Вместо того чтобы поехать домой, я поворачиваю к дому бабушки Джун и дедушки Джеймисона. Я стараюсь заезжать к ним хотя бы пару раз в неделю — просто поздороваться, убедиться, что им ничего не нужно. Их дом в закрытом жилом комплексе хорошо оборудован, персонал справляется, но мне всё равно важно быть в курсе. Да и вообще, рядом с ними мне легче вернуться в себя. А после такого дня мне явно нужно немного «заземления».

Бабушка открывает дверь и мягко обнимает меня.

— Без Джека сегодня?

— Он ещё в школе, — отвечаю. — Я сегодня рано закончила. Захотела заехать, просто сказать привет.

Она бросает взгляд в сторону гостиной, и на лице мелькает что-то неуловимое.

— Ты сделаешь день дедушке.

— Как он?

Её выражение лица меняется, и у меня сжимается в животе от тревоги.

— Он в порядке, — наконец говорит бабушка Джун. — В общем, всё по-прежнему. Просто ворчит из-за того, что больше не может делать сам. Вчера, например, двадцать минут бурчал, пока садовники стригли газон. Придирался к каждой мелочи. А делали они отличную работу — он просто раздражался, что это не он косит траву.

— Пойду поздороваюсь, — говорю я. — Может, смогу его немного развеселить.

Бабушка улыбается и похлопывает меня по руке&

— У тебя это всегда получается. Но…

Я замираю, дожидаясь окончания фразы.

— Но что? — наконец подсказываю я.

— Лучше не упоминай завтрак для отцов и сыновей. Я Джеймисону ничего не сказала. Он бы захотел пойти… но ему уже тяжело ходить. Он сам себе в этом не признаётся, но сил у него нет. А если он узнает, что ты переживаешь, он обязательно настаивать будет.

Я понимающе киваю.

— Я не скажу.

Бабушка внимательно на меня смотрит.

— Лайла, ты не думала позвонить своему отцу?

Я едва сдерживаю смешок.

— Что? Нет. Ни за что.

Она плотно сжимает губы.

— Он ведь в Саванне. Это не так уж далеко.

— Дело не в расстоянии. Он не виделся с Джеком с похорон Тревора. Джек не будет чувствовать себя с ним комфортно. Да и я тоже.

Мне больно видеть, как по лицу бабушки Джун пробегает тень. Мой отец — её единственный сын. Самый младший из троих детей, «поздний» ребёнок, появившийся через пятнадцать лет после её младшей дочери. Её дочери, мои тёти, живут в Эшвилле, каждая воспитывает двух дочерей, все они старше меня, все замужем, с идеальными, на первый взгляд, жизнями.

Отец теперь тоже женат. Счастливо. На женщине, которая всего на несколько лет старше меня и у которой трое детей, все чуть старше Джека. Мы с ней даже одновременно учились в школе — она была старшеклассницей, когда я была в девятом классе. Но всё равно… это странно.

Бабушка считает, что это пошло ему на пользу. Что он, наконец, повзрослел и стал хорошим отцом. Он и моя мама, которой не было в моей жизни с самого первого дня рождения, были слишком молоды, когда я появилась на свет. Слишком легкомысленны, чтобы по-настоящему остепениться. Но теперь он другой. Он изменился.

Что ж, я рада за него. Моё детство было счастливым — благодаря бабушке Джун и дедушке Джеймисону. Папа изредка появлялся, но для меня он был больше как дядя, приезжающий в гости, чем настоящий отец. Эту роль полностью взял на себя дедушка — и справился с ней на отлично.

Но то, что я рада за своего биологического отца, не означает, что я чувствую хоть малейшую обязанность выстраивать с ним отношения. У меня один и тот же номер с тринадцати лет. Он знает, как меня найти, если захочет.

Очевидно, он также прекрасно умеет не находить меня — судя по тому, как он предпочитает себя вести.

— Я не виню тебя за желание держаться на расстоянии, — тихо говорит бабушка Джун. — Просто мне больно видеть, как ты всё тащишь на себе одна.

Я сжимаю её руку.

— Я не одна. У меня есть вы.

— Ты знаешь, что этого мало. По крайней мере, в долгосрочной перспективе. — Она подтягивает меня поближе и кладёт морщинистую ладонь мне на щёку. — Ты сильная, Лайла. Всегда была. И ты более чем достаточна для этого мальчика. Ты одна — уже достаточно.

