– Уже двадцать, – уточнил я. – И сражался я не один.

– Мне доложили, с кем вы были, – мягко заметил чиновник. – Но поверьте, даже при поддержке товарищей ваш подвиг впечатляет. Не стоит из скромности умалять свои заслуги, господин Оливар.

После этих слов старший референт медленно вынул из внутреннего кармана камзола плотный гербовый конверт из белоснежной бумаги с золотым тиснением и торжественно произнёс:

– От имени Его Величества Императора выражаю вам благодарность за храбрость и доблесть, проявленные при уничтожении разломной твари высшего порядка. За подвиг, совершённый во имя безопасности Империи, вы награждаетесь премией в размере пятисот золотых риалов!

После этих слов Тарксин протянул конверт мне и добавил:

– Держите, молодой человек! Вы заслужили эту награду.

Я невольно бросил взгляд на отца – тот был потрясён до глубины души. Он растерянно и немного виновато смотрел на старшего референта – видимо, осознал, как нелепо со стороны столичного чиновника смотрелся устроенный отцом холодный приём. А может, он просто был в шоке от такой щедрости Императора. Пятьсот золотых для семьи вроде нашей – большая сумма.

А вот я подумал, что для твари высшего порядка сумма так себе. За такого монстра могли бы и побольше дать. Но, с другой стороны, могли и просто пожать руку с выражением устной благодарности.

– Благодарю, господин Тарксин, – сказал я, забирая конверт. – И конечно же, благодарю Императора!

Старший референт кивнул и загадочно улыбнулся.

– Это ещё не всё, господин Оливар, не просто так же со мной приехал капитан Вирис, – сказал чиновник и кивнул на гвардейца. – Так как вы проходите обучение в военной академии и официально носите форму, вы уже считаетесь военным. А значит, имеете право на военную награду за этот подвиг. Но я лицо гражданское и по протоколу не имею права вручать военные награды. Этим займётся капитан Вирис.

Я перевёл взгляд на гвардейца, тот чуть кивнул, словно подтверждая слова чиновника, и направился в мою сторону. В руках капитан держал небольшую бархатную коробочку и сложенный лист. Подойдя ко мне, он раскрыл лист и, глянув на меня поверх бумаги, громко и чётко произнёс:

– По высочайшей воле Его Императорского Величества и согласно представлению Советника Императора по военным делам, за проявленную доблесть и уничтожение разломной твари высшего порядка, угрожавшей безопасности Империи, господин Аристарн Оливар, награждается орденом «Защитнику Империи» третьей степени!

Затем капитан аккуратно сложил лист и положил его под мышку. Снял крышку с коробочки и протянул награду ко мне обеими руками.

– По протоколу я должен сейчас прикрепить орден, – сказал он с лёгкой улыбкой. – Но его нельзя крепить на гражданскую одежду. Поэтому я его тебе так вручу, а ты потом сам нацепишь на парадную форму курсанта, как того требует устав.

Я кивнул и взял коробочку. Внутри на тёмно‑синей бархатной подкладке лежал строгий и удивительно красивый орден – тяжёлый, серьёзный, без показного блеска. Восьмилучевая звезда из матового серебра, между лучами – тонкие вставки тёмно‑красной эмали. В центре – прозрачный кристаллический щит, пересечённый тончайшими золотыми линиями, складывающимися в знак защиты. По ободу шла выгравированная надпись: «Защитнику Империи». А чуть ниже, под щитом – цифра 3.

И глядя на этот орден, я неожиданно поймал себя на мысли, что мне приятно его получить. И это при моей уже чёткой сформировавшейся нелюбви к местному Императору. Видимо, это была обычная гордость – мне было приятно, что мой геройский поступок оценили по достоинству.

– Благодарю, – произнёс я и подумал, что этого мало, нужно было сказать что‑то ещё.

Но что? Что в этом мире положено говорить в подобной ситуации? Явно была какая‑то фраза. Должна быть. Но память, к сожалению, ничего не подсказывала. В голове крутилось лишь армейское «Служу России!» из прошлой жизни.

– Служу Императору! – громко и уверенно отрапортовал я по аналогии с прошлым опытом, гордо выпрямив при этом спину и выпятив грудь колесом.

