Едва Итан вошел, я выхватила у него миску с парным молоком, потрепала его по голове и проговорила:

— Умница! Спасибо, что сделал это, а теперь беги в кровать.

Он растерянно похлопал глазами, явно замечая мое странное поведение.

— Совсем сбрендила девка, — пробормотал мальчик себе под нос.

Захлопнув входную дверь, он задвинул засов и отправился в детскую.

Я поставила миску на стол, накрыла сверху полотенцем, чтобы никакая мошка туда не залетела, а сама поторопилась следом за Итаном. Вошла в комнату, заметив, как старший сын запрыгивает на кровать и вытягивается на спине, заложив руки за голову.

— Спокойной ночи, — прошептала я.

Не получив в ответ какой-либо реакции, прикрыла дверь и глубоко вздохнула. Меня охватило странное чувство… предвкушения. А вдруг эта старуха скажет что-то такое, что перевернет все с ног на голову? Может, я и не останусь здесь, может, это было что-то вроде испытания перед принятием в Рай? Или Ад…

Мне стало не по себе, и я поежилась.

Сердце колотилось так, словно собиралось выскочить из груди, когда я, с поленом в руке, начала подниматься по лестнице. Каждый скрип половицы казался оглушительным. Вполне возможно, что странная гостья мне лишь привиделась. Ничего удивительного, на фоне попадания после смерти в незнакомый мир и чужое тело!

В спальне было темно и тихо. Тусклый свет луны, проникающий сквозь мутное стекло, позволял различить высокий худощавый силуэт у окна.

Нет, мне не привиделось…

Она обернулась, и в полумраке я увидела, как ее тонкие морщинистые губы сложились в подобие улыбки.

— Не бойся, дитя, — прошептала она, — я пришла помочь тебе.

Плотно прикрыв дверь, я осталась стоять там же, крепко сжимая свое «оружие».

— Я понимаю, что ты испугана, — тихо продолжила она. — Но поверь мне, в этом доме живет тайна, которую ты должна узнать.

— Какая тайна? — выдохнула я, стараясь казаться храбрее, чем чувствовала себя на самом деле.

Полено предательски дрожало в руке.

Женщина подошла ближе, и я отметила, как странно она пахнет: смесью сырой земли, горьких трав и еще чего-то сладкого… забродивших ягод?

— Тайна жизни Мэлори, ее истинной сущности. Тайна ее отца. И хозяина этого дома. Ты полагаешь, что попала сюда случайно? Что это ошибка? Нет, дитя.

Она приблизилась почти вплотную, и я отшатнулась, вдавившись спиной в твердость двери позади. В лунном свете лицо старухи казалось еще более изможденным, но в серых выцветших глазах горел странный огонь.

— Это все глупости… одно сплошное недоразумение! Я вообще не отсюда, я умерла, и теперь все это мне просто мерещится.

— Ты умерла — это верно. И Мэлори тоже погибла. Деспотичный муж всему виной, бедняжка была продана ему как откуп.

Меня сотрясала крупная дрожь от дикости того, что слышала.

— Откуп?..

— Твою душу притянуло в это тело, а вот душа Мэлори — навечно растворилась в небытие. Слишком истощена была, горемычная.

Я не выдержала, отпихнула от себя сумасшедшую бабку и прошла вглубь комнаты.

— Давайте-ка по порядку! И начните, пожалуйста, со своего имени. Повторяю вопрос: Кто вы такая и откуда все это знаете?

Старуха усмехнулась, отчего сеть морщин на ее лице стала еще глубже.

— Имя? Зови меня просто — Знающая. Я многое знаю, дитя. Гораздо больше, чем тебе представить под силу. Годы напролет я наблюдала за людскими судьбами издалека, видела их страдания, слышала их горе. Выслеживала таких, как ты, и направляла на верный путь.

— Таких, как я?

— Путешественников. Неужели ты думала, что одна такая?

Я вперилась в нее взглядом, пытаясь разгадать, говорит она правду или передо мной просто безумная старуха. Но что-то в ее глазах и голосе заставляло ей верить.

— Но как… как вы узнаете, кто есть кто на самом деле?

— Тише, дитя. Не трать дыхание на вопросы, ответы на которые тебе сейчас ни к чему.

Она снова приблизилась, и меня обдало запахом сырой земли и прелой листвы.

— Теперь ты — Мэлори, и должна знать вот что: твоя мать была ведуньей. Она рано покинула этот мир, не успев передать тебе свои знания. Но ты можешь обрести их сама, если хватит смелости.

