Пилот выполнил приказ своего капитана, хоть и с большой неохотой.

— Алексей Иванович, — подал голос Тиран, но, наткнувшись на взгляд капитана, покачал головой и умолк.

Словно прочитав мысли помощника, Касаткин пояснил:

— Если бы они хотели нас уничтожить, сделали бы это сразу. Если бы хотели догнать — пустились бы в погоню. Мне кажется, они нам не враги.

Тиран кивнул. А Касаткин вновь уставился на монитор:

— Назар, иди сюда, — позвал он инженера. — Как думаешь, что они делают?

Максудов, до того молча сидевший на капитанском мостике, подошёл к экрану и стал рассматривать происходящее. Над подбитым кораблём завис второй корабль, расположив обзорные экраны обоих судов рядом. Это позволяло не только видеть пилота подбитого судна, но и обмениваться жестами — если радиосвязь недоступна.

Но едва ли этого ждал капитан. Максудов прокрутил в голове всё, что успел увидеть, и ответил:

— Думаю, у них есть какой-то способ транспортировки. Они пытаются использовать его, но что-то не выходит — не получается захватить и зафиксировать корабль.

Касаткин задумался. Перевёл взгляд на пилота и, глядя тому в глаза, изобразил пальцами круг в воздухе:

— Разворачивайся, Серхио. Медленно подходим к ним.

По лицам собравшихся было видно, что идея им явно не нравится, но возражать никто не стал. «Обжора» совершил разворот и приблизился к подбитому кораблю. Движение продолжалось, пока прямо на пути не появился третий невидимка. На мостике было хорошо видно, что ракеты этого корабля направлены не на «Обжору», а под него — возможно, чтобы показать: стрелять он не намерен, но и пропускать вперёд тоже не будет.

— И что теперь, Алексей Иванович? — спросил Тиран.

— Со связью как?

— Отсутствует, — ответил Лисиченко.

— Максудов, как думаешь, какого он размера?

Инженер удивлённо поднял бровь, и капитан уточнил:

— В грузовой трюм войдёт?

Это определённо была безумная идея.

— Алексей Иванович… — подал голос Тиран. — У него на крыльях ракеты. Если хоть немного ошибёмся…

Он не договорил. Всё и так было понятно.

— Они спасли нам жизни, — тихо сказал Касаткин. — А теперь у нас есть шанс помочь им. Может, подружимся. Или хотя бы узнаем, что тут происходит. Ну так что, инженер?

— Впритык, но войдёт, — кивнул Максудов.

Команда ответила согласием.

— Открыть грузовой трюм, — скомандовал капитан.

После выполнения приказа все замерли в ожидании. Второй корабль, висевший над подбитым, облетел «Обжору» со всех сторон, видимо, понимая замысел экипажа. Затем он отошёл, освобождая пространство. Третий корабль тоже начал манёвр, заваливаясь назад, чтобы пройти под повреждённым.

И в этот момент…

— Да что он творит?! — взорвался Лисиченко, глядя, как третий невидимка открывает огонь.

— Похоже, они решили, что с крыльями он в трюм не войдёт, — спокойно отозвался Касаткин. — Или посчитали, что так безопаснее.

Корабль не уничтожили — ему просто отстрелили оба крыла.

— Дорога свободна, — сказал капитан. — Родригес, подбирай его. Малый — вперёд. Максудов?

— Я слежу, капитан.

Умелыми действиями экипажа «Обжоры» повреждённый корабль быстро затянули в трюм. Теперь все ждали, как поведут себя оставшиеся невидимки. Ждать пришлось недолго: один из кораблей занял позицию впереди, другой — позади, и вскоре вся тройка — два невидимки и «Обжора» — начала разгон в сторону спутника Эгриса по имени Харнас.

— Там же ничего нет… — удивлённо проговорил Лисиченко.

— Видимо, мы чего-то не знаем… или не видим, — заметил Тиран.

— Похоже на то, — подтвердил Касаткин. — Скоро всё прояснится. И, думается мне, там, на Харнасе, мы найдём ответы на многие из наших вопросов.

Три корабля — два невидимки и «Обжора» — уходили вглубь системы, держа курс на безмолвный спутник Харнас. Никто на борту не знал, что ждёт их впереди. Но назад пути уже не было.