Старший референт с капитаном переглянулись. На их лицах мелькнуло лёгкое замешательство – видимо, промахнулся я с официальной формулировкой. Но, к счастью, никто ничего не сказал. Только Тарксин чуть приподнял бровь и произнёс с той же своей дипломатичной вежливостью:

– Ваша преданность Императору достойна уважения, господин Оливар.

Отец в этот момент, казалось, лопнет от счастья, он буквально светился изнутри. Казалось, что он даже стал немного выше ростом, плечи разошлись, взгляд стал гордым, уверенным – таким я ещё не видел. В его глазах отражалось чистое, искреннее счастье, будто с него наконец‑то сняли тяжесть всех последних лет. Он шагнул ближе к гостям, склонил голову в лёгком поклоне и с виноватой улыбкой сказал:

– Прошу прощения за такой некрасивый приём у ворот, господа. Не сразу понял, кто перед нами. Прошу вас пройти в дом, к столу!

Тарксин вежливо улыбнулся и покачал головой.

– Благодарю вас, господин Оливар, – сказал чиновник. – Но у нас ещё очень много дел на сегодня запланировано. В командировке крутишься с утра до ночи как белка в колесе. Но спасибо за приглашение. И за героя. Вы вырастили достойного сына. Империя нуждается в таких людях.

После этого старший референт вновь обратился ко мне:

– Кстати, господин Оливар, награда, которую вы сегодня получили, даёт вам право поступить в Высшую военно‑магическую академию в столице. Без экзаменов. Только проверка навыков понадобится, но, учитывая, что вы справились с тварью высшего порядка, думаю, проблем с этой проверкой не возникнет. Подумайте об этом, молодой человек. Императору нужны сильные и храбрые маги.

У отца, стоявшего рядом, от этих слов аж дыхание перехватило.

– Я обязательно подумаю, – пообещал я. – Это большая честь для меня – получить такую возможность.

– Вот и отлично, – довольно сказал Тарксин. – На этом мы официальную часть и закончим. Но если позволите, и задам вам пару вопросов, уже исключительно как проверяющий инспектор.

– Конечно! – ответил тут же с готовностью отец. – Задавайте ваши вопросы, господин старший референт.

Тарксин кивнул, сложил руки за спиной, слегка прищурился и произнёс:

– Признаюсь, господин Оливар, меня удивило ваше поведение в те минуты, когда вы думали, что мы прибыли по поручению барона Бильдорна. Позвольте узнать, с чем связано такое отношение к нему? Есть ли у вашей семьи какие‑то претензии к барону?

– Нет! Никаких претензий к барону у нас нет, – ответил я, прежде чем отец успел открыть рот.

Отец тут же замялся, видно было, что он хотел сказать совсем другое. Но после короткой паузы, немного натянуто улыбнувшись, он произнёс:

– Раз мой сын, отдежуривший у разлома, не имеет претензий, то и мне, пожалуй, не о чем говорить.

Чиновник чуть склонил голову набок, оценивающе посмотрел на меня и уточнил:

– Точно нет? Вы уверены?

– Совершенно точно, – ответил я.

Тарксин кивнул, и мне показалось по его виду, что он ждал от нас большего.

– А может, есть пожелания? – спросил он меня снова. – Что бы вы хотели улучшить в организации дежурств, господин Оливар?

Я усмехнулся. В голове мелькнули десятки вещей, о которых можно было бы сказать: и как босых крестьян в обносках гонят к разломам, не выдавая даже оружия; и как бойцы после ранений лекарей ждут в жутком госпитале без какой‑либо надежды, что те приедут. Но всё это чиновник и сам знал.

И приехал он не для того, чтобы слушать жалобы, и уж тем более не для того, чтобы на них реагировать. Просто собрать отчёт, поставить галочку, потом отчитаться наверх, что посетил и проверил – вот и вся его работа. Как у любого бюрократа в любом мире. Поэтому я ответил в том же лёгком тоне, в каком он задавал вопрос:

– Было бы неплохо выдавать вина побольше к обеду и ужину для снятия стресса, а то как‑то не получается нормально расслабиться на дежурстве.

Тарксин громко рассмеялся и произнёс: