— Военные? — предположил Лисиченко.

— Возможно. Но чьи? — бросил Родригес, долговязый бородач с философским выражением лица и татуировкой ящерицы на шее.

Ответа не последовало.

И только Храбрец, успевший устроиться в уютном уголке в отсеке доктора, свернулся клубком и тихо замурлыкал. Он знал: впереди новые приключения. А пока можно немного поспать.

«Обжора» продолжал движение в сторону Леды. Экипаж с напряжением наблюдал, как неизвестные преследуют единственный идентифицированный корабль. И вдруг…

— Да они по ней стреляют, — сказал Лисиченко, указывая на экране на чёткие следы ракет, выпущенных в сторону яхты.

Напряжение в командной рубке стало почти осязаемым. Все, будто загипнотизированные, смотрели, как ракеты стремительно приближаются к цели… достигают её… и —

Дальше многие перестали верить своим глазам.

Ни одна из шести ракет не попала в яхту. На экране отчётливо было видно, как «Шустрик» грациозно уворачивается от смертоносных зарядов, словно предугадывая траекторию каждой ракеты. А затем, как ни в чём не бывало, продолжает свой курс. А ракеты… ракеты улетали всё дальше, так и не попав в цель.

Шестёрка преследователей, до этого приостановивших своё продвижение, вновь рванулась вперёд. Касаткин отдал команду включить запись происходящего, а затем, нажав на кнопку тревоги, громко объявил:

— Говорит капитан. Всем членам экипажа немедленно занять свои места и приготовиться к экстренному изменению курса. Это не учебная тревога. Повторяю: не учебная тревога!

Сирена завыла по всему кораблю. Экипаж спешно занимал свои посты, а шестерка боевых кораблей снова вышла на дистанцию гарантированного поражения — и осуществила повторный залп. На этот раз — восемнадцать ракет устремились к цели.

— Родригес, смена курса на выход из системы! — скомандовал Касаткин.

— Тиран, — проведи расчёт пульсации!

Под чей-то громкий возглас: «Бог ты мой!» — грузовой корабль «Обжора» начал резкий разворот.

— Что там? — уточнил Тиран. — Попали?

— Да нет, — с удивлением отозвался Максудов. — «Шустрик» включил форсаж и уходит. Причём быстро — и от ракет, и от преследователей.

— Повтори? — переспросил Касаткин, не поверив ушам.

— Говорю, они удирают. И очень быстро.

— Интересный поворот… Чего ж они раньше ждали?

— Может, хотели проверить, на что способны противники? — осторожно предположил Родригес.

— Смешно, — буркнул Тиран.

— Вот чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт! — заголосил Лисиченко. — Капитан! Пять кораблей, что до этого гнались за «Шустриком», изменили курс — и теперь летят к нам. А шестой направляется к одному из кораблей на орбите!

Эта новость повергла команду в тишину.

— Тиран, — произнёс Касаткин. — Как думаешь, почему пятеро летят к нам, а шестой — возвращается?

Первый помощник на секунду задумался и выдал:

— Думаю, тот, что преследовал «Шустрик» с поверхности планеты, возвращается назад. А те, что стартовали с корабля — идут к нам.

— Вот и я так думаю. А это значит, что запас хода у этих внутрисистемных модулей ограничен. В этом — наш шанс на спасение. Вопрос в том, что закончится быстрее: время у нас или топливо у них. Родригес, максимальное ускорение!

Напряжение на капитанском мостике росло с каждым мигом — преследующие корабли Империи неумолимо приближались. На запросы и вызовы никто не отвечал. От этого становилось только страшнее.

Единственным, кто сохранял полное спокойствие, был кот. После недавнего стресса и сытного обеда Храбрец до сих пор пребывал в лежачем положении. Устроившись на своём тёплом лежбище, он мечтал об ужине. Гонка и преследование его не волновали. Важен был ужин. Только ужин.

Касаткин, в отличие от кота, имел все причины для тревоги. В последнее время он даже перестал поглядывать на радар, фиксирующий быстрое приближение чужаков, и сосредоточил всё внимание на обзорных экранах.

Возможно, именно поэтому он и заметил странный отблеск — справа по борту, чуть впереди.

