Она прижимается к моей ладони, закрывает глаза, словно впитывая ее тепло, и все вокруг будто замедляется. Я слышу пение птиц над нами, чувствую, как ее горячая кожа обжигает мою. Мое сердце бешено колотится, угрожая вырваться из груди, но мне все равно. Пусть рвется на части, если нужно. Лишь бы остаться вот так навсегда – с ее щекой в моей руке, с ее теплом под моими пальцами. Больше ничего не имеет значения.

— Стоун...

— Ты не жулик. Но ты лжец, верно, красавчик? – спрашивает она, и в ее словах нет упрека.

— Верно, – признаюсь я устало.

Она сжимает мою руку, отводит ее от щеки и целует открытую ладонь. Сердце бешено стучит, когда она поднимает веки, и ее зеленые глаза, словно драгоценные камни, впиваются в меня, вынуждая душу склониться в покорности.

— Ты когда-нибудь лгал мне?

— Да.

— Потому что хотел?

— Нет, – вырывается у меня, пока ее взгляд, нежный и честный, не дает мне соврать.

На этот раз она целует мое запястье, и мои веки сами собой закрываются, сохраняя в памяти прикосновение ее губ.

— Ты не отправлял те письма в Watkins & Ellis, верно?

Я не могу говорить, только качаю головой.

— Но кто-то очень постарался, чтобы это выглядело именно так.

Я снова молчу. Стоун всегда была умнее многих. Глупо было думать, что она не раскусит уловки Общества.

— Ты пришел в "Большого Джима" в тот вечер, потому что тебя туда направили, верно?

Даже без слов она видит вину, написанную на моем лице. Ее уверенность дрогнула, и она шепчет:

— Это все было ложью?

Я открываю глаза и смотрю на девушку, которая перевернула мою жизнь сильнее, чем Общество. Стоун ворвалась в нее, как ураган, и изменила меня. До нее я просто существовал, отгородившись от всех стеной равнодушия. Никто не видел моего настоящего "я" – я думал, что людям нужна лишь удобная версия меня. Но Стоун, как и мои друзья, сразу разглядела суть. И приняла меня таким. Это никогда не было ложью.

— Нет.

— Скажи мне, Финн. Что тогда было правдой?

— То, что я влюбился в тебя, Стоун. Это было правдой.

На ее губах появляется робкая улыбка, прежде чем она прикасается ими к моим костяшкам, оставляя по нежному поцелую на каждой.

— Стоун, – хриплю я, умоляя либо отпустить меня, либо покончить с этим раз и навсегда.

— Ты все еще любишь меня?

— Всем своим гребаным сердцем, – клянусь я.

Еще одна мягкая улыбка, и она обвивает мою руку вокруг своей шеи. Мой палец сам находит впадинку у ее горла, а она кладет ладони на мое разбитое сердце.

— Значит, оно мое? – спрашивает она, проводя пальцами по моей груди, там, где бьется сердце.

— Да. Тогда, сейчас и всегда.

Она проводит языком по нижней губе, не отрывая от меня глаз.

— Если это правда, то оно не может солгать мне. Нет, если ты хочешь получить мое взамен.

— Черт возьми, Стоун, это все, чего я хочу, – искренне отвечаю я, беря ее лицо в ладони, ощущая тепло ее кожи под пальцами.

— Тогда докажи.

— Как?

— Расскажи мне правду. Всю правду, Финн.

Я опускаю голову и качаю ею, понимая: если сделаю, как она просит, пути назад не будет.

— Я не могу.

— Верю, – она печально улыбается. — Но ты все равно это сделаешь.

— Стоун… – пытаюсь умолять я, но она останавливает меня, прижавшись своими губами к моим – нежно, но так, что голова кружится.

Мои пальцы зарываются в ее волосы, а ее ладони остаются на моей груди, не давая мне потерять себя в этом поцелуе. Она отстраняется и целует то место, где бьется мое сердце.

— Хватит игр, Финн. Это твой последний шанс сказать правду. Если ты любишь меня, как утверждаешь, то поборешь все, что стоит между нами.

Мои глаза расширяются, когда она притягивает меня ближе, и, едва касаясь моих губ, шепчет:

— Не потеряй меня, Финн.

— Я не хочу потерять.

— Хорошо. Значит, и не потеряешь.

— Это ты сейчас так говоришь, но когда все узнаешь, уже никогда не будешь смотреть на меня, как раньше.

