По всему выходило, что барону придётся биться не три раза, а четыре. Нина надеялась, что поединки не будут проходить один за другим.

Король какое-то время молчал, но потом расправил плечи и усмехнулся.

– Советую выбрать наследника сейчас, – произнёс он. – Потому как через три дня баронство Уэстбрут сменит властителя.

– Я обязательно это сделаю, ваше величество, – откликнулся барон и опустил меч.

Нина поняла, что брошенный вызов был принят. Бои состоятся через три дня.

Король фыркнул, а затем, заложив руки за спину, ушёл из зала. За ним потянулись и его стражи. В зале осталась Нина, барон, монахини и Дранвейг.

– Ты с ума сошла? – прошипела женщина и подскочила к Нине. Она схватила её за руку и тряхнула. – Вразуми его! Он погибнет! Никто не сможет пережить четыре боя! И ради чего? Ради твоего первого раза? Не слишком ли много ты о себе возомнила, требуя от мужчины смерти лишь для того, чтобы сохранить невинность?

Не успела Нина что-то ответить, как рядом возник Уэстбрут. Его появление напугало Дранвейг, и та отшатнулась, отпуская её руку.

– Это моё решение, и его не изменить, – глухо произнёс он.

– Но…

– Вам следует отдохнуть, – перебил барон и посмотрел так, что любой понял бы: спорить было бесполезно.

Дранвейг слегка стушевалась, но потом задрала подбородок, бросила на Нину последний неприязненный взгляд и ушла.

– Ваша милость, – позвала барона одна из монахинь.

Уэстбрут посмотрел на них.

– Спасибо вам за сегодняшний день, – поблагодарил он. – Надеюсь, в благодарность ваш монастырь примет от моей семьи небольшое пожертвование, – эти слова прозвучали утверждением.

– Мы не искали выгоды, только истины, – кротко отозвалась служительница веры. Именно она предлагала Нине уйти в монастырь до свадьбы.

Барон на это кивнул.

– Вы желаете отправиться обратно сегодня? – спросил он.

Монахиня посмотрела на Нину, затем на своих сестёр.

– Поединки через три дня, – заговорила женщина. – Мы можем остаться и присмотреть за вашей невестой до того дня?

Нина слегка нахмурилась, не понимая смысла предложенного. Но вскоре её посетила догадка.

Три дня – большой срок. За это время с ней, как с виновницей переполоха, могло случиться разное. Например, если она внезапно потеряет невинность, то предмет спора, по сути, исчезнет. А значит, поединки можно будет отменить. И хорошо, если после такого самого Уэстбрута не обвинят в чём-нибудь.

Судя по лицу барона, он тоже всё это понял.

– Буду вам очень признателен, – ответил Уэстбрут и коротко поклонился монахиням, проявляя уважение как к ним самим, так и к их предложению.

Женщины слабо улыбнулись ему и посмотрели на Нину, а затем подошли.

– Идём, сейчас тебе не стоит долго находиться в мужской компании, – сказала одна и посмотрела на барона, добавив: – Даже если это твой будущий муж. Ни к чему давать недобрым умам пищу для злословия.

После этих слов монахини повели Нину прочь. Прежде чем выйти из зала, она оглянулась. Хотелось поговорить с мужчиной, ставшим её женихом, но никто и не думал давать им такую возможность.

Барон смотрел на неё пристальным взглядом.

– Я… – попыталась она поблагодарить его, но к этому моменту они уже вышли за дверь. Та захлопнулась, отрезая их друг от друга.

Когда они добрались до комнат Нины, монахини остановились и посмотрели на стражников барона, которые явно собирались встать на охрану.

– Уходите, – произнесла старшая сестра.

– У нас приказ… – начал стражник, но его перебили.

– Никаких мужчин под дверями быть не должно, – сказала она строго.

– Но…

Вместо новых слов монахиня достала откуда-то из глубин своего чёрного балахона короткий меч. Нина удивилась. Она считала монахинь просто безобидными служительницами веры.

Охранники неуверенно переглянулись.

– Нам нужно уточнить у господина барона.

– Уточняйте, – разрешила монахиня, а потом смилостивилась: – Или вы можете встать дальше по коридору.

