Позади топтались бабка Люсинда с мужем. Она выглядела встревоженной, а Жерар — мрачно насупленным.

— Говорил тебе, не все с этой молодухой чисто, — просипел он знахарке над ухом, но я прекрасно все расслышала.

Нахмурилась, предчувствуя беду.

— Мэлори Бут? — строго спросил тот, который моложе.

Голос у него был неприятно высокий, совершенно не подходящий для мужчины.

— Да. Что вам нужно?

Теперь заговорил бородатый:

— Мы — дьяконы церкви святого Агатория, прибыли по распоряжению местной власти. На вас поступило подозрение в колдовстве. Староста деревни, Гильем, утверждает, будто вы использовали против него чары.

Я вскинула брови, описав взглядом присутствующих. Старалась выглядеть спокойно, хотя сердце колотилось, как загнанный в ловушку кролик. Быстро же этот мерзавец управился! Только ведь вчера вечером Раст меня предупредил.

— Это… ложь, — я постаралась взять под контроль голос, лишь бы тот не дрогнул.

— Возможно. Но проверка необходима. Согласно уставу церковного надзора, мы обязаны осмотреть ваше жилище на наличие запретных предметов, зелий, книг и символов.

Молодой дьякон молчал, но изучал меня цепким, колючим взглядом. Этот человек мне уже был максимально неприятен.

— Если будут обнаружены подтверждения, — продолжил старик, — мы вынуждены будем отправить донесение в городской храм и вызвать инквизитора.

Я замерла, чувствуя, как холод пробегает по коже. Инквизитор. Это уже не простая проверка. Это — суд, пытки, смерть.

— У меня дети, — произнесла я хрипло. — Нельзя… так просто взять и оговорить меня в колдовстве!

Люсинда согласно закивала, отпихивая от себя Жерара, который продолжал ей что-то рьяно нашептывать.

— Неправильно все это, уважаемые! Я эту девку знаю, не колдовка она. Смилуйтесь, бедняжка совсем недавно кормильца схоронила… Почудилось господину Гильему, не иначе! Он же ж не просыхает уже который день!

Молодой обернулся, холодно ее осадив:

— Осторожнее, женщина. Можешь под подозрение попасть.

— Под подозрение?! — взвилась она. — Я единственная лекарка на деревне, не уж-то опорочить мое доброе имя решил, молодчик?

— Люсиндушка, не лезь, — промямлил Жерар, оттягивая жену в сторону. — Накличешь беду на голову свою дурную.

— Я ничего противозаконного не делала, — твердо проговорила я, глядя в глаза пожилому дьякону. — И уж точно не являюсь ведьмой.

— Тогда докажите, что вам нечего скрывать, — отрезал он. — Позвольте пройти внутрь.

Я отступила на шаг и кивнула.

— Хорошо. Проходите.

Дьяконы молча вошли во двор, оглядывая все с холодной придирчивостью. Буран зарычал, и один из них бросил на пса такой взгляд, будто собирался обвинить его в одержимости.

— Пес сторожевой. Не лает без причины, — бросила я.

— Иногда нечисть прячется в самых обычных формах, — заметил второй дьякон. — Мы это учтем.

Я отворила дверь в дом, и вошла первой. Бросила быстрый взгляд в сторону лестницы на второй этаж, где в спальне у стены стоял сундук. А в нем лежало мамино наследство. Книги, травы, амулет, колбы… Я не успела их убрать.

Сердце билось в районе горла. Нельзя позволить им туда пройти. Ни в коем случае.

— Дети у себя в комнате, — предупредила я. — Пожалуйста, не пугайте их. Мальчики пережили смерть отца, им и так хватает переживаний.

Молодой дьякон приостановился. Второй шагнул в дом и направился сразу в сторону кухни.

— Мы начнем осмотр с хозяйственной части. Где вы храните травы, специи, кухонную утварь?

Я кивнула в сторону печи.

— Там, на полках. Специи, сушеные травы — все, что нужно для варки похлебок. Можете посмотреть. И еще в кладовой есть продукты.

Они разделились. Один остался осматривать полки. Нюхал каждую траву, морща нос, как будто чеснок мог быть признаком ведьмовства. Второй направился под лестницу.

— Никуда не уходите без нашего ведома, — отрезал молодой. — Мы сами все проверим.

— Разумеется. Если будете искать колдовство в сушеной ромашке, будьте добры, не рассыпьте ее. Мне нужно растянуть запас до нового цветения.

Он бросил на меня колючий взгляд, но промолчал.

Я знала, у меня есть всего несколько минут, пока они будут заняты кухней и кладовой. Легко и бесшумно взбежав по ступеням, ворвалась в спальню и метнулась к сундуку. Счастье, что я все «магические» предметы сложила в отдельный мешочек. Кроме книги, которую вчера читала. Торопливо сунув ее к остальным, схватила мешок и просунула за край потолочной балки, где, как я знала, была щель, ведущая в нишу под крышей. Потом прикрыла доской и стремительно, почти не дыша, помчалась обратно.

Успела прикрыть дверь и усесться на верхнюю ступень. Нервно сложила руки на коленях, стараясь справиться с неровным дыханием.

Шаги снизу — молодой дьякон возвращался от кладовой. Осматривать там было особо нечего.

— Порядок, — буркнул он. — Только вот запахи… — Он поморщился. — Не все они обычные.

— У вас очень чувствительный нос. Это, наверное, с похорон мужа — тело покойного окуривали травами.

Осмотр продолжился: спальни, прихожая, под кроватями, за шкафами. Затем вышли во двор: оглядели и ощупали дом снаружи, прочесали все хозяйственные строения. Даже в будку Бурана заглянули! Ничего подозрительного не обнаружили.

Наконец, эта экзекуция подошла к концу.

— На этот раз мы не нашли оснований для вызова инквизитора, — произнес старый дьякон. — Но предупреждаем: будем наблюдать.

— Наблюдайте. У меня совесть чиста.

Когда я проводила их к калитке, тот, что помоложе вдруг остановился, обернулся и с прищуром на меня взглянул.

— А у вас есть чердак?

Я похолодела. Что бы сейчас ни сказала, он наверняка пойдет проверять правдивость моего ответа. И будет очень плохо, если обнаружит, что солгала.

— Как такового нет... Под крышей мы ничего не храним.

Он посмотрел на своего напарника и сказал задумчиво:

— Мы недостаточно внимательно досмотрели верхнюю спальню. Я сейчас.

Затем повернулся и стремительным шагом двинулся к дому.

Моя спина тут же взмокла.

— Вы уже проверили там все, — я торопливо нагнала его. — Даже доску подоконника подняли.

— Но я не следил за передвижением ваших сыновей. Дети легко прячут то, что им велят, да к тому же любят лазить по подвалам и чердакам. Я обязан убедиться.

Я не стала спорить. Начну перечить или препятствовать — укреплю его подозрения. Он прошел в дом быстрым шагом, минуя кухню и детскую, поднялся по лестнице и оказался у двери в спальню. Я шла следом, чувствуя, как ноги становятся ватными. Если дьякон найдет тайник… Даже не знаю, получится ли у меня объяснить, что это за предметы и откуда. Хотя, что-то подсказывало, он и допытываться не станет.

Проверяющий окинул комнату взглядом, еще раз заглянул под кровать, открыл сундук и порылся в вещах. Затем вскинул голову и стал изучать потолочные балки. Дьякон был высокий, ему достаточно чуть приподняться и вытянуть руку, чтобы коснуться каждой из них. Что он и сделал, принимаясь ощупывать доски.

— Здесь определенно есть место для хранения, не так ли?

Я задержала дыхание.

Он остановился прямо под тем местом, где у меня был тайник. Дьякон приложил усилия, толкнул доску вверх и… та поддалась, конечно же. Я прикрыла глаза, мысленно себя подготавливая к самому худшему.

Глухой стук заставил снова посмотреть на происходящее. Это свалился нам под ноги неприметный мешочек. Тот самый, в который я затолкала книги, амулет, пузырьки с настоями. Правда, выглядел он, почему-то, не таким наполненным.

— Что это? — резко спросил проверяющий.

— Сборы. Ромашка, зверобой, тысячелистник. Сушу и храню здесь, чтобы случайно не использовать в повседневном чае. Привычка от матери.

Он поднял мешочек, развязал. Шагнул к кровати и высыпал все содержимое.

Колбы — целые, чистые, аккуратные. Травы — высушенные, тут же наполнившие воздух ароматами. Ни книг. Ни амулета. Ничего, что могло бы выдать меня.