— Эй! — Я хлопнула в ладоши перед ее лицом. — Это твоя третья банка за сегодня. Прекращай!

— Ты права. Я в ужасном состоянии. — Она вздохнула, бросив ложку на кофейный столик.

Я слабо улыбнулась, испытывая облегчение от того, что она признала это, даже если это был маленький шаг. — Как насчет того, чтобы выйти на улицу? Может, подышим свежим воздухом?

Она покачала головой. — Не сегодня, Нат. Может быть, завтра.

Я вздохнула и подошла к окнам, отдернув шторы, чтобы открыть балконные двери и впустить в пентхаус немного свежего воздуха. Городской пейзаж светился в ночном небе, и тогда я увидел это.

— Эм... Мария?

Она не подняла глаз с дивана. — Да?

— Там что-то есть… На балконе.

Ее взгляд метнулся ко мне, прежде чем повернуться к стеклянным дверям, которые вели в большую гостиную снаружи. Именно тогда она увидела его.

Зак. Стоит там, руки в карманах, его силуэт очерчен мерцанием сотен волшебных огоньков. Он был одет в строгий черный костюм, галстук слегка ослаблен, и выглядел настоящим преступником-миллиардером-романтиком.

Позади него мягкие одеяла и подушки покрывали уличные диваны. На уличном журнальном столике на этот раз стояли свечи и букет розовых роз.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Ты хочешь, чтобы я сказала ему уйти? — Тихо спросила я, хотя часть меня сомневалась, что он это сделает.

— Нет, — сказала она мягким, но противоречивым голосом. — Я разберусь с этим сама.

Мария встала, расправив свою огромную толстовку, как броню, и направилась к балконной двери. Она вышла на прохладный вечерний воздух, а я осталась в стороне, наблюдая из тени.

Мария вышла на улицу, скрестив руки на груди, когда пронесся холодный ветерок. Ее голос был тихим, но твердым. — Что ты здесь делаешь, Зак?

Он сделал осторожный шаг вперед, все еще держа руки в карманах. — Пытаюсь починить то, что сломал.

— Я же говорила тебе... — Она покачала головой, глядя в сторону городских огней. — Слишком поздно.

— Никогда не поздно. — Его голос смягчился. — Не для нас.

— Ты не можешь вот так просто появиться и ожидать, что я все забуду.

— Я и не жду, что ты забудешь. — Он снова подошел ближе. — Мне просто нужен шанс все исправить. Пожалуйста.

Мария повернулась к нему лицом. — Ты хочешь все исправить?

— Да.

— Тогда оставь меня в покое, — Прошептала она, уходя.

Зак встал перед ней, останавливая. — Я не могу этого сделать, Мария.

— Тогда ты на самом деле не сожалеешь. — Она попыталась пройти мимо него, конечно, без решимости. — Потому что, если бы это было так, ты бы уважал то, что мне нужно.

Мое сердце сжалось, когда он опустился на одно колено, положив руки ей на талию.

— Скажи мне, чего ты хочешь, hermosa. Я сделаю все, что угодно. Дам тебе что угодно. Я буду умолять. Я дам тебе миллион долларов за каждую слезу, которую ты проронила из-за меня. Ты можешь получить от меня все, что захочешь. Мне жаль, детка.

Она ответила шепотом. — Ты не сможешь купить меня, Зак. — Она убрала его руки. — Между нами все кончено. Ты должен принять это.

Последний этап. Принятие.

Когда Мария уходила, я не могла избавиться от ощущения, что Зак опоздал.

Но затем он последовал за ней, от него исходила решимость.

— Зак!.. — Осторожно сказала я, когда он последовал за Марией в мою гостиную, но он только уверенно коснулся моего плеча. Я осталась в стороне, не желая больше вмешиваться.

Он бросился за ней, когда она направилась обратно в свою спальню. Рука Зака в последний момент успела удержать дверь. Однако он не ворвался внутрь, а только оставил дверь приоткрытой, чтобы Мария отчетливо слышала его голос.

— Мне нужно, чтобы ты знала, что я ухожу не потому, что отказываюсь от нас. Я никогда не признаю, что ты не моя. — Его грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, лоб прислонился к двери. — Я ухожу, чтобы дать тебе пространство, но я всегда рядом. Я люблю тебя, Мария. Мне очень жаль, но ты от меня не избавишься.