Стражники приободрились. Это было лучше, чем ничего. Однако один всё-таки отправился к Уэстбруту с докладом, два других отошли подальше и встали так, чтобы видеть дверь Нины.

– В эти дни тебе лучше не выходить, – произнесла старшая сестра, когда они вошли в комнаты. – Всё необходимое принесут служанки.

Нина согласно кивнула, а затем спросила:

– Как мне обращаться к вам?

– Зови меня сестра Этельре́да, – ответила та.

– Очень приятно. Меня зовут Наина, – представилась Нина и посмотрела на вторую монахиню, тихую и спокойную женщину лет тридцати.

– Сестра А́гнет.

После знакомства Нина озаботилась тем, что ей делать все эти три дня. Просто сидеть взаперти без какого-либо занятия явно будет утомительно.

Размышляя на эту тему, она вспомнила, что вскоре вполне может выйти замуж, а при этом не имеет ни платья, ни даже нижнего белья. В чём идти под венец?

Этим вопросом Нина поделилась и с монахинями.

Хотя святые сестра посвятили жизнь служению Богу, им не стали чужды некоторые женские заботы. Как только они узнали об отсутствии платья, то вместе с Ниной задумались о том, что делать.

В итоге решили сшить самостоятельно, но для этого требовалась ткань. За ней отправили к барону Элоизу. Та обнаружилась недалеко от комнат вместе со стражами.

Спустя время к покоям Нины прибыло несколько служанок, держащих в руках рулоны с разными тканями, коробки с нитками, иголками и ножницами.

Внеся все предметы в комнаты, девушки, поклонившись, ушли.

Нина принялась осматривать принесённое. Цвета яркостью не отличались, но этого и не требовалось. Присутствовали ткани травянистых, голубых и молочных оттенков. Ещё она нашла отрезок с вышивкой золотыми нитками. Его Нина решила использовать для декора. И ещё отыскался кусок ажурной вязи, без сомнений стоивший очень дорого. Он вполне мог заменить фату.

В итоге Нина остановилась на молочном цвете.

После выбора ткани встал вопрос о том, как раскроить платье. Конечно, все монахини умели шить, да и Нина не жаловалась на криворукость, но не хотелось испортить материал, сделав что-то не так.

Как только они подумали об этом, в дверь постучали. Оставшиеся на страже монахини доложили, что барон прислал швею. Нина не могла не улыбнуться такой предусмотрительности Уэстбрута.

Швея прибыла не с пустыми руками.

– Посмотрите на это, миледи, – произнесла женщина, показывая Нине очередной свиток.

Как оказалось, местные мастерицы зарисовывали фасоны разных платьев, чтобы клиентам было проще выбрать то, что они хотели.

В это время свадебные наряды не блистали особым разнообразием. От тех, что носили аристократки ежедневно, подобные одеяния отличались более светлыми оттенками да летящими формами подола и рукавов.

В итоге Нина выбрала одно из практически одинаковых, решив, что смысла в долгом перебирании не было. Затем пришло время кройки.

– Времени мало, – проворчала главная швея, назвавшаяся И́льмой. – Нужно спешить. Что стоите? Доставайте выкройки! – прикрикнула она на пришедших с ней молодых девушек.

Те встрепенулись и занялись делом.

– Встаньте вот сюда, миледи, вас надо обмерить, – велела Ильма, указывая на открытое пространство.

И завертелась суета.

Работа над платьем отвлекала от грядущих событий, не давая погрузиться в пучину страха. Нина беспокоилась. И не столько о своей судьбе, сколько о жизни барона. Да, она слышала, что тот отличный воин, но это совсем не успокаивало.

Ещё она по-прежнему тревожилась о скотине, оставленной на попечение Корвина и Вильи. Хотя, конечно, эти заботы не могли полностью затмить нынешние события.

В итоге платье всё-таки было сшито. И это при том, что шить его пришлось вручную, а Ильма требовала идеальных строчек. Любая кривизна сразу распарывалась и прошивалась заново. Работой были заняты не только сама Нина, швея и монахини, но даже Элоиза, в какой-то момент присоединившаяся к ним.