поисках ответа, но она молчала. Лишь слегка кивнула Хану, подтверждая курс, и снова уставилась на бушующую планету. Её лицо оставалось непроницаемым, взгляд — целеустремлённым.

Фёдорович, до этого молчавший, покачал головой и усмехнулся в бороду:

— Если здесь и есть база — она чертовски хорошо спрятана. Либо нас всех держат за дураков. Впрочем, я уже привык…

Заяц, стоявший у входа в грузовой отсек, равнодушно пожал плечами:

— Мне всё равно, где тут база. Главное — чтоб груз не пострадал. А эти игрища богачей — не моё дело. Хотят — пусть ищут в пыли чудеса.

Седой нахмурился. Этот рейс нравился ему всё меньше. Точка, указанная Лон, оказалась пустышкой. Ничего — только безжизненная, яростно пыльная планета.

— Где, чёрт возьми, она собирается проводить модернизацию? — в который раз мысленно повторил он.

Вдали, на фоне тьмы космоса и зловещего красного диска Малькара, угадывались силуэты других кораблей, втянутых в эту безумную авантюру. Седой не сомневался: и там пытаются разгадать, где именно Лон собирается проводить модернизацию — спорят, заключают пари, надеются. И тоже не находят.

— Останавливаемся, — приказал Седой, когда корабль достиг заданной точки.

«Мародёр» застыл, подчиняясь команде. Двигатели стихли, на мостике воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь гулом систем жизнеобеспечения. Сат-Тана, огромная и угрожающая, висела прямо по курсу. Пылевые вихри бешено клубились в мёртвой пустоте.

— Ничего… — выдохнул Вакс. Его голос дрожал. — Абсолютно ничего. Ни аномалий, ни излучения…

И тут, откуда ни возьмись, из коридора, ведущего на мостик, раздался спокойный, уверенный голос:

— А вы в этом уверены?

Все замерли.

В проходе стоял в меру упитанный мужчина в стильном и явно дорогом костюме. Его лицо не было знакомо ни одному из членов экипажа.

На борту «Мародёра» не бывало такого переполоха. Перед полётом судно тщательно проверяли — не один раз. Седой был готов поклясться: на борту не было ни одного чужака.

А теперь — был.

Экипаж среагировал мгновенно. Стволы оружия взметнулись, нацелившись на непрошеного гостя. Затвор «Малыша» лязгнул, готовясь к выстрелу. Но это вызвало у мужчины лишь лёгкий смешок.

— Я бы на вашем месте не стал размахивать огнестрелом, — спокойно произнёс он.

Хан, держа пистолет наготове, прищурился:

— Это ещё почему?

— Ну, мне, предположим, это не повредит, — усмехнулся мужчина. — А вот корабль может пострадать.

— Я ещё не видел ни одного человека, которому выстрел с трёх метров не причинил бы вреда, — с откровенным скепсисом бросил Хан.

— С вашими выводами не поспоришь, мистер Хан.

Пришелец сделал два шага вперёд — и к полному изумлению экипажа оказался прямо посреди командного стола. Его верхняя часть тела возвышалась над столешницей, а ноги исчезали где-то внизу, будто он прошёл сквозь материю.

Кто-то сглотнул слюну.

Фёдорович, обычно суровый и невозмутимый, медленно, почти непроизвольно перекрестился.

— Свят-свят-свят… — пробормотал он.

У некоторых дрожали стволы оружия.

Лицо Елизаветы Лон озарилось тёплой улыбкой.

— Здравствуй, Лизи, — сказал мужчина, словно с облегчением.

— Привет, старый друг, — ответила она, не скрывая радости.

— Ты бы предупредила, что с друзьями пожаловала. А то я так испугался, что чуть не распылил вас на атомы.

Он без труда «сошёл» со стола, словно препятствия вовсе не существовало, и с лёгкой усмешкой оглядел оцепеневший экипаж.

— Вы пушки-то опустите, а то кто-нибудь ненароком пальнёт — глянь, как руки трясутся.

Подойдя к Лизе, он вдруг стал серьёзен:

— Где Матвей? Почему я не могу с ним связаться?

Экипаж «Мародёра» стоял в полном ступоре, пытаясь осмыслить происходящее. Существо, способное проходить сквозь твёрдые предметы, появилось из ниоткуда и разговаривало с их заказчицей как со старой знакомой. Этот рейс определённо перестал быть обычным.