Я нашел его именно там, где и ожидал.

Оджи Сан сидел за самым дальним столом, медленно перетасовывая фишки маджонг. Верхний свет мерцал, высвечивая глубокие морщины на его лице, вырезанные временем и кровью. Зачесанные назад седые волосы придавали ему вид человека, который когда-то правил империей и не жалеет о ее потере.

Я скользнул в кресло напротив старого босса якудзы, положив локти на нефритово-зеленый стол. — Я думал, ты бросил курить, — сказал я, глядя на зажженную сигарету у него в пальцах.

— Я также перестал быть боссом, но от старых привычек трудно избавиться, верно? — Его голос напоминал медленную тягу гравия и виски.

Я постучал по столу, давая сигнал начинать игру. Он кивнул, двигаясь с легкостью человека, который перетасовывал эти плитки миллион раз до этого.

Некоторое время мы играли в тишине, воздух наполнял тихий звон плиток. Снаружи раздались автомобильные гудки. Какая-то женщина рассмеялась. Где-то в одной из задних комнат крупье шепотом рассказывал клиенту о сегодняшней игре с высокими ставками. Город дышал вокруг нас, не обращая внимания на власть, которая сидит за этим самым столом.

— Скажи мне, почему ты на самом деле здесь, Кайто-сан. — Он бросил на стол плитку “Восточный ветер”. — Полагаю, не ради моей компании.

Я откинулась назад, изучая его. — Кто-то взломал сети моей семьи. Это плохо.

Спокойное выражение его лица не изменилось. — И ты думаешь, это мои люди?

Задело не только предательство. Это было личное.

Четыре года назад я покинул Нью-Йорк и уехал в Токио из-за якудзы. Мой дядя был убит, его контроль над операциями нашей семьи в Японии погрузился в хаос. Я потратил четыре чертовых года, пытаясь вернуть уважение к имени своей семьи, восстанавливая власть в мире, где сила была единственной ценной валютой, только для того, чтобы вернуться в Нью-Йорк и снова иметь дело с тем же дерьмом.

— Ты был единственным, кто был достаточно дисциплинирован, чтобы провернуть нечто подобное. — Я позволил словам осесть, прежде чем выдвинул плитку “Красный Дракон” вперед. — Но ты больше не в игре.

Оджи Сан медленно кивнул. — Ты всегда был проницательным. Это не я. Но я знаю, кто это, вероятно. — Он потянулся за чаем и сделал осторожный глоток. — Новый босс, Кадзуо. Он молод. А из молодых людей получаются плохие короли. — Он положил еще одну плитку. — Они сжигают свои собственные дома дотла только для того, чтобы доказать, что огонь принадлежит им.

Я медленно выдохнул. — Почему он?

— У меня никогда не было детей, и клан не последовал бы за призраком. — Его губы сжались. — У Кадзуо есть кровь, но нет дисциплины. Я сделал все, что мог, прежде чем уйти, но человек не может вести за собой волков, если он не понимает, что такое голод.

Весомость в его голосе сказала мне все. Он знал, кем был Кадзуо, но это больше не было его войной.

Я подобрал плитку “Западный ветер”.

— Ты хочешь сказать, что я должен справиться с этим сам.

Он слегка пожал плечами. — Я говорю тебе то, что есть.

Снова тишина. Игра продолжалась.

После еще нескольких раундов он положил свою последнюю плитку, и мягкая ухмылка тронула уголок его рта. — Маджонг.

Я усмехнулся, качая головой. — Я позволил тебе победить.

— Врать старику? — Он раздавил сигарету в нефритовой пепельнице. — Осторожнее, Кайто-сан. Вот так ты теряешь свою душу.

Я отодвинула стул, накинул пальто на плечи и почтительно склонил голову. — Haisha moushiagemasu, Ojiisan-sama. Deha mata.²³

Он не ответил, просто кивнул, когда я исчез в освещенной неоновыми огнями ночи, направляясь навстречу шторму, который, я знал, надвигался.

Настоящее

Тихая фоновая музыка и аромат лаванды окутали меня, когда я приняла позу «собака мордой вниз». Студия йоги была тихой, маленьким оазисом посреди хаотичного города. Прошли недели с тех пор, как я находила время для этого, и каждый мой вдох помогал медленно разматывать узел напряжения в моем теле.

