— Финн! – кричит она, скача на моем лице, словно отодвигая все свои прошлые оргазмы в конец списка и объявляя этот – единственно достойным.

Я не тороплюсь, давая ей насладиться каждой секундой, пока мой твердый член томится в ожидании второго раунда.

Она пытается выпрямиться, еще не отдышавшись. Но прежде чем она успеет сказать то, что я думаю, я опережаю ее – хватаю за горло и впиваюсь в губы так, что ее дыхание снова сбивается. Прижимая большой палец к ее шее, я цепляюсь взглядом за ее затуманенные глаза и рычу:

— Мы еще не закончили.

Она уже пыталась сбежать однажды – в ту ночь, когда я привел ее в свое убежище. Но если думает, что во второй раз я отпущу ее так же легко, то сильно ошибается.

На этот раз решаю я. Мне не нужны ее дерзкие слова – разве что для того, чтобы шептать их мне в губы. Мне нужно только одно – погрузиться в ее мокрую, дрожащую плоть. И я не выйду из этой комнаты, пока не овладею ею полностью.

Я поднимаю ее и разворачиваю, заставляя наклониться над морозильником. Ее мини-юбка задирается, обнажая упругую попку, по которой я не могу не шлепнуть, обещая однажды уделить ей должное внимание. Второй шлепок оставляет алый след, и мне нравится, как дрожит ее плоть. Может, в следующий раз я отшлепаю ее так, что отпечаток моей ладони останется навечно – метка для следующего ублюдка, который посмеет к ней подойти.

К черту следующих ублюдков! Она моя.

— Финн? – бормочет она через плечо, покорная, с трясущимися ногами, но крепко держится за морозильник, давая мне полную власть.

Боже, я влип.

Ворчливая Стоун безумно меня заводит, но похотливая Стоун просто убивает.

— Тссс, я держу тебя, – говорю я, засовывая пальцы под резинку ее трусиков и разрывая их в клочья.

Но не выбрасываю их – вместо этого заталкиваю ткань ей в рот, прикрывая ладонью.

— Чтобы не шумела, – шепчу, кусая мочку ее уха и чувствуя, как учащается ее дыхание. — Не хочу, чтобы какой-нибудь любопытный мудак нам помешал.

Она кивает, прикрыв глаза, а затем нагло виляет передо мной задницей, словно предлагая снова упасть на колени и впиться зубами в эту сочную плоть.

Но сначала кое-что поважнее.

— Ты чиста, Стоун? Принимаешь таблетки? – спрашиваю я, и в ответ получаю слабый кивок. — Хорошо, потому что я собираюсь взять тебя без защиты. Ты не против?

Ее приглушенный удовлетворительный вздох заставляет мой член одобрительна пульсировать. В награду я шлепаю ее по второй ягодице, на этот раз чуть сильнее.

— Хмф, – бормочет она сквозь кружево в зубах.

Мне нравится, что она чувствует собственный вкус – тот самый, сладковатый, который все еще танцует на моем языке. Я задираю юбку выше и раздвигаю ее ноги шире. Провожу пальцем вдоль влажного входа, проверяя готовность, и ее сдавленные стоны лишь распаяют меня сильнее. Больше нет сил терпеть и я меняю позу, чтобы коснуться головкой ее половых губ. Провожу по ним, смазывая, и без предупреждения вхожу в нее до предела. Ее голова запрокидывается, а мой лоб упирается в ее позвоночник.

Черт! Кожа к коже – она чувствуется еще лучше, чем я себе представлял.

Господи, Стоун.

Я начинаю медленно, давая ей привыкнуть к моим размерам, но уже через мгновение она сама прижимается задницей к моему животу, пробуждая во мне зверя. Я подчиняюсь ее безмолвному приказу и вхожу в нее без жалости. Без пощады.

Ее животные стоны, заглушаемые трусиками во рту, звучат для меня как песня. Я вбиваюсь в нее, шепча, как великолепно она выглядит, когда принимает меня. Я не мастер сладких речей, но сейчас они льются из меня, как водопад желания.