Прошло мгновение, прежде чем Зак с тихим щелчком закрыл дверь ее спальни.

Когда он перевел взгляд на меня, я похлопала его по спине, провожая до выхода. — Прости. Вы двое во всем разберетесь.

Настоящее

Прошло три недели с тех пор, как Мария появилась на пороге Натальи.

Три недели, заполненные попытками Зака заставить Марию простить его, будь то извинения или широкие жесты. Хотя за последние две недели он сменил тактику и, наконец, дал девушке немного отдышаться. Он все еще следил за ней ради "ее безопасности" и работал над тем, чтобы покончить с Руиз, но он нажал на паузу в унижении.

Я был не из тех, кто комментирует. Я подарил Наталье бриллиантовое колье, которое она носила пять лет, с чипом определения местоположения, о котором она до недавнего времени понятия не имела.

Три недели почти не видеться со своей девушкой...

Поскольку Наталья никому о нас не рассказывала, я даже не мог написать ей смс на случай, если Мария была у нее в телефоне или что-то в этом роде.

Мне нравилась Мария, и я понимал, почему сейчас она нуждалась в своей сестре больше, чем когда-либо...

Но Наталья тоже была мне нужна.

И я не привык не видеть ее каждый день, не говоря уже о том, чтобы не спать с ней в своих объятиях.

Я уже хотел просто сказать всем, что мы встречаемся, но она подумала, что это неуместно во всей ситуации.

И я пообещал Наталье сделать это в ее собственное время.

Мария все еще была у Натальи. Между тем, всю прошлую неделю Наталья ночевала в моей квартире в Сохо. Либо сбежала тайком, либо соврала, что поехала к родителям. Мария была слишком занята, чтобы уловить эту ложь, но я был рад.

Потому что это означало, что я мог оставить Наталью там, где она была. Рядом со мной. Мирно спящая в моих объятиях.

Город за окном был тих, если не считать редкого гула проезжающих машин. Мы заснули раньше, после долгого, неспешного вечера, наполненного тоской, — голые и запутавшиеся в простынях. Окно было открыто, впуская теплый ветерок поздней летней ночи.

Моя рука была в ее волосах, завернутых в эти мягкие карамельные пряди. Ее пухлые губы слегка приоткрылись, между бровями залегла едва заметная морщинка. Я поднял руку и мягко смягчил выражение ее лица, обхватив ладонями ее щеку.

Закрыв глаза, я поднял подбородок, и лицо Натальи уткнулось в изгиб моей шеи. Ее духи затуманили мой разум, и вскоре мной снова овладел сон.

Резкий телефонный звонок прорезал темноту. Я застонал в полусне, когда она повернулась, чтобы взять свой сотовый с тумбочки.

— Это Мария, — пробормотала она, прежде чем ответить. — Привет, у тебя все...

В очереди послышались неразборчивые крики.

Наталья выпрямилась. — Ранен? Где ты?

Я немедленно сел.

— Уже еду. — Наталья закончила разговор и вскочила с кровати, уже одеваясь. — Зак в операционной. Его ранили. Мария одна, ждет его.

— Где? — Спросил я, делая то же самое.

— Ленокс Хилл.

Минуту спустя я запирал за нами дверь квартиры.

Поездка на машине в больницу показалась бесконечной, хотя заняла всего двадцать минут; дороги расчистились после часа ночи.

Наталья молчала рядом со мной.

Мы не в первый раз оказываемся в подобных обстоятельствах. Четыре года назад мы были в похожей ситуации с моей сестрой.

Мы нашли Марию в приемной, она закрыла лицо руками. Когда мы подошли, она подняла голову, ее глаза были красными, а макияж потек.

Наталья бросилась к ней, притягивая к себе в невероятно крепких, но уверенных объятиях. — Что случилось? Ты в порядке?

Мария слегка отстранилась, качая головой, и по ее щекам потекло еще больше слез. — Он спас мне жизнь.

— Что?

— Они хотели застрелить меня. Не его. Но он оттолкнул меня с дороги. — Она замолчала, ее голос дрогнул. — Было так много крови, Нат.