Сабрина делает вдох, на секунду сжимает кулаки.

— В сейфе за моей спиной я оставила пять кристаллов Фороса. Они содержат все данные по исследованиям, анализам, образцам, симптоматике и результатам. Если ты друг — забери их.

Код доступа к сейфу — название материка, где находится сердце Лемурийской империи.

В этот момент за кадром, в секторе охраны, раздаётся глухой взрыв, чьи-то крики, автоматные очереди. Один из офицеров в дверях кричит:

— Закрыть двери центра! Всем — к обороне!

Из-за камеры раздаётся мужской голос:

— Сабрина! Заканчивай!

Она кивает — сдержанно, спокойно, но в глазах проскальзывает отчаяние.

— Забери кристаллы и немедленно покинь центр. И не только центр — планету. И последнее… Если тебя или кого-то из команды укусили — не бери его на корабль. Отключите энергоснабжение и уходите. Нам вы можете помочь только в одном случае — если найдёте лекарство.

Картинка рвано мерцает. Сабрина в последний момент оглядывается. Её губы шевелятся, будто она хотела что-то ещё сказать — и экран гаснет.

Повисла глухая тишина. Только равномерный гул восстановленной подсистемы питания напоминал, что они всё ещё здесь.

— Му, — одновременно сказали Ибис и Кара.

Тиран бросил на них вопросительный взгляд. Кара подошла к сейфу и ввела код. Замок с щелчком поддался, тяжёлая дверь открылась.

— Му — материк, где находится сердце Лемурийской Империи, — тихо пояснила она.

Ибис аккуратно достал из сейфа пять кристаллов, сияющих бледным фиолетовым светом. Он посмотрел на Тирана:

— В сейф был встроен генератор силового поля. Пока в нём оставался заряд, сюда нельзя было войти. Поэтому кабинет уцелел. Всей остальной станцией — пожертвовали. Сотрудники сознательно приняли это решение, чтобы защитить то, что было внутри.

Тиран молча стоял, глядя на кристаллы. Всё происходящее медленно складывалось в картину, где угроза, предупреждение и шанс были сплетены воедино. Теперь на карту была поставлена не только жизнь тех, кто стоял рядом с ним.

Он молчал несколько секунд, затем активировал внутренний канал связи:

— Максудов. Манаки. Рубите кабели. Живо.

На том конце повисло молчание.

— Прости… что ты сказал? — переспросил Манаки. В голосе звучало искреннее изумление. — Я же их только что починил…

— Руби, говорю.

Манаки замер, но Лисиченко среагировал быстрее. Он поднял валявшийся на полу старый топор — тот самый, что прежде застрял в стене, — и со всего размаха разрубил только что проложенные Манаки кабели, почти в том же месте, где ранее был разрыв.

— Ты что делаешь?! — взвыл Манаки, но было уже поздно.

Свет в центре управления погас. На несколько секунд всё пространство погрузилось в тишину и полумрак. Лишь тусклое свечение грибка на стенах да мягкий свет фонарей на шлемах придавали помещению глубину.

— Всем — на выход. Живо. Предельная осторожность, — приказал Тиран обеим группам.

Когда началось движение, он включил внутренний канал и спросил:

— Кара… Что это за протокол, о котором говорила Сабрина?

Ответ девушки был коротким и точным — и поразил Тирана своей холодной ясностью:

— Биологическая угроза. С ней не удалось справиться. Протокол “Забвение” предписывает полную очистку заражённой территории. Или изоляцию. До отмены.

Тиран на секунду замер.

— Если не смогли справиться… Почему не взорвали всё сразу?

Кара опустила взгляд.

— Не знаю. У меня нет ответов на эти вопросы.

Выполняя приказ, обе группы поспешили к развилке, где всего несколько минут назад разделились. Некоторым показалось, что с тех пор прошла целая вечность.

— Что случилось?! Какого чёрта?! — выпалил Манаки, стараясь не отставать. — Зачем было гробить мою работу? Уходить?! Тут столько…

Он не успел договорить.

Из глубины станции раздался вой. Тягучий, чужеродный, пробирающий до костей. Он заполнил все пустоты, прошёлся по нервам и позвоночникам, словно невидимая волна. Мурашки побежали по коже у каждого — даже у тех, кто считал себя ко всему привычным.