Это был мой побег; мое пространство, где я могу дышать без груза мира, работы или чего-либо еще на моих плечах.

Когда я приняла позу кобры, мое внимание привлекла черная вспышка в зеркале. Стоя в глубине комнаты, он пристально смотрел на меня.

Я напряглась, мое сердце пропустило удар на долю секунды, прежде чем раздражение быстро нахлынуло на меня. Конечно, он появился здесь. У него всегда была манера появляться в самое неподходящее время, как бы я ни старалась избегать его.

Прошел месяц с тех пор, как я в последний раз видела Тревора. Я знала, что следующий раз наступит, но на моих занятиях йогой?

Я слегка покачала головой, пытаясь сосредоточиться, но его присутствие, такое же внушительное, как и всегда, делало невозможным игнорировать его. Я продолжала вытягиваться — от позы коровы к одноногому голубю, к лотосу, — пытаясь выкинуть его из головы, но его глаза оставались непоколебимыми.

Инструктор вышел вперед, подавая сигнал к окончанию занятия, и я медленно свернула коврик, неторопливо собирая свои вещи — осторожно, избегая взгляда Тревора.

Подойдя к тому месту, где он стоял у косяка, я толкнула дверь. Он был прямо там, выходя так же легко, его присутствие давило на меня, как тяжесть, которую я не могла сбросить.

— Ты не мог подождать еще пятнадцать минут? — спросила я, стараясь говорить небрежно, но раздражение просочилось в мой голос.

Он ухмыльнулся, подстраиваясь под мой темп, пока мы шли через роскошный тренажерный зал Сохо.

— Ты не мог написать смс?

— Мне нравится видеть тебя лично. Меньше места для недопонимания.

— Ты имеешь в виду, что у тебя больше возможностей вывести меня из себя.

— Всегда рад помочь, Наталья.

Я не ответила, просто продолжала идти, мои шаги были быстрыми и резкими. Но Тревор не позволил мне уйти слишком далеко вперед. Его шаг совпадал с моим, как будто мы все еще были синхронны, все еще привязаны друг к другу способами, которые ни один из нас до конца не понимал.

— Ты мог подождать в машине, как нормальный человек, — сказала я вполголоса, когда мы вышли из спортзала на тротуар.

Шаги Тревора раздавались слишком близко у меня за спиной, когда я переходила улицу, направляясь в заведение, где подавали зеленый коктейль, который я всегда брала после занятий йогой. Открыв дверь кафе, я почувствовала знакомый сладкий, землистый запах матча и фруктовой выпечки.

— Как обычно? — Спросила бариста, девушка, которую я знала по своим постоянным посещениям, прежде чем я успела что-либо сказать.

— Да, спасибо.

Тревор прислонился к стойке, скрестив руки на груди, наблюдая за мной тем взглядом, который я успела возненавидеть. Этот самодовольный, знающий взгляд, говоривший о том, что он считает все происходящее своего рода игрой.

Четыре года назад я бы избегала смотреть ему в глаза.

Теперь я вздернула подбородок и уставилась прямо на него.

— Значит, йога, да? — Задумчиво произнес он, нарушая тишину. — Кто бы мог подумать, что ты такая спокойная?

— Это всего лишь тренировка, — Ответила я, не потрудившись отвести взгляд, когда взяла свою чашку и прошла мимо него.

— Выглядело иначе с того места, где я стоял, — пробормотал он, наклонился и оплатил мой заказ прежде, чем я успела это сделать. — И ты выбрала смузи, потому что это полезно для твоего здоровья?

— Это успокаивает. В отличие от тебя, — парировала я, ускоряя шаг и направляясь к двери. Ледяной весенний воздух снова ударил в меня, когда я вышла на улицу.

— Ах, так проблема во мне, — его голос преследовал меня, ровный и насмешливый.

— Наконец-то ты понимаешь.

Он тихо засмеялся, хотя я скорее почувствовала это, чем услышала, поскольку он был так близко позади меня. — Ты всё ещё пользуешься этими духами от Givenchy?