Ощущение ее киски, сжимающей мой член, сводит меня с ума. Чувствуя приближение развязки и не желая оставлять ее без награды, я начинаю тереть ее клитор, не прекращая яростных толчков. Когда она кончает, ее подавленный трусиками крик все равно достаточно громок, чтобы выдать нас, и я успеваю вытащить и кончить ей на спину.

— Блядь, – выдыхаю я, впечатленный лужицей на полу под нами.

Твою мать, как же это сексуально. Эта женщина точно меня погубит.

Ее тело еще дрожит от отголосков оргазма, когда я вынимаю кружевную ткань из ее зубов и вытираю сперму с ее задницы. Она отворачивается после того, как я заканчиваю, хотя я и не старался вытереть все до капли – больная часть меня хочет, чтобы она провела остаток вечера с моими следами на коже.

Я кладу ее трусики в карман, и она приподнимает проколотую бровь, играючи щурясь:

— Что, теперь будем собирать сувениры?

Я поправляю ее одежду, особенно тщательно приглаживая растрепанные волосы, и отвечаю:

— Я не знаю, когда ты позволишь сделать это с тобой снова, так почему бы не оставить небольшой сувенир на память?

Она прикусывает нижнюю губу, хватает меня за рубашку и притягивает к себе, вынуждая меня наклониться, пока ее губы не оказываются в сантиметре от моего уха:

— Возьми те ящики, красавчик, – приказывает она, кивая в угол комнаты, снова превращаясь в свою привычную дерзкую версию.

Она слега прикусывает мою мочку и направляется к двери. Я усмехаюсь – после всего, что я только с ней сделал, она снова превратила меня в своего покорного щенка. И, честно говоря, я не против.

Подняв ящики, я подхожу к Стоун, которая придерживает дверь. Но вместо того, чтобы пропустить, она блокирует путь, встает на цепочки и целует меня.

— Можешь оставить трусики себе, квотербек. Но, чтобы ты знал, это единственные, которые ты получишь. В следующий раз их на мне не будет.

Стоун

Из меня вырывается еще один громкий стон, а сопровождающий его шлепок уже стал чем-то, что мне нравится. Мои ноги широко разведены, а руки закинуты на бильярдный стол, пока Финн есть мою киску так, как ни один другой мужчина. Никаких жалких трех движений языком, на которые обычно способны парнишки из колледжа. О нет, этот красавчик не из таких. Когда Финн берется за дело, он отдает всего себя. Это чертовски приятно, и хотя понимаю, что должна сидеть в общежитии за учебниками, я снова и снова выкраиваю в своем расписании окошки – лишь бы Финн Уокер мог сводить меня с ума.

Сегодняшним предлогом стала уборка после закрытия. Дважды в неделю на мне лежит обязанность убираться в этом свинарнике перед уходом. Если честно, Большой Джим не ждет ничего сверх естественного – подмести пол, протереть столы, загрузить стаканы в посудомойку. Да и я сама не готова делать больше. Чтобы привести это место в порядок, понадобится уйма сильнейшей химии и как минимум месяц работы – а мне за это не платят. Да и посетителям все равно, так к чему стараться?

Естественно, прошло всего пять минут с начала "уборки", а я уже лежу на бильярдном столе, мои трусики безнадежно испорчены, а этот красавчик не отрывает от меня языка. Надо было сразу догадаться не надевать их – они каждый раз оказываются в его кармане, изорванные в клочья

— О, БОЖЕ! – вырывается у меня, когда Финн слегка прикусывает мой чувствительный бугорок, вводя внутрь палец.

Для человека, который ничего обо мне не знает, он удивительно точно знает мое тело. Я приподнимаюсь, когда он притягивает меня ближе к своей голове, погружаясь глубже.

Черт бы его побрал!

У меня даже нет времени выругаться – мир вокруг рушится, меня разрывает оргазм. Все мое тело напрягается, пытаясь вырваться, но он прижимает ладонь к моему животу, заставляя принять это блаженство, пока я не превращаюсь в дрожащее месиво.

Он поднимает голову, облизывая губы, будто между ними было нечто божественно вкусное. А его хищный взгляд, скользящий по моему телу, ясно дает понять: мы еще не закончили.

И Слава Богу.

Потому что второй раунд от Финна даже лучше первого. Моя грудь вздымается под его жадным взглядом, сердце бешено колотится в предвкушении.