Я чувствую, что будет «но», и жду, хотя уже точно знаю, куда она клонит.

— Но ты можешь начать встречаться, милая, — говорит она. — Прошло три года. Ты об этом вообще думала?

Перед глазами всплывает улыбка Перри, и у меня сжимается живот.

— Может быть?.. Честно, пока всё ещё кажется невозможным.

Бабушка поднимает бровь, пристально меня изучая.

— Почему мне кажется, что ты что-то недоговариваешь?

Я морщу нос. Эта женщина знает меня слишком хорошо.

— Ладно. Возможно, я немного начинаю думать, что пора попробовать. Не знаю. Кажется, вся эта история с завтраком заставила меня осознать, как сильно я хочу, чтобы у Джека был кто-то вроде отца.

Глаза бабушки загораются.

— О, милая. Конечно ты этого хочешь. Знаешь, у моей соседки по площадке есть две внучки в старших классах. Она недавно говорила, что они отлично зарабатывают на подработке няньками. Хочешь, возьму у неё номер?

Няньки? Логично, если речь пойдёт о настоящих свиданиях, но... ох. По мне прокатывается волна страха. Перри может казаться интересной возможностью, но — ужины, кино, неловкие разговоры, мысли о том, не пахнет ли у меня изо рта луком с бургера, поцелуют меня в конце вечера или нет… Я к этому вообще готова?

Хотя, подождите… а взрослые вообще так сейчас встречаются? Возможно, у меня проблема посерьёзнее, чем просто дыхание после обеда. Люди до сих пор думают о поцелуе в конце свидания? Или теперь это подразумевается по умолчанию? А что насчёт… большего? Первое свидание? Третье? Тут вообще есть какие-то правила?

В школе все говорили о «базах», но я и тогда толком не знала, что это значит. Помню, как подруга села за стол в столовой и гордо заявила, что они с парнем дошли до «второй базы». Я всерьёз подумала, что они были на бейсбольном матче и как-то пробрались на поле. Только через пару недель я поняла, что она имела в виду.

Что касается меня… в моей жизни был только один мужчина, который получил больше. И я вышла за него замуж в девятнадцать. Так что, мягко говоря, опыт у меня ограниченный.

Я дарю бабушке Джун натянутую, но вполне приличную улыбку.

— Да, может быть. Я подумаю.

Она приподнимает бровь — ясно давая понять, что не верит ни единому слову.

— Любому мужчине повезло бы иметь тебя в своей жизни, Лайла. Даже… может быть, вот тому новому начальнику.

Я закатываю глаза.

— Я же только один раз рассказала тебе, как спасала его с обочины. А ты уже превратила это в завязку фильма с Hallmark. Только не начинай снова.

— Что начать? — с невинным выражением спрашивает бабушка. — В жизни и не такое случается.

Да, всякое случается. Но мне совсем не нужно, чтобы бабушка Джун раздувала угольки той слабой надежды, которая у меня ещё теплится насчёт моего вечно угрюмого начальника. Если я позволю ей или Марли — или кому-то ещё — подбадривать меня, я, возможно, сорвусь. Независимо от того, заинтересован ли Перри вообще хоть чуть-чуть. А это уже прямая дорога к тому, чтобы опозориться и потерять работу.

— Он мой начальник, бабушка. Я ни на что больше не надеюсь.

— Ну-ну, — фыркает она. — Врёшь, конечно, но настаивать не буду.

Я бросаю на бабушку Джун игривый взгляд и прохожу в гостиную, где наклоняюсь, чтобы поцеловать дедушку в щёку.

— Привет, дедушка. Ну что нового? Какие у тебя на этой неделе успехи в Spelling Bee?

Уже несколько месяцев мы играем в онлайн-игру Spelling Bee от New York Times, сравнивая очки и ведя счёт, кто чаще добирается до максимального уровня.

Он глухо бурчит в ответ, хватает меня за руку и тянет к себе на диван. Я устраиваюсь у него на плече, поджимая под себя ноги — всё как в детстве. Это не тот дом, где я росла, но диван — тот самый. И в этом моменте столько уюта и спокойствия. Только стоящий рядом ходунок напоминает, что всё уже не совсем так, как раньше.

— Я дошёл до уровня «гений» каждый день на этой неделе, — говорит дедушка хрипловато.