Казалось, трон как-то поддерживал его, но после того как Галахард отказался от короны, болезнь начала брать своё. Не было сомнений, что бывшему королю оставалось недолго.

– Как там дела у нашего молодца?

– Входит в суть дела, – ответил старейшина. – Изучает документы, проверяет казну. Сейчас он в баронстве Ривентольд. Все полагают, что вскоре у нас будет королева.

Баркасвен ничего на это не сказал. И пусть в какой-то мере его всё ещё волновали дела королевства, он пытался не думать об этом. Ему не нравилось то, что он не мог ничего контролировать, поэтому предпочитал не вдаваться в подробности.

– И зачем ты пришёл? – спросил он у Вулбэйна.

– Разве я не могу проведать вас, ваше величество?

– Можешь, – разрешил бывший король. – Но твоё появление меня совсем не радует.

Старейшина ощутил лёгкое раздражение, но не стал как-то показывать его. В конце концов, Баркасвен Последний всегда был таким.

– У меня для вас новость, – произнёс он вместо того, чтобы продолжать прежний разговор.

– Новость? – Галахард приподнял бровь. – Я надеюсь, на нас никто не нападает?

– Нет, – ответил Вулбэйн. – Возможно, для вас она станет радостной.

– Действительно? – усомнился Баркасвен. В последние дни мало что приносило ему удовольствие, поэтому он сомневался, что в мире осталось ещё что-то, чему он мог быть рад. – Ну, тогда говори.

Баркасвен снова закашлял. На этот раз приступ длился чуть дольше. Советник заговорил лишь после того, как в келье вновь стало тихо.

– Одна из женщин, с которой вы разделяли ложе, беременна.

Галахард замер. Подняв руку, он стиснул монашеское одеяние, которое ему было передано в день, когда он явился в эту Обитель, чтобы закончить здесь свои дни. В груди жгло и пекло, а сердце колотилось как безумное.

– Что ты сказал?

Его руки затряслись, но он не смотрел на них, впившись взглядом в старика, сидящего рядом.

– Её имя – Э́мали. Она – селянка. Мы проезжали мимо её деревни, когда ехали в баронство Уэстбрут. Вы изъявили волю взять её на ложе, когда мы встали у её села на отдых.

Баркасвен опустил взгляд. Он смотрел на свои иссохшие пальцы и думал. Он помнил эту женщину – полненькую, со светлыми волосами и красивыми голубыми глазами. Она жутко стеснялась, но при этом смотрела с восхищением.

Галахард не был глуп. Ему давно перевалило за пятьдесят. За всю свою жизнь он переспал со столькими женщинами, что давно потерял счёт. И ни одна... ни одна из них не понесла от него.

Надежда, птицей забившаяся в сердце, разбилась, так и не сформировавшись до конца. Да и какой во всём этом был смысл? Он стоял на пороге смерти, и ничто не могло этого изменить.

– Нагуляла, – сказал он цинично, отмахнувшись от осколков, которые остались у него внутри.

– Мои люди следили за ней. Она никого более к себе в дом не приглашала.

– Значит, это... было не дома, – хмыкнул король и сделал вид, что его не касались дела какой-то женщины, с которой он однажды позабавился.

Советник хотел ещё что-то сказать, но бывший король вновь закашлял, а после утёрся рукавом, на котором остались следы крови. Вид этой крови запечатал губы Вулбэйна.

Действительно, сейчас это уже не имело никакого значения.

– Тогда это всё, ваше величество. Я могу идти?

– Иди, – разрешил ему Баркасвен и махнул рукой в сторону тумбы, на которой лежало кольцо. – Забери, оно мне более не понадобится.

Советник наклонился и взял перстень, чтобы после спрятать его в недрах плаща.

– А теперь убирайся, – фыркнул бывший король. – У меня тут трапеза намечается, – добавил он, кинув взгляд на холодную, склизкую кашу, от которой его всегда тошнило.

Ему хотелось жареного мяса, но проклятое тело перестало принимать столь любимую им пищу. Приходилось довольствоваться этой простолюдинской едой.

Вулбэйн сразу поднялся, а потом направился к двери. Он почти вышел, когда до него донёсся тихий голос:

– Присмотри за ними, – велел Баркасвен. – И передай ей награду, достойную женщины, ставшей последней, что побывала в постели короля.