— Испытай меня. Возможно, я тебя удивлю.

Я хватаю ее за затылок и целую в последний раз, не позволяя ей остановить меня. Я погружаясь в жар ее губ, вытягивая из них смелость. Когда, наконец, нахожу в себе силы, то отрываюсь от нее и встаю.

Если уж собираюсь это сделать, то ее близость не должна затуманивать мой разум.

— Прежде чем я скажу хоть слово, запомни – я все тот же человек. Тот, кто будет любить тебя, даже если ты больше не сможешь смотреть на меня.

— Этого не случится, – уверенно отвечает она, не зная, какую бомбу я сейчас на нее сброшу.

— Случится. Никто не может любить убийцу, Стоун. Даже ты.

Финн

Я переминаюсь с ноги на ногу, нервно покусывая ноготь на большом пальце, пока Стоун осмысливает услышанное.

Я имею ввиду, все услышанное.

Я выложил ей каждую грязную подробность, не утаив ни единой детали. Она хотела правды – и получила ее.

По крайней мере, она не убежала с криками.

Пока что.

Я начинаю ходить взад-вперед, украдкой поглядывая на любимую. С момента моего признания прошло уже десять минут, а она все еще не произнесла ни слова.

— Стоун? – мой голос предательски дрожит.

— Дай мне минуту, Финн. Это слишком много информации, чтобы осознать все сразу.

— Понимаю, – мрачно бормочу я.

— Не каждый день узнаешь, что человек, которого ты любишь, замешан в двойном убийстве. Тройном, если брать в счет губернатора Гамильтона.

— Так и есть. Линк все проверил. Я имею ввиду, уже после…

— Конечно, проверил. – Она резко выдыхает. — Черт, даже не представляю, как он может жить, делая вид, будто той ночи никогда и не было.

— Это было нелегко. Для всех нас.

— Понимаю. – Она прикусывает серебряную штангу в языке, обдумывая варианты. — Итак, давай подведем итоги, красавчик. Это ваше "Общество" знает твой грязный секрет, но есть ли у них доказательства?

Я хмурюсь. Как я раньше об этом не подумал?

— Должны быть. Хотя, разве это важно? Если они знают, что случилось с родителями Линка той ночью, то в любой момент могут сдать нас полиции. Если Общество действительно так влиятельно, им даже не нужны доказательства – копы начнут копать просто по их слову.

— Хм. Это верно, – кивает она, все еще поигрываю штангой в языке.

Я замираю на месте и смотрю на нее сверху вниз. В своих мыслях я проигрывал этот момент тысячу раз, но никак не представлял, что Стоун отреагирует подобным образом. Вместо отвращения она анализирует головоломку, над которой мы бились месяцами.

Стоп!

Что она только что сказала?

— Погоди. Ты сказала "человек, которого ты любишь"? – почти кричу я, вызывая у своей ненаглядной лишь усталое закатывание глаз.

— Хорошо, что ты хотя бы симпатичный, квотербек. – Ее сочные губы растягиваются в насмешливом гримасе. — Не быстро ты соображаешь, да?

— Вечно ты ехидничаешь. – Я делаю вид, что обижен, но скрыть восторг от ее слов невозможно. — Так что это значит? Ты прощаешь меня? – спрашиваю, жадно ловя каждый ее вздох.

— Мне нечего тебе прощать, Финн. – Она приближается, и в ее глазах странное спокойствие. — Конечно, я не в восторге от того, что ты обратил на меня внимание из-за шантажа. Но, если это Общество привело тебя ко мне, то, думаю, злиться на это было бы глупо, не так ли? – подмигивает она, подходя ко мне вплотную.

Я дрожу, с трудом сдерживая эмоции, и запускаю пальцы в волосы.

— Финн, – шепчет она.

— Я думал, что потерял тебя, – хриплю я, сжимая кулаки.

— Я тоже.

— Но это не так, да, Стоун? Ты все еще моя? – спрашиваю я прерывистым голосом, отчаянно желая, чтобы она избавила меня от страданий.

Она касается моей щеки.

— Да, малыш. Я все еще твоя. Я всегда была твоей, Финн.

— Блядь, – вырывается у меня, и я одним движением поднимаю ее на руки, чувствуя, как ее ноги обвивают мои бедра. — Даже после того, что я тебе рассказал?