Знающая запустила костлявую руку в складки темно-серой мантии и извлекла оттуда большой, почерневший от времени ключ. Протянула его мне, добавляя:

— Там ты найдешь ответы на многие вопросы. Но будь осторожна, эта тропа часто ведет к одиночеству.

Приняв ключ, я растерянно повертела его в пальцах.

— А где находится дверь, которую он отмыкает?

— В доме твоего отца. После его смерти все имущество досталось тебе, но сомневаюсь, что ты об этом знала. Твой муж забрал все. Что-то продал, а до чего-то еще не успел добраться. У тебя еще есть время заявить свои права на оставшееся.

— Почему отец отдал меня этому человеку? Я — единственная дочь, не убогая, не калека, с приданым… И вдруг становлюсь третьей женой жестокого пьяницы, дважды вдовца. Его предыдущих жен уже нет в живых, верно?

Старуха посмотрела на меня с горечью.

— Верно, погубил он всех своих жен. И детей погубить на роду у него написано, да только ты появилась в его доме, перепутав нити судьбы. У тебя есть выбор. Можешь уйти прямо сейчас, он и искать тебя не станет. А можешь остаться. Второй путь тернист, но только на нем можно спасти три невинные души.

— Три? — я нахмурилась.

Мэтти, Итан, а еще кто? Ну уж точно не сам Ромул!

— Всему свое время, Мэлори. Что до отца, он игрок был, до беспамятства азарт его снедал. Он расплатился тобой с Ромулом, как карточным долгом.

Я попятилась к кровати и осела на ее край. Полено выскользнуло из ослабевших пальцев, глухо стукнув по полу. Какая же кошмарная судьба! Мать, судя по всему, ведьмой была и покинула этот мир слишком рано. Спасибо, что не на костре инквизиции, иначе Мэлори ждала бы та же участь. А отец? Оказался ничем не лучше пьяницы Ромула. И теперь у меня выбор без выбора: уйти, попытавшись устроить свою жизнь где-то далеко, бросив двух мальчишек на верную гибель, либо остаться и выкарабкиваться из этой беспросветной нищеты вместе с ними.

Волна отчаянья накрыла меня с головой. Мир вокруг поплыл, стал зыбким и нереальным, словно кошмарный сон. Но слова Знающей звучали в голове набатом, напоминая о жестокой реальности.

«Выбор… спасти три невинные души…»

Что я вообще могу? Я слабая, напуганная девушка, брошенная на произвол судьбы.

Но в самой глубине души вспыхнул слабый уголек надежды. Мать — ведунья? А значит, и во мне дремлет эта сила, ждущая своего часа. Ключ… дом отца… знания. Это нить, за которую можно ухватиться, чтобы выбраться из этой ямы. Ради Мэтти, ради Итана, ради той третьей души, кто бы она ни была.

Я подняла голову и посмотрела Знающей прямо в глаза. В них не было ни жалости, ни сочувствия. Она видела мое смятение и ждала решения. И я приняла его.

— Конечно же, я останусь.

Знающая одобрительно кивнула.

— Первым делом посети дом отца. И не медли, Мэлори.

Я сжала в руке холодный металл ключа. В голове роились мысли, перебивая друг друга. Дом отца… каким он был? Что я там найду? И как мне туда добраться, не вызвав подозрений Ромула? Лекарка, скорее всего, спровадит его уже завтра.

Знающая подошла к окну и приоткрыла его, впуская в комнату свежий ночной воздух. Запах сырой земли и трав стал еще сильнее, обволакивая меня, словно кокон.

— Иди завтра, еще до рассвета. В это время тебя никто не увидит, и назад воротиться успеешь, едва петухи закричат. Дом твоего отца стоит на самой окраине деревни, недалеко от леса. Ты узнаешь его по старой яблоне во дворе. Она еще цветет.

С этими словами старуха отвернулась и бесшумно направилась прочь из комнаты.

— Погодите! — окликнула я ее у самой двери.

Она глянула на меня через плечо, молчаливо ожидая вопроса.

— Меня кое-что тревожит, ответьте, если знаете. У младшего сына отрезан язык. Кто это сделал и за что?

Знающая медленно обернулась. Взгляд ее стал тяжелым, словно она несла на себе бремя чужих грехов. Она молчала, взвешивая каждое слово, прежде чем его произнести.