В коридоре заскрипели доски, и скоро в дверях показался заспанный Итан.

— Что на завтрак? — зевая протянул он.

— Доброе утро, — улыбнулась я, терпеливо корректируя его поведение. — Как спалось.

— Доброе, — он почесал затылок, скосив взгляд на стол. — Нормально. Так что мы есть будем?

— Кашу с яйцами. И лепешки. Иди оденься, как умоешься — за стол.

Он нахмурился.

— С чего эт воду зазря переводить? День только начался, я еще чистый!

Я молча набрала в ведро воды из бочки, плюхнула в нее ковш и передала недовольному сыну.

— Иди на улицу, хорошенько умой лицо и прополощи рот.

— Чего?..

В дверях показался Мэтти, наверное, мы разбудили его разговором. Мальчик сразу же подошел ко мне и крепко обнял, ткнувшись носом в мой бок. Я потрепала его свободной рукой по волосам и вздохнула.

— Пойдем все вместе.

На крыльце нас встретил Буран. Итан бурчал что-то себе под нос, но собаку почесать за ушами не забыл. А вот Мэтти приник ко мне и не последовал примеру брата.

— Не хочешь поздороваться с Бураном? — поинтересовалась я.

Он покачал головой. Итан ответил за него:

— Его ж зимой псина дворовая цапнула. Теперь незнакомых собак наш Мэтти опасается.

— Да ты что!

— Ничего там серьезного не было, — скривился старший. — Она даже кожу не прокусила.

Господи, сколько несчастий пережил этот ребенок за свои короткие пять лет? Дворняга серьезно испугала его, я по себе знала, как сложно справляться с таким вот страхом. Отведя Мэтти от крыльца, я поставила ведро с водой в траву, затем сжала худенькие плечи сына и посмотрела ему в глаза.

— Буран тебе не навредит, милый. Он станет твоим другом и защитником. После завтрака мы с тобой расчешем его косматую шерсть, и ты увидишь, что на самом деле, он совсем не страшный, а очень даже симпатичный пес.

Мальчик растянул губы в улыбке и смешливо поморщил нос.

— А теперь давайте умываться! А то кажа остынет и будет не вкусной.

Спустя пару минут мы вернулись в дом. Мальчишки оделись и вошли на кухню.

— У тебя руки пахнут дымом, — сказал вдруг Итан, принюхавшись. — Ты ночью что-то жгла?

— Это от дров, — ответила я, не моргнув и глазом.

— Еще рано, а ты успела все приготовить…

— Какой ты внимательный, — улыбнулась. — Я встала еще до рассвета и решила печь растопить для готовки.

Он только кивнул и сел за стол, подогнув одну ногу под себя. Не спрашивал, почему я не спала, почему глаза красные. Дети знают больше, чем мы думаем. Но молчат, пока им это удобно.

Мы ели молча, как и всегда. Каша вязала язык, яйца были сладковатыми, лепешки — с коркой, которую Итан откладывала на край. Я собрала эти кусочки и убрала в чашку для Бурана. Когда дети доели, я добавила туда же остатки каши, поломала еще одну лепешку и вынесла на крыльцо. Пес ждал у двери, виляя хвостом.

— На, охранник, — сказала я, перекладывая еду в собачью миску. — Налетай.

Он принюхался, фыркнул и начал есть, а я вернулась в дом. Итан отправился кормить животных и доить козу, а Мэтти помог убрать со стола.

Пока мыла посуду, с улицы донесся глухой рык, потом громкий лай. Миска выскользнула из моих пальцев — не от испуга, а от напряжения.

Я вытерла руки о подол, оставила последнюю тарелку в воде и вышла на крыльцо. Буран стоял у ступеней: шерсть на загривке вздыблена, хвост напряжен. Рядом с калиткой — уже вошел во двор, но остался стоять на месте — высокий, худой мужчина, хмурый, будто солнца не видел с осени. Рубаха на нем когда-то была белой, теперь — серая от времени и пыли. Штаны болтались на костлявых бедрах, а в руке — мешок, перевязанный веревкой.

— Доброе утро, — сказала я, не сходя с крыльца. — К кому пожаловал?

— К тебе, — коротко ответил он, и голос его был грубым как наждак. — От старосты. Сказал, тут помощь нужна.

Я кивнула. Староста прислал работника. Значит, скоро сам нагрянет, проверить, как я справляюсь в роли вдовы.