— Что это… Что за хрень?! — выкрикнул кто-то.

Ибис ответил первым. Его голос дрогнул, но звучал уверенно:

— Манаки… На станции был введён протокол "Забвение".

Сквозь защитный шлем невозможно было разглядеть глаза Лемурийца, но дрожь в его голосе услышали все. Даже Кара, всегда спокойная, стиснула челюсти.

— Так… надо убираться отсюда, — пробормотал Манаки, оглядываясь.

— Мы именно это и делаем, — коротко отозвался Тиран.

Обратный путь до корабля занял значительно меньше времени, чем путь внутрь станции.

Страх гнал их к выходу с удвоенной силой. Никто не говорил вслух, но каждому хотелось только одного — оказаться как можно дальше от станции. Некоторые даже не заметили, как вновь оказались в шлюзе корабля.

Из темноты отсека беззвучно и осторожно вышел Храбрец. Кот двигался, словно тень — бесшумный, чужой, будто впитал в себя ужас тех мгновений. Он медленно подошёл к Каре, потёрся о её ногу, как будто проверяя: она ли это, жива ли. Перед тем как последовать за людьми, он ещё раз обернулся вглубь отсека — туда, откуда недавно пришёл кошмар.

— Храбрец… — хрипло выдохнул Максудов, глядя на размазанную по полу кучу. — Что ж ты…

Но Храбрец уже шагал дальше. Уже не испуганный — вымотанный.

Спутник, переживший бой без оружия и слов.

Как только группа оказалась на борту, Тиран включил канал и произнёс:

— Капитан… — он сделал короткую паузу. — Готовимся к старту. Нужно выбираться отсюда. И быстро.

Люки захлопнулись с глухим звуком, напоминающим удар заклёпанного молота. Массивный корпус "Обжоры" дрогнул, двигатели завыли, набирая мощность, и вокруг взвился густой клуб пыли, взметнувшись под серое небо. С тяжёлым рывком корабль оторвался от земли — сперва медленно, затем всё быстрее, покидая мёртвую станцию внизу.

Никто из находящихся на борту "Обжоры" не увидел, что всего в нескольких десятках метров от корабля, в тени пролома, оставленного при посадке, белоснежное существо, отдалённо напоминающее волка, сжимало в пасти горло твари — той самой, что прежде напугала Храбреца. Рядом, слегка высунув голову из пролома, второе создание — такое же белое и безмолвное — наблюдало за тем, как корабль уходит, растворяясь в пыльной высоте.

Никто из экипажа не знал, что эти двое уже трижды спасали им жизнь.

Никто не догадывался, что рядом с третьим ярусом станции спрятан ангар, где затаился чужой и опасный корабль — и что именно он продолжает посылать сигнал аварийного маяка…

Маня очередную жертву в смертельную ловушку.

В момент, когда система Скарца вот-вот должна была вспыхнуть огнём, грузовой корабль «Обжора» входил в стыковочный док «Левиафана-2». Они едва успели вернуться с Саэлии — напряжение в системе ощущалось почти физически. Что-то надвигалось.

С тихим шипением распахнулись и снова сомкнулись шлюзовые створки. Из переходного отсека вышли Кара, Ибис и Манаки — члены команды Лемурийцев, сопровождавшие экспедицию. Воздух в доке был свежим, но в нём уже витала тревога; мягкое освещение казалось непривычно тусклым. На лицах — лёгкая усталость.

Следом появились земные союзники: капитан Касаткин — плечом к плечу с первым помощником Тираном, сдержанный Лисиченко, инженер Максудов и быстрая, почти неуловимая в движении Ника. Все они снова ступали на борт «Левиафана-2».

Пронзительный вой сирен разорвал тишину. Красные огни вспыхнули вдоль стен, превращая док и прилегающие коридоры в залитый тревогой алый лабиринт.

— Боевая тревога, — бросил Манаки.

— На мостик! — резко скомандовал Ибис и первым рванул с места.

Группа сорвалась с места и побежала, их шаги глухо отдавались в пустых коридорах. «Левиафан-2» был колоссален. Судно, когда-то вершившее судьбы звёздных сражений, теперь походило на пробуждённого титана, который только начинал осознавать, что грядёт новое побоище.