Советник некоторое время стоял неподвижно, а потом кивнул.

– Как прикажете, ваше величество, – произнёс он и вышел за дверь.

***

Той ночью Галахард Баркасвен умер в одиночестве, в холодной, одинокой келье в далёком монастыре.

Его нашли утром. Он лежал на кровати, спокойный и умиротворённый, а на его губах каждый мог увидеть застывшую улыбку.

На тумбе рядом стоял подсвечник с огарком и пустая тарелка.

– Гонец донёс весть, что у вас трудности, – произнёс Рейнар, пристально глядя на Нину.

При этом он продолжал держать её руку, делая вид, словно всё было в порядке. Она не торопилась отнимать её, смотрела в ответ, пытаясь сосредоточиться на его словах.

– Небольшие, – произнесла Нина, глупо улыбаясь и моргая.

Мысленно дав себе подзатыльник, она неловко опустила взгляд. В тот же момент поняла, что они до сих пор стояли, взявшись за руки.

Это смутило её, поэтому она торопливо посмотрела по сторонам. Ей сразу стало понятно, что Рейнар прибыл в замок не один. Каждый человек в зале пристально наблюдал за ними с различными эмоциями.

– Вы хотите обсудить дела наедине? – спросил он тихо.

– Да. Я бы предпочла поговорить без лишних ушей и глаз.

Её ответ был услышан, и не только Рейнаром, потому как несколько придворных то ли взволнованно, то ли неодобрительно загудели.

Нина постаралась не обращать на это внимание.

– Кабинет или?.. – Рейнар замолчал.

– Кабинет, – ответила она сразу.

Вскоре они оказались в нужном помещении. Оно выглядело совершенно пустым. Судя по всему, Дранвейг не слишком любила читать, поэтому, кроме домовых книг на полках, ничего больше не было. Возможно, когда-то здесь имелись какие-то безделушки или даже книги, но баронесса явно всё продала.

Рейнар, оказавшись внутри, бросил быстрый взгляд по сторонам, а затем подошёл к креслу и замер. Нина обошла стол и села. Как только это произошло, Рейнар тоже сел.

– Итак?

– У баронства проблемы, – заговорила она сразу. – Денег нет. Совершенно. Как оказалось, баронесса Дранвейг всё растратила. Всё ушло на еду и удовольствия. К сожалению, чтобы пережить эту зиму, нам нужны деньги или зерно. Я буду очень вам благодарна, если вы не откажете мне в этой просьбе.

– Налоги от жителей? – уточнил Рейнар.

Нина покачала головой.

– Мы проезжали мимо деревень. Люди бедны настолько, что им самим нечего есть. Баронесса, как оказалось, грабила собственный народ, не оставляя им ничего. Я освободила их от налогов в этом году.

– Без сбора вам самим нечего будет есть этой зимой, – заключил он.

– Верно, – Нина вздохнула. – Я предлагаю вам драгоценности баронессы. Они не в моём вкусе, но, думаю, их можно дорого продать. Уверена, что многим аристократам они придутся по душе.

После этих слов Нина сняла с пояса захваченный с собой мешочек, расслабила горловину и высыпала на стол несколько украшений. Это было золотое колье с гранатами, выглядевшее громоздко и очень вызывающе, и кольцо с серьгами в том же стиле. Такие наборы могли подойти очень малому количеству женщин.

– Посмотрите сами, – произнесла Нина, а затем расправила колье и подтолкнула его ближе к Рейнару.

Тот взглянул на него лишь мельком.

– Не беспокойтесь, я дам вам денег. И зерна.

Нина обрадовалась. Она, конечно, не сомневалась в том, что Рейнар поступит именно так, но получить подтверждение было очень приятно.

– А драгоценности… вы можете оставить их себе. Уверен, они вам ещё пригодятся, – закончил Рейнар.

– Но… – её начали глодать сомнения, – разве это не будет для вас накладно? Вы только стали королём, аристократы могут быть недовольны.

Рейнар махнул рукой и нахмурился.

– Они всегда будут недовольны, что бы я ни сделал. А сейчас, когда дела закончены, может быть, вы хотите показать мне замок?