— Как звать-то тебя?

— Раст, — буркнул он. — С чего начинать?

Я задумалась, взгляд сразу же притянул покосившийся деревянный забор, который можно запросто перешагнуть, без труда попав во двор.

— Забор надо новый сделать, — ответила я, — И будку песику сбить.

Знать бы еще где доски да гвозди на все это искать, но может работник сам нарубит крепких веток? Лес то рядом. А уж гвозди с инструментами наверняка у кузнеца-Ромула где-то завалялись. Я ведь не всю территорию владений осмотреть успела.

— Серьезная задача, скоро не управиться. За работу, значит, — буркнул Раст, бросив короткий взгляд на пса, что не переставал рычать, хоть и отступил на пару шагов к дому.

— Буран, — сказала я строго, — фу. Ко мне.

Пес нехотя, но подчинился, в последний раз фыркнув в сторону незнакомца. Я погладила его по загривку — шерсть стояла дыбом, как у встревоженной кошки.

— Не обращай внимания, — продолжила я, обращаясь к Расту. — Умный он, поймет, что от тебя вреда не будет. Привыкнет.

— Ага, — мужчина смелее прошел во двор, осматриваясь. — Где инструмент? В амбаре?

Раст смотрел куда-то за дом, и я поняла, что он приметил постройки, до которых я еще не добралась. Пришлось импровизировать.

— Да, вроде как там что-то есть. Но могу ошибаться. Я в доме в основном хозяйничаю, а здесь была вотчина покойного мужа. Пошли, покажу.

Он двинулся за мной, ни слова больше не говоря, и я краем глаза заметила, как Итан выглянул из-за угла дома. Мальчишка был насторожен. Виду не подавал, но решил присмотреть за нами, хотя в случае чего вряд ли смог бы чем-либо помочь.

Амбар находился в небольшом отдалении, за ним простиралось поле, а потом — молодая роща. Он встретил нас запахом подгнившей соломы и пыли. Рядом обнаружилась еще покосившаяся каменная сторожка, которую Раст обозначил кивком головы и коротким комментарием: «Похоже, мастерская». Я откинула засов, распахнула дверь, и мы вошли внутрь. Свет проникал сквозь щели дырявой крыши, рисуя узоры на земляном полу.

К правой стене были приставлены несколько мотыг, грабли, лопата и вилы. В углу нагромождались ведра, вставленные одно в другое, с потолочных балок свисали несколько веревок, нанизанных на вбитые гвозди, а всю противоположную от входа стену перекрывали покрытые паутиной дрова. Вот откуда их Итан таскал! Больше тут ничего не было.

— Там еще мастерская есть, — посмотрела я на работника. — Глянь, может, что нужное найдется.

Раст без слов вышел и направился в нужную сторону. Я тихонько последовала за ним. Двигался он неуклюже, угловато, как будто тело ему мешало, а не помогало, но за ржавую ручку двери взялся уверенно и с силой дернул на себя. Петли жалобно заскрипели, поддаваясь.

Интересно, там правда мастерская или эта развалюшка какого-то иного назначения?

Я подошла ближе, заглядывая за спину мужика. Он угадал! Судя по всему, здесь когда-то располагалось рабочее место кузнеца, но уже очень давно было все заброшено. Тем не менее, ржавые гвозди, молотки, даже топор с обломанной ручкой и куча других инструментов, которым я не могла пока дать определения, теперь значились в моем полном распоряжении.

Раст поковырялся в сундуке с гвоздями, вытащил молоток, подобрал валяющийся рядом топор и, прищурив один глаз, критично его осмотрел.

— Пойдет. Только ручку починить.

— Справишься?

Он кивнул.

— Ну, тогда работай. Забор нужно по той же границе, где старая ограда находится. А будку на глаз сбей, чтоб пес в ней нормально поместился. Веток и столбов придется в лесу нарубить…

— Разберусь, — бросил он и вышел.

Разговорчивостью этот человек не отличался, и даже не смотрел на меня лишний раз, полностью сосредоточившись на своих задачах. Я проводила его взглядом и только потом вздохнула, прислушиваясь к себе. Тревоги в душе не было, уже хорошо.

Итан сидел на пороге, ковыряя ножичком в полене. Кажется, он пытался что-то выстрогать, но пока сложно было определить, что именно.

— Думаешь, не сбежит? — спросил он вполголоса, не отрывая взгляда от Раста, меряющего шагами ограду.