Пробегая мимо глухих люков и погасших отсеков, они видели на стенах следы старых сражений: глубокие вмятины от попаданий, обугленные пятна, участки, сшитые экстренным ремонтом. Здесь каждый метр дышал прошлым. Когда-то «Левиафан-2» сражался в первых рядах, а теперь — вновь рядом с эпицентром надвигающейся войны.

Коридоры расширялись, потолки поднимались выше, и наконец они вырвались на центральную палубу. Сферическое помещение озарял яркий свет, а в его центре возвышался капитанский мостик. Здесь уже суетились лемурийцы: над голографическими консолями склонились силуэты, в воздухе мелькали трёхмерные проекции, и всё — от цвета индикаторов до выражений лиц — говорило об одном: произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Что там? — спросил Ибис, вбегая на капитанский мостик.

Капитан лемурийского корабля повернулся в сторону вошедших и сообщил:

— Начался бой, а в соседней системе активировалась Метка Гранта.

Кара, Ибис и Манаки при этих словах изменились в лице.

— Ничего себе новости, — проговорила Кара. — Вот это слетали посмотреть на аварийный маяк.

— Где метка? — уточнил Манаки.

— Соседняя планетарная система. В данных Обжоры она значится как Малькар, планета Сат-Тана, — сообщил один из лемурийцев, занятых у консолей.

Сат-Тана на языке одного из древних родов лемурийцев означает "Призрачная" или "Туманная надежда". Интересное название вы планете придумали, — проговорил Ибис.

— Что такое Метка Гранта? — первым осмелился спросить Касаткин, обращаясь к капитану Хел'Корату.

Остальные земляне — Тиран, Лисиченко, Максудов и Ника — уставились на лемурийцев. На их лицах читались тревога и недоумение.

Капитан Хел'Корат попытался ответить, но слова застряли у него в горле. Его лицо исказилось, словно он пытался выразить невыразимое.

— Это… это предупреждение, — выдавил он, но тут же осёкся, не найдя точных слов.

— Разрешите, капитан, — тихо вмешался Ибис. В его глазах мелькнуло понимание.

Хел'Корат кивнул.

Ибис повернулся к землянам и посмотрел на Максудова:

— Когда мы летели на Саэлию, ты показывал мне фотографию своего дома. Там, на воротах, была табличка: «Вход воспрещён. Во дворе злая собака».

Он сделал паузу и кивнул в сторону консоли, где мерцали сложные графики и символы.

— Так вот, метка Гранта — это тоже предупреждение.

— О чём? — Касаткин подался вперёд. Тревога нарастала.

На этот раз ответил Хел'Корат. Его голос стал твёрже, но не менее мрачным:

— Этой меткой обозначали наличие на территории Пограничного Стража. Это самое опасное творение нашего народа. Он был настолько смертоносен, что его установку и активацию запретили в шести ближайших к материнской планете системах.

Касаткин оценил масштаб угрозы.

Мостик будто выдохнул. Повисла тяжёлая тишина.

— Добавлю, — отозвался один из лемурийцев у пульта; голос его был глухим, почти безжизненным. — На момент активации Стража в системе Малькар находилось шесть кораблей. Сейчас — ни одного.

— Так он их… — фраза не была завершена. В этом не было нужды.

— А здесь что? — спросил Тиран, глядя на развернувшееся сражение в системе Скарца.

Битва за Леду и планетарную систему Скарца бушевала, окрашивая холодный космос всполохами плазмы и взрывов. Недалеко от Эгриса, за луной которого прятался «Левиафан-2», схлестнулись две могучие армады.

Харонская империя бросила в бой свой флагман: исполинский «Карающий», хищный «Стервятник» и зловещий «Глашатай Пустоты». Вокруг них роились орды боевых модулей — стремительные «Гарпии», невидимые «Тени» и смертоносные «Когти».

Противостоял им потрёпанный, но гордый Звёздный Флот: линкор "Сеул", крейсер "Несокрушимый" и фрегат "Решительный". Их сопровождали эскадрильи юрких истребителей, стремительных перехватчиков и манёвренных квинджетов.