— Это что? — указал капитан на объект, мелькнувший на экране.

Экипаж дружно обернулся, но никто ничего толком не разглядел.

— Тиран, что у нас по правому борту? Есть что-то на радаре?

— Ничего, капитан. Ни аномалий, ни объектов.

— Там что-то было. Что-то странное. Лисиченко, направь камеры дальнего обзора на правый борт. Проверь пройденный участок маршрута.

Приказ был выполнен. На экране — только звёзды. Звёзды и ничего больше. Но взгляд экипажа не отрывался от монитора.

— Приближай изображение. Медленно, — распорядился Касаткин.

С экрана исчезали старые кадры, появлялись новые. Звёзды. Снова звёзды. Опять…

И вдруг, в один миг:

— Стоп…

— Стой…

— Погоди…

— Вот! — выдохнули разом.

На мониторе капитанского мостика отчётливо виднелся корабль. Странной формы, непонятного размера, собранный из материалов, которые вовсе не фиксировались корабельным радаром. Для экипажа грузового судна «Обжора» этот чужак был настоящим кораблём — невидимкой. Только благодаря внимательности капитана о нём вообще стало известно.

— Тиран, — позвал Касаткин.

— Уже работаю, Алексей Иванович.

Первый помощник без слов понял, чего хотел капитан: он уже сверял изображение незнакомца с базой данных звёздного флота.

— Совпадений нет. Это не наш.

— Прямо слёт кораблей неизвестного происхождения, — проворчал Касаткин.

— Он же не двигается. Какой слёт? Это больше похоже…

На что именно, Лисиченко сказать не успел.

На экране, куда были выведены данные с камер дальнего обзора, появилось движение: к зависшему в пустоте кораблю-невидимке приблизились преследователи — те самые, что шли по следу «Обжоры». И тут чужак ожил.

Из-под правого крыла и носовой части вырвались потоки белого дыма. И корабль теперь был повернут прямо на пятёрку Когтей Харонской Империи. И не только он.

— Ещё две цели, капитан, — проговорил Тиран и указал на экран, где обозначились два таких же корабля, до этого скрытых.

— Вот тебе раз… — выдохнул Касаткин.

В ту же секунду с трёх не фиксируемых радарами кораблей вылетели ракеты. Три вспышки — три огненных шара — озарили пространство, ослепительно яркие, даже сквозь фильтры экранов.

— Ну ни фига себе… — пробормотал Лисиченко.

Пилоты двух оставшихся кораблей оказались неплохо подготовлены. Они быстро среагировали на перемену обстановки и разлетелись в разные стороны. Каждый уже выбрал себе цель и вовсю палил из оставшегося на борту оружия. Корабли — невидимки были на порядок больше «Когтей Харонской Империи», но не уступали им в скорости и манёвренности. А численное преимущество, полученное после внезапного удара, их пилоты использовали грамотно.

Космос озарился ещё одной вспышкой — ракета с одного из кораблей — невидимок настигла очередной имперский корабль. Однако пилот последнего оставшегося «Когтя» отказывался умирать, как его товарищи. Он ловко ушёл и от очереди смертоносного оружия, и от ракеты, проскочил мимо обломков, и оказался нос к носу с одним из кораблей-невидимок. И выстрелил первым.

Касаткин был уверен: тот увернётся. Расстояние позволяло, времени на манёвр хватало. Но корабль не двинулся. И не ответил огнём.

Очередь с имперского судна достигла цели — обшивка корабля — невидимки была повреждена. Его закрутило, и он начал медленно удаляться от места боя.

Но прежде чем «Коготь» успел отвернуть, его настигла последняя ракета. Пространство вспыхнуло в последний раз. От последнего преследователя не осталось ничего.

— Может, война началась, а нам сообщить забыли? — спросил Максудов.

Никто не ответил.

Корабли — невидимки не стали преследовать грузовой корабль. Вместо этого они устремились к подбитому товарищу. Быстро догнали его, сравнялись по скорости и вращению, обошли с обеих сторон. С помощью крыльев остановили не только вращение, но и движение самого судна.

— Родригес, стоп. Останавливаемся, — спокойно, но твёрдо скомандовал Касаткин.