— А что, если это не сработает? Что, если мы даже не сможем узнать, кто за этим стоит, не говоря уже о том, какое дерьмо они натворили в прошлом? Или, допустим, мы это сделаем. Допустим, мы узнаем имена всех до единого ублюдков из Общества и скажем им, что у нас на них тоже есть компромат. Что помешает им все же прийти за нами? – спрашивает Истон, обеспокоенный тем, что план Линкольна может не сработать.

Наш мрачный брат лишь качает головой и отвечает:

— Этого не произойдет. Им нужны не мы, Ист. Если бы они хотели, то уже давно бы разоблачили нас. Нет. Мы не являемся их конечной целью. Мы лишь средство, с помощью которого, по их мнению, они смогут получить все, что захотят.

— Ты уверен? – хриплю я, надеясь, что логика Линкольна верна.

— Абсолютно. Они чего-то хотят, так что мы им подыграем, притворившись, что даем это, – говорит он, одаривая нас зловещей улыбкой.

Я съеживаюсь, видя ее на его лице. Она слишком сильно напоминает мне другую улыбку, которую я видел той ужасной ночью. Улыбку, которая является мне в ночных кошмарах, издеваясь надо мной из-за того, что никто из нас никогда по-настоящему не избежит своей участи. Той ночью мы заключили договор на крови, и это зловещее письмо может стать началом нашей погибели.

— Что, если они хотят от нас повторения того, что мы сделали прошлой весной? – спрашивает Кольт, отчего по моей спине пробегает еще больше мурашек.

Я не решаюсь отвести взгляд от лица Линкольна, надеясь, что в нем все еще живет и дышит тот сострадательный друг, с которым я вырос.

— Значит, они провели черту, которую мы не пересечем. И если это так, мы будем ждать, пока они проявят себя. Не думаю, что они обратятся к властям. Уверен, что до этого не дойдет. Шантажисты никогда не стремятся к справедливости. Они занимаются этим только для того, чтобы получить что-то взамен.

Мне становится немного легче дышать, я рад, что душа Линкольна все еще цела. Но когда его последние слова начинают укореняться в моем мозгу, до меня доходит, что именно означает это маленькое письмо.

— Так вот оно что, да? Нас шантажируют.

Я знаю, что говорю очевидное, но произнесение этих слов вслух только укрепляет мою мысль. Так мне легче противостоять этому и лучше с этим справляться.

— Боюсь, что так, – невозмутимо добавляет Линкольн, устраняя все сомнения в том, что за этим может стоять нечто большее, чем просто старый добрый шантаж.

— Дерьмище! – кричит Истон, падая на кровать и проклиная небо над головой.

Кольт встает, оставляя кровать Истону на растерзание, и подходит к окну, чтобы осмотреть устрашающе отдаленный пейзаж.

— Тебя все устраивает, Кольт? – спрашивает Линкольн своего кузена, подходя и становясь рядом с ним, любуясь темно-зеленым фоном леса Оукли.

— Хочешь знать правду? В последнее время меня вообще ничего не устраивает. Но если ты хочешь, чтобы мы тебе подыграли, то мы так и сделаем. По крайней мере, пока, – хмыкает он, и на этот раз Линкольн кладет руку на плечо своего кузена, слегка сжимая его в утешительном жесте.

— К черту! – восклицает Истон, спрыгивая с кровати. — Я в деле. Чего бы это ни стоило, Линк. Мы с тобой.

— Финн? – Линкольн смотрит через плечо в мою сторону, ожидая увидеть, как я к этому отношусь.

А есть ли у меня выбор? Нет, его нет. На кону не только жизнь Линка. Мы все в этом замешаны. Если погибнет один из нас, погибнем все мы.

— Да, я в деле.

— Хорошо. – Он благодарно кивает, но не хуже меня знает, что мы в дерьме.

— Эти засранцы думают, что мы у них в руках, но они облажались. Они даже не представляют, какие разрушения мы можем принести, – заявляет Кольт, пытаясь поднять нам настроение.