Сражение началось мгновенно. С первых секунд стало ясно, что силы неравны. Орудия "Сеула" и "Несокрушимого" изрыгали потоки плазмы и ракет, которые с оглушительным рёвом врезались в синие энергетические щиты имперского флагмана и других кораблей. В местах попаданий щиты вспыхивали ярким светом, дрожали, но оставались непробиваемыми. Энергия ударов растекалась по их поверхности, не причиняя "Карающему", "Стервятнику" и "Глашатаю Пустоты" видимого вреда.

В ответ корабли Империи обрушили на землян шквал огня. Зелёные лучи пронзали вакуум, точно находя цели. Корабли Звёздного Флота, не обладавшие аналогичными энергетическими барьерами, принимали удары напрямую. Обшивка "Решительного" вспыхнула, когда плазменный залп пробил его носовой отсек, вызвав декомпрессию. На "Несокрушимом" взорвался один из вспомогательных двигателей, и корабль опасно накренился. "Сеул", несмотря на свои размеры, тоже страдал — многочисленные попадания оплавляли его броню, из зияющих пробоин вырывались языки пламени.

В воздухе роились истребители. "Гарпии" Харонцев схлестнулись с земными пилотами в хаотичном танце смерти. "Тени" пытались обойти перехватчики Звёздного Флота, чтобы нанести удар по основным кораблям, но манёвренность земных машин не давала им такой возможности. Квинджеты отчаянно прикрывали свои корабли, отстреливаясь от наседающих "Когтей". В этой части битвы силы были равны, и потери несли обе стороны.

Звёздный Флот быстро понял, что эта схватка проиграна.

"Разорвать контакт!" — прозвучал приказ командующего. Корабли землян, сильно повреждённые, с трудом начали разворот, пытаясь выйти из зоны поражения и отступить.

Но корабли Харонской Империи не собирались отпускать добычу. "Карающий" дал полный ход — его массивный корпус, казалось, неумолимо наращивал скорость, догоняя израненный "Сеул". "Стервятник" и "Глашатай Пустоты" блокировали пути отхода, выпуская новые волны боевых модулей.

Схватка завязалась с новой силой. "Несокрушимый" потерял ещё один двигатель, его нос теперь сильно дымился "Решительный" отвечал огнём из всех стволов, пытаясь отбить "Гарпий", которые, словно рой насекомых, облепили его корпус.

На мостике "Сеула" царил хаос: огонь и дым заполняли пространство, консоли искрили. Полковник Аваков, с окровавленной бровью, смотрел на тактическую карту, где красные метки врага полностью окружили их израненные корабли.

— Чёрт возьми… — пробормотал он. Его голос был сухим. — Дело дрянь. Думаю, это конец.

Корабли Звёздного Флота имели серьёзные повреждения: разбитые отсеки, горящие двигатели, выведенные из строя системы. Но, удивительно, все они оставались целы — хотя и еле держались. У имперцев же, несмотря на яростное сопротивление землян, основные корабли были практически без повреждений, их синие щиты продолжали сиять. Потери были лишь среди боевых модулей: несколько "Гарпий" и "Когтей" были уничтожены.

Битва у Леды достигла апогея. Полковник Аваков на мостике «Сеула» уже смирился с неизбежным концом.

И в этот самый момент, когда надежда, казалось, окончательно покинула землян, космос рядом с полем боя взорвался. Вспышка яркого, ослепительного пламени, подобного взрыву сверхновой, на мгновение затмила даже алые всполохи имперских орудий. Затем, из самого сердца этого плазменного разрыва на поле боя вырвались новые действующие лица.

Прямо за грозными силуэтами «Карающего», «Стервятника» и «Глашатая Пустоты» — словно материализовавшись из ниоткуда — появились пять кораблей. Их очертания были знакомы: вот массивный «Мародёр», за ним — «Бродяга», «Заноза», «Сивуч» и «Орбитальный Лихач». А рядом с ними, словно дерзкий, но изящный осколок звезды, летела гоночная яхта «Шустрик».

На мостике «Сеула» царило недоумение.

— Адмирал Аваков, — доложил офицер, голос его был полон шока. — Неизвестные корабли! Пять транспортников и одна гоночная яхта! Они… они появились прямо за имперцами!