Планета Селена

Город Ареллис

Автомобиль остановился у небольшого уютного трёхэтажного дома на окраине Ареллиса — самого живописного города планеты Селена. Дом стоял у подножия холмов Сианара, с видом на озеро Меллис и лес Нирта. Его светлая, округлая архитектура словно вырастала из самого склона холма, а мягкая подсветка стен подчёркивала естественную красоту форм. Простая и в то же время изящная архитектура семейного дворца Лон бросалась в глаза с первого взгляда. Подсветка в тёмное время суток лишь усиливала завораживающее впечатление, которое дом производил на посетителей.

С тишиной и спокойствием, о которых несколько минут назад говорила рыжеволосая красотка, вышла накладка. Дом буквально тонул в звуках музыки, доносившейся откуда-то из глубины. А из окон то и дело вырывались цветные вспышки светомузыки.

— А тут, похоже, вечеринка, — с улыбкой произнёс Джон Картер, выходя из машины.

Елизавета Лон не удостоила его реплику ответом. Её лицо приобрело суровое, можно даже сказать жёсткое выражение. Выбравшись из машины, она уверенно направилась к дому. Джон Картер поплёлся следом. Интуиция подсказывала ему, что одними внушениями нарушители покоя не отделаются. Желание увидеть развязку конфликта с тем, кто превратил тихий, уютный уголок Елизаветы в место диких танцев и беспечного веселья, было огромным.

Оказавшись внутри, Лиза, явно выделявшаяся среди элегантно одетых гостей своим комбинезоном, добралась до эпицентра веселья. Девушка остановилась, окинула комнату цепким взглядом, фиксируя малейшие детали. По мнению Джона, Лиза смотрела на окружающих и предметы обстановки как полководец, осматривающий будущее поле битвы. Её внимательный взгляд скользил по каждому предмету — как перед ней, так и за её спиной. И когда он задержался — пусть лишь на миг — на Джоне, ему показалось, что она рассматривает его не иначе как часть мебели, мысленно решая, где и как использовать его в предстоящем сражении. Это чувство стало отпускать только тогда, когда её взгляд скользнул дальше — к большому деревянному комоду у стены, рядом с зеркалом. И вернулось вновь, когда она посмотрела в обратном направлении.

Елизавета Лон взяла Джона за руку и потянула к тому самому комоду, метров на пять. Затем, стараясь перекричать музыку, громко произнесла:

— Стой здесь. Никуда не уходи.

После чего развернулась и зашагала к лестнице, ведущей на второй этаж.

С места, где Елизавета оставила Джона, хорошо просматривалась большая часть комнаты, где всё ещё продолжалось веселье, и лестничный пролёт с двумя дверями на втором этаже. Части бунтарской натуры Джона Картера хотелось наплевать на запрет хозяйки, и пойти вглубь дома — поесть, попить и повеселиться. В животе давно урчало: после всех пережитых приключений организм требовал отдыха и сытной еды. Но внутренний голос советовал прислушаться к словам рыжеволосой девушки и остаться у комода — там, где она его оставила. Джон Картер решил подчиниться этому голосу, хотя вряд ли мог бы объяснить — почему.

Стоя у комода, Джон наблюдал, как Елизавета Лон поднимается по лестнице. На её пути попадались гости — кто-то узнавал её, кивал в знак приветствия, пытался что-то сказать или спросить. Но на Елизавету это не производило никакого эффекта. Она словно не замечала никого вокруг: не отвечала на улыбки, кивки и реплики. Дойдя до второй видимой двери, Лиза открыла её и вошла внутрь. Как только за ней закрылась дверь, Картер понял — сейчас что-то произойдёт. И вряд ли это будет ему по душе. Предчувствия не обманули.

Лиза отсутствовала около сорока секунд. Затем вышла из комнаты и остановилась у перил, держа в руках ружьё, с которым, казалось, можно было охотиться на слона.

Познаниями своей бабушки, знатока в области оружия Джон не обладал. Поэтому ни с первого ни со второго взгляда не смог определить что за оружие держит в руках хозяйка дома. Но один только вид этого оружия вызывал у него серьёзное беспокойство — не только за себя, но и за всех гостей. Желание подышать свежим воздухом, как Джон был уверен, скоро появится не только у него.