Однако мне это никак не помогает. От этого мне становится еще тревожнее.

Может, Общество не знает, на какие глубины мы готовы опуститься, но мы-то знаем. Мы способны на самые отвратительные поступки, если на кону стоит жизнь одного из нас. Мы доказали свою преданность, и теперь, полагаю, она снова подвергается испытанию.

Остаток утра проходит в разговорах о том, как мы собираемся с этим справиться. Линкольн и Кольт разрабатывают план, как узнать все, что связано с Обществом, оставляя Истона и меня выполнять приказы. Как послушные солдатики, мы ждем команды от своего генерала, что меня вполне устраивает. Я бы предпочел заниматься чем-то на передовой, чем торчать в какой-нибудь старой пыльной библиотеке, читая всякую хрень, от которой у меня закружится голова. Правда, я не уверен, что это будут за приказы. Я не очень хорошо переношу сюрпризы, поэтому предпочитаю знать, чего ожидать, чем быть застигнутым врасплох.

Когда спустя несколько часов я, наконец, возвращаюсь домой и вижу на столе черный конверт с моим именем, понимаю, что Обществу так же, как и мне, не терпится начать это шоу. И мне повезло, что я первый, на кого они решили обратить внимание.

Да пошли они.

Они хотят поиграть? Я не против.

Я все равно привык играть грязно.



Финн

Я верчу конверт в руках, пока Истон везет нас бог знает куда. Как только увидел эту чертову штуку в холле, среди забытого почтового хлама, я немедленно схватил ее и позвонил Истону, приказав ему тащить свою задницу ко мне.

Понятия не имею, когда пришло это письмо, но надеюсь, что никто из моей семьи не увидел его раньше меня. К счастью, мама так поглощена моими маленькими племянниками и племянницами, что не обращает внимания ни на что другое, тем более на почту. И если письмо не из Чапел-Хилла⁶, моего отца оно тоже не заинтересует.

И все же, со стороны Общества было неосмотрительно отправлять письмо ко мне домой. Насколько я понимаю, мой собственный черный конверт мог прийти в тот же день, когда Линкольн получил свой.

Учитывая множество людей, проходящих через наш холл, кто-то мог проявить любопытство и посмотреть, что в нем находится. Со стороны наших шантажистов это было безрассудно.

Я понимаю, почему они отправили письмо в дом Линкольна, ведь он, по сути, пустой мавзолей. Но мой дом? В нем всегда полно народу.

Два моих старших брата живут неподалеку со своими семьями и приходят почти на каждый ужин, прихватив с собой жен и маленьких детей. Таким образом, мой дом превращается в непрекращающуюся суматоху, наполненную маленькими липкими ручонками и родственничками, которые постоянно лезут в дела друг друга.

Я имею в виду, кто в наши дни отправляет письма, когда есть электронная почта? Видимо, гребаные тайные общества предпочитают делать свою грязную работу по старинке. И это действительно затрудняет поиски этих засранцев. И хотя в том, что они связываются с нами таким образом, есть определенный риск, реальная опасность ложится исключительно на мои плечи – именно мне нужно быть начеку двадцать четыре на семь, поскольку мне есть что терять.

Как только Истон добрался до моего дома и, не спеша, прочитал непрошеное письмо, он позвонил нескольким людям и за считанные минуты узнал все, что можно было узнать о Стоун Беннетт. Должен признаться, я никогда в жизни не слышал этого имени. Но у Истона много сомнительных друзей с еще более сомнительными знакомыми, которые охотно поделились с нами подробностями о девушке.

Первое, что мы узнали, – это то, что она южанка, и осознание того, что моя цель – девушка, живущая в не очень хорошем районе города, нисколько меня не успокоило. С таким именем, как Стоун⁷, кто знает, с чем мне придется столкнуться. Скорее всего, она какая-нибудь наркоманка или воровка, которая сперла бумажник не того придурка, и теперь они хотят, чтобы я преподал ей урок.