Так что, думаю, на этом все.

Финн получил удовольствие от поцелуя с южанкой, а я получила то, что, скорее всего, станет моим последним поцелуем до конца выпускного года. Завтра начинается учеба, и все, о чем я хочу думать, – это о том, чтобы отлично сдать экзамены, а не о горячих квотербеках, которые могут зацеловать трусики монашки. Пусть он развлекается с красотками, похожими на кукол Барби, пускающими на него слюни из-за его игр. Если он думает, что сможет играть со мной или моим временем так же легко, как с теми футбольными фанатками, то сильно ошибается.

Я не игрушка для парней.

Впрочем, мне не стоит слишком беспокоиться по этому поводу.

Вряд ли я когда-нибудь увижу Финна Уокера снова.

Финн

Я терпеливо жду у лестницы, зная, что Стоун рано или поздно пройдет этим путем, чтобы попасть на следующее занятие. Прошло пять дней с тех пор, как мы с Истом ходили в тот дерьмовый бар, и я уже начал думать, что единственный способ увидеть ее снова – это вернуться туда. Несмотря на то, что нас шантажируют и прочую ерунду, я бы предпочел больше не соваться в эту дыру.

К счастью, один из так называемых приятелей Истона раздобыл для меня ее расписание. Должен сказать, оно было чертовски впечатляющим. Меня поразил не тот факт, что знакомый Истона смог раздобыть личную информацию студента. Я прекрасно знаю, что можно получить все, что угодно, если заплатить хорошую цену. Нет, не это привлекло мое внимание.

Что меня поразило, так это курсы Стоун. Будучи стипендиаткой, я понял, что у девушки должны быть впечатляющие мозги, но я никак не ожидал, что до такой степени. У Стоун большая нагрузка по двум специальностям – одна из них – юридическая, а другая – политологическая. И если информация Истона верна, то она с первого курса на всех своих занятия надирает всем задницы и занимает лидирующие позиции.

И хотя я ничего не знаю о Стоун, листок бумаги с ее ежедневным расписание говорит мне о том, что она не только чертовски умна, но и обладает невероятной целеустремленностью и дисциплиной, позволяющими ей работать не покладая рук, стремясь быть лучшей во всем.

Амбиции и целеустремленность Стоун – это то, что я понимаю всей душой, поэтому не могу не уважать эту остроумную девушку за ее принципиальность. Несмотря на то, что наши специализации настолько далеки друг от друга, насколько это вообще возможно, думаю, что нас объединяет стремление быть лучшими. Как на поле, так и за его пределами, я отдаю всего себя. Конечно, возможно, мое сердце уже не лежит к игре в мяч, но это не значит, что я могу позволить себе халтурить. На мне лежит ответственность не только за выход моей команды в национальный плей-офф, но и за всех болельщиков, приезжающих каждые выходные, чтобы поболеть за нас, и которые кричат во все горло от восторга каждый раз, когда я забиваю тачдаун.

Для меня оказаться на втором месте – то же самое, что проиграть. То, что я сын Хэнка Уокера, научило меня тому, что проигрывать никогда нельзя. Даже если бы я участвовал в Олимпийских играх в каком-нибудь другом виде спорта, кроме футбола, и привез бы домой только серебряную медаль, я уверен, что мой отец выбросил бы ее в мусорное ведро и отвесил бы мне такую пощечину, что у меня закружилась бы голова.

В нашей семье не принято занимать вторые места, как и халтурить. Твой позор – прямое отражение фамилии Уокер. Если ты отстой, то и окружающие тебя люди, – тоже. Думаю, когда слышишь подобные разговоры всю свою жизнь, ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы не опозорить свою семью и не потерять веру, которую фанаты и товарищи по команде возложили на тебя.

Это чертовски тяжелое бремя, но такова моя реальность. Мой тип отчаянного стремления иногда происходит из довольно мрачных мест. Из таких мест, которые заставят вас сделать все необходимое, чтобы не посещать их часто.

Я точно знаю, каковы мои мотивы. А вот мотивация Стоун мне неизвестна. Впрочем, вряд ли нужно быть ученым-ракетостроителем, чтобы понять их. Та дыра, в которой она работает, и та часть города, в которой она живет, как бы намекают на то, какие причины стоят за ее бесстрашной сообразительностью. Девушка хочет выбраться из адской канавы, в которой родилась, и, если понадобится, будет пробивать себе дорогу зубами и ногтями. Это должно восхищать. Но где-то по пути Стоун, должно быть, разозлил не тех людей.

Если бы она этого не сделала, то не попала бы в поле зрения Общества.

После их первых писем Линкольну и мне они больше не выходили на связь, так что я до сих пор не знаю, чего именно они хотят от Стоун. Однако ясно, что она – персона нон грата¹⁵, и этого достаточно, чтобы они навели меня на ее след. Если те настолько организованны и безжалостны, как утверждает легенда, значит, они уже все проверили и прекрасно знают, что я не уйду, пока не выполню свою работу, какой бы она ни была. Просто я такой, какой есть, нравится мне это или нет.

Что бы мне ни пришлось сделать, я надеюсь, что это не слишком сильно отразится на Стоун. Не то чтобы бы я беспокоился об этой девушке, заметьте. Как я могу беспокоиться, если даже не знаю ее? Просто после нескольких дней раздумий, не могу сказать, что мне улыбается намеренно портить жизнь девушке, у которой все в порядке с головой и которая хочет лучшей жизни, чем та, что ей предоставлена.

Ага. Девушка определенно произвела на меня впечатление.

Однако не могу сказать, что я произвел на нее такое же, поскольку она без стеснения продемонстрировала, что именно думает обо мне – или, как она так красноречиво выразилась, о моем типе. Для Стоун я всего лишь очередной избалованный, богатый засранец с северной части Эшвилла, которому нечего предложить миру, кроме как погоню за гребаным мячом.

Думаю, у каждого из нас есть свои предрассудки и неправильные представления о людях только из-за того, что они родились по другую сторону забора. Должен признать, что был таким же субъективным, как и она. Однако, как только я взглянул на ее расписание и понял, что, вероятно, каким-то образом испорчу жизнь этой девушке, то меня начало подташнивать.

Но тошнота не может сравниться с жизнью за железной решеткой до конца моих дней.

Так что вот так. Какой бы дерьмовой ни была эта ситуация, она может стать намного хуже. Если мне придется защищать себя и своих друзей, и обеспечивать нашу свободу, устраивая всякие пакости южанке, то так тому и быть.

Мне жаль, Стоун. Похоже, ты в проигравшей команде.

Я все еще погружен в свои извращенные размышления, когда замечаю, как вдали, на другом конце двора, мелькает хвост цвета воронова крыла с синеватыми кончиками. Но она сворачивает за угол, направляясь совсем не в ту сторону, которую я ожидал.

Дерьмо!!! Куда, черт возьми, она направляется?

Я ускоряю шаг, перепрыгивая через каменную скамью и огибая ни в чем не повинных студентов в своей безумной погоне. Уверен, никто из них не ожидал увидеть меня бегущим на занятия в раннее пятничное утро. Я выжимаю из себя все силы, лишь бы добраться до Стоун до того, как потеряю ее из виду.

Слышу, как мое имя выкрикивает группа девушек, сбившихся в кучку и сжимающих в руках свои стаканчики кофе со льдом – или с каким-то другими девичьими напитками. Я рассеянно машу им рукой, вызывая при этом приступ хихиканья. Не уверен, то ли из-за преимущества быть мной, большинство девушек ведут себя так, будто у них нет мозгов, то ли современные девчонки на самом деле просто глупые создания, которые падают в обморок от любого придурка, способного забить тачдаун.

Его даже здесь нет, а я уже слышу, как Истон подтрунивает надо мной за то, что я так предвзято отношусь к противоположному полу. Если не для траха, то я не вижу особого смысла в общении с девчонками. Я не встречал ни одной, у которой было бы со мной что-то общее или которая была бы хотя бы наполовину достаточно интересной, чтобы у меня возникло желания провести с ней время, если только это не предполагает, что мы будем голыми и трахаться, как кролики.