Воздух над раненым начал искажаться, будто над огнём. Голубое свечение под ладонями целителя какое-то время концентрировалось, постепенно переходя в зеленоватое, а потом в белое, почти ослепительное. А затем Таливир опустил руки к животу Тиора, и это свечение потекло в рану. Через некоторое время мы услышали дыхание Тиора — ровное, но тяжёлое, на висках его выступил пот, лицо самую малость порозовело.

Все в комнате наблюдали за процессом, затаив дыхание. Примерно через пару минут Тиор застонал и дёрнулся, и тогда Таливир усилил давление, будто из последних сил удерживал беднягу на этом свете. Свечение стало совсем ярким, на него стало даже больно смотреть.

Продолжалось это всё минут двадцать, если не больше, а потом свечение неожиданно развеялось за несколько секунд, и целитель убрал руки. И на животе больше не было той страшной раны. Только розоватая, свежая кожа, словно у новорождённого. И цвет лица у Тиора стал намного лучше. Таливир его спас.

Целитель устало выдохнул и откинулся на спинку стула. Губы его побелели, под глазами легли тени. Он выглядел выжатым, как тряпка.

— Всё, — тихо сказал он. — Готово. Ему нужно поспать, и силы полностью вернутся. Мне тоже надо минут десять передохнуть.

Затем целитель приложил ладонь ко лбу Тиора и прошептал короткое заклинание, после чего товарищ брата тут же открыл глаза. А Таливир поднялся, сделал несколько шагов к свободной койке и просто рухнул на неё. И казалось, сразу отключился.

Тиор тем временем приподнялся на кровати и ошарашенно смотрел то на свой живот, то на окружающих. Парень явно не верил в происходящее. Казалось, он вообще не понимает, где находится. Потом он потянулся рукой к животу — осторожно, будто боялся, что всё это сон.

— Это… это как? — выдохнул он наконец.

Эрлонт, стоявший рядом, усмехнулся, положил руку товарищу на плечо и объяснил:

— Это тебя целитель вылечил.

— А я уж думал, что не дождусь, — пробормотал Тиор. — Что чуда не случится.

— Чудеса иногда случаются, — сказал Эрлонт. — Просто это происходит так редко, что мы перестаём в них верить. Но тебе повезло. Поздравляю с возвращением!

Остальные раненые тоже начали поздравлять Тиора и подошли к нему поближе. Они улыбались и искренне радовались за товарища, но в их взглядах читалась зависть — понятная, почти беззлобная. И это было объяснимо — каждый здесь хотел оказаться на месте Тиора или Эрлонта.

Тиор тем временем сел на кровати, опустил ноги на пол и радостно воскликнул:

— Я знал, что про нас не забудут! Знал, что пришлют лекаря из столицы! Слава Императору!

Эрлонт на это усмехнулся и покачал головой.

— Из столицы никто не приезжал, — произнёс он. — Это целитель из академии. Мой брат Ари его привёз.

Тиор посмотрел на меня, и глаза его наполнились благодарностью. Он поднялся, шатаясь, и собрался идти к Таливиру, но я поймал его за руку и сказал:

— Не сейчас. Целитель отдыхает.

Тиор кивнул и послушно вернулся на место.

Минут через пятнадцать Таливир открыл глаза и, как будто ничего не случилось, спокойно поднялся с кровати. Тиор сразу вскочил и кинулся к нему.

— Благодарю вас, господин целитель! — затараторил товарищ брата. — Благодарю! Да не покинет вас истинная сила и пребудет с вами долгие годы!

Таливир на это лишь коротко кивнул, не выказав ни малейшей эмоции, повернулся к Эрлонту и сказал:

— Ложись сюда.

Брат быстро, без лишних слов занял кровать, на которой лежал целитель, открыл сам рану на ноге, а я подтащил к кровати стул.

Таливир снова сел и сделал всё те же движения, что и раньше — очистил руки, закрыл глаза, собрал силу. Потом приложил ладони к ноге Эрлонта. Рана на бедре выглядела не так уж и страшно, но под кожей шла чёрно-фиолетовая полоса заражения, уходящая паутиной во все стороны уже довольно далеко.

Свет под руками целителя вспыхнул мягче, чем в прошлый раз, — не ослепляющий, а ровный, глубокий. Таливир работал напряжённо, но без тех мучительных усилий, что были при лечении Тиора. Видимо, на рану брата требовалось намного меньше энергии. Сам Эрлонт прикрыл глаза и не издавал ни звука, только дышал тяжело.

Минут через десять свечение начало стихать. Когда оно погасло, от раны остался лишь тонкий след, похожий на старый шрам. Таливир кивнул сам себе, приложил ладонь ко лбу Эрлонта, что-то пробормотал себе под нос и, откинувшись на спинку стула, коротко произнёс:

— Закончили.

Я подошёл к нему, пожал ему руку и сказал:

— Благодарю вас, господин целитель! Благодарю вас от всей семьи.

Эрлонт тоже принялся благодарить своего спасителя, но тот лишь едва заметно кивнул, будто это всё для него ничего не значило. Похоже, так оно и было — мужик просто устал всех спасать.

Посидев минут пять на стуле, Таливир поднялся и направился к выходу. Под благодарные взгляды — мой, брата и Тиора и завистливые — всех остальных. Как же я понимал этих ребят: у них на глазах произошло два чуда, но им подобное было недоступно.

Целитель дошёл до порога, обернулся и поймал на себе все эти взгляды. А возможно, и ощутил те эмоции, что исходили от раненых. Он нахмурился, тяжело вздохнул и неожиданно обратился ко мне:

— Скажи, директору сильно нужна твоя подпись?

— Сильно не то слово, — ответил я, сразу даже и не поняв, к чему клонит Таливир.

А тот снова вздохнул, оглядел всех находящихся в палате, устало провёл ладонью по лицу и пробурчал:

— Ладно. Так уж и быть. Вылечу всех. Но только тех, у кого магическое заражение, кого простые лекари не могут на ноги поднять.

На несколько секунд в палате воцарилась тишина — раненые не могли поверить свалившемуся на их головы счастью, а потом все будто разом ожили и начали наперебой благодарить целителя. Но тот лишь отмахнулся и произнёс:

— Не шумите. Я люблю работать в тишине.

Все тут же замолчали, а Эрлонт сказал:

— У нас на этаже обычных раненых нет, господин целитель. Все с заражением после разломов.

— Тогда ходячие пусть по очереди ложатся на эту кровать, а тяжёлых я после обойду, — велел Таливир и напомнил: — И не шуметь!

Я смотрел на целителя и не мог не удивляться. Казалось бы, человек — камень, ни слова лишнего, ни эмоции, а вот поди ж ты — пожалел этих несчастных. А пока первый раненый укладывался на кровать, Таливир снова обратился ко мне.

— Ты же понимаешь, что магическое заражение вывести — это не руку срастить и не ожог убрать? — спросил он. — После такой толпы я до завтрашнего вечера буду восстанавливать силы. Завтра на работу точно не выйду. Скажу потом директору, что с твоим братом долго возился. Если у тебя спросит — подтвердишь.

— Конечно, подтвержу, — пообещал я. — Спасибо вам огромное!

— Благодарности оставь себе, — отмахнулся целитель. — И вот ещё что: если вдруг до директора дойдёт, что я вылечил не только твоего брата, я скажу, что иначе ты не подписывал бумагу. Мне проблемы не нужны.

— Понимаю, — ответил я. — И это тоже подтвержу.

— Хорошо, — кивнул Таливир. — А сейчас принесите мне кто-нибудь воды питьевой побольше, и через пару минут начну следующего.

— Сейчас принесу воду! — сказал Тиор и быстро выскочил из палаты.

Целитель тем временем достал из своего лекарского чемоданчика небольшой пузырёк, откупорил его и одним глотком выпил содержимое. Лицо его чуть посветлело, но усталость всё равно была видна. Тем не менее Таливир сразу же начал собираться с силами, готовясь к очередному лечению.

Из госпиталя мы вышли далеко за полночь. До экипажа шли молча. Таливир — впереди, плечи его заметно опустились, похоже, он выдохся окончательно. Даже чемоданчик его нёс Эрлонт. Под конец целитель уже едва держался на ногах и отдыхал по полчаса между больными, словно собирая себя каждый раз заново.

Но слово сдержал — вылечил всех, у кого было магическое заражение, и покинул госпиталь под хор искренних благодарностей. И ни разу не улыбнулся — просто кивал, когда его благодарили, и всё. Удивительный человек. И похоже, привыкший доводить дело до конца, каким бы тяжёлым оно ни было.