Не то чтобы в последнее время я имел удовольствие – или даже желание – намочить свой член. С тех пор, как в прошлом семестре все пошло наперекосяк, мое сексуальное влечение резко пошло на спад и до сих пор не восстановилось. Если Виагра – это маленькая голубая таблетка, которую парни принимают, чтобы заставить свой половой орган работать, то убийство – это горькая пилюля, которую глотают, чтобы навсегда подавить либидо.

Но моя сексуальная жизнь – или ее отсутствие – не является для меня приоритетной проблемой. Это сквернословящая южанка, которая, сама того не ведая, подставляет меня под удар.

Я все еще уворачиваюсь от всех препятствий на своем пути, просто чтобы догнать Стоун, когда понимаю, что та направляется не на занятие по этике, как того требует ее расписание, а в сторону парковки в дальнем конце кампуса, как будто у нее в запасе есть все время мира.

Какого хрена?!

Она что, уже прогуливает занятия? В первую же неделю учебы? Думал, что у Стоун больше здравого смысла. Или я что-то упускаю? Может, дружок Истона подсунул нам фальшивое расписание? Неужели девушка, которой я был очарован, всего лишь плод воображения какого-то придурка, желающего по-быстрому подзаработать на нас? Я еще даже не поговорил со Стоун, а она уже умудрилась вывести меня из себя, разрушив мои ожидания о целеустремленной девушке, какой я ее себе представлял.

Я все еще в ярости, когда добираюсь до парковки. Я всего в нескольких футах от нее, когда она открывает дверь побитого синего пикапа, который выглядит старше пыли и вдвое хуже. Он больше похож на металлический гроб, чем на средство передвижения. Каждому свое, я полагаю. Однако, ее неудачный выбор транспортного средства – это еще не самое худшее, что я вижу в данный момент.

Стоун, должно быть, пытается найти что-то в этом гробе на колесах. И ей чертовски трудно дотянуться до этого, потому что надоедливая девчонка начинает вжиматься половиной тела в переднее сиденье пикапа. Она делает это так, что ее клетчатая юбка приподнимается достаточно высоко, чтобы я мог разглядеть гладкие загорелые ягодицы. Не говоря уже о том, что мне хорошо видна большая татуировка в виде звездного феникса, выбитая на внешней стороне ее бедра.

Стоун – коротышка, поэтому, когда она слегка подпрыгивает, чтобы занять более выгодную позицию и ухватить то, что ей так хочется заполучить, ее юбка приподнимается еще выше – достаточно, чтобы сексуальные трусики из черного кружева стали видны каждой паре мужских глаз, которым посчастливилось оказаться в первом ряду на закрытом шоу.

К черту мою жизнь.

В довершение ко всему, мой член решил, что сейчас самое подходящее время проснуться, сообщая, что ему надоела спячка. Этот ублюдок хочет поиграть и устремился в сторону красивых черных трусиков, желая потереться о них своей грибовидной головкой.

— Угомонись, мать твою. Эта задница не для тебя, – выговариваю я своему члену.

— А почему бы, блядь, и нет? Ведь она прямо-таки умоляет нас о знакомстве!

Я закатываю глаза, придавая своему стояку более удобное положение в джинсах. Несмотря на то, что Истон предложил мне подружиться со Стоун, затащив ее в постель, чтобы выполнить приказ Общества, я не думаю, что это сулит мне что-то хорошее. У такой девушки, как Стоун, должен быть есть парень-психопат, вооруженный до зубов, который, не задумываясь, перережет мне горло, если я хотя бы подумаю о том, чтобы переспать с его девушкой. По крайней мере, именно так бы я и поступил на его месте, если бы мы поменялись местами. Когда мой член снова подергивается, я говорю ему держать себя в руках.

— Потому что у такой прекрасной задницы обычно есть хозяин, придурок.

— Как тогда получилось, что ты поцеловал ее в воскресенье вечером, если она уже была занята? Тогда же ты не беспокоился о том, что у нее есть парень, не так ли, дружище? Неужели ты думал, что я не замечу ваш поцелуй? Я не умер, понимаешь? Просто мне нужно было немного отдохнуть, чтобы собраться с силами. Ты же знаешь, как это бывает. Так что спасибо тебе за то, что заставил меня наконец-то проснуться. Спасибо, что принес мне это вкусное угощение и разбудил меня, черт возьми. А теперь иди туда и дай мне полакомиться.

— Нет.

— Почему, черт возьми, нет? – хнычет мой член, как пятилетний ребенок.

— Потому что от этого будут одни неприятности.

— Но нам нравятся неприятности.

— С каких это, блядь, пор? – кричу я про себя.

— С тех самых пор, как мы встретили такую НЕВЕРОЯТНО ГОРЧУЮ девчонку, придурок!

Вот почему мужчины не должны принимать решения, когда маленькая голова внизу находится у руля, а не на плечах. Эти ублюдки думают лишь в секунды извержения, а это всегда ведет к катастрофе. Видимо, я на минутку отвлекся, ведя внутренний спор со своим членом, потому что, когда оглядываю парковку, вижу, что не одинок в своем дискомфорте. Я насчитываю по меньшей мере пятерых других парней, которые вылезли из своих машин, медленно поправляя "шишки", очевидно, испытывая похожие страдания. Можно с уверенностью сказать, что я не единственный, у кого неконтролируемый стояк, вызванный маленькой дьяволицей с татуировками и пирсингом.

Неужели ее не волнует, что она раздает материалы для дрочки каждому парню, находящемуся в непосредственной близости?

По всей видимости, ответ на этот вопрос твердое "нет", потому что, когда Стоун, наконец, отрывается от своей охоты на мусор и выпрямляется, мой взгляд сразу же фокусируется на ее белой футболке, которая на на два размера меньше, чем нужно, оставляющей еще меньше простора для воображения. Просто еще один прекрасный пример того, как этой девушке наплевать на все. Ее округлые, упругие груди растягивают мягкий материал так, как в большинстве штатов, скорее всего, запрещено законом. На двух ее замечательных чашечках в форме "С" написаны слова "Укуси меня", и, ей-богу, такая смелая просьба не может остаться незамеченной ни одним мужчиной.

Ее грудь умоляет о внимании, требует, чтобы ее дразнили и ласкали, медленно и нежно. Парни мечтают впиться зубами в эти ромбовидные штифты, пока те не станут влажными и не сморщатся до совершенства.

— Теперь ты понимаешь, – возбужденно шелестит мой член.

Его легкое шевеление напоминает мне, что кончать не стоит на повестке дня, как бы настойчиво он ни шептал мне это на ухо. Я даже не замечаю, как набух мой член, потому что в этот самый момент невозмутимая Стоун Беннетт смотрит прямо на меня с недовольной гримасой на своем хорошеньком личике.

И вот тут-то я и замираю.

И что, черт возьми, мне теперь делать?

Изначально я планировал перехватить Стоун по пути на занятия, случайно столкнувшись с ней, как будто это был счастливый случай или что-то в этом роде. Затем найти способ незаметно вклиниться в ее жизнь. Может быть, как бы невзначай пригласить ее на чашечку кофе или на одну из своих игр, что-нибудь в этом роде. Мой подход должен был выглядеть незаметным, невинным и абсолютно естественным.

А не таким дерьмовым!

Вместо милой встречи, которую задумывал, я выгляжу как гребаный сталкер. Я стою в нескольких шагах от нее с раздраженным выражением лица и струйкой пота на лбу из-за незапланированной пробежки, которую мне пришлось совершить, чтобы добраться до нее.

С яростным блеском в изумрудных глазах, Стоун скрещивает руки на тех самых сиськах, между которыми я еще две секунды назад представлял свой член, и нетерпеливо ждет, когда я что-нибудь скажу.

Думай, Финн. Думай.

Открой свой рот и скажи что-нибудь!

Вот тут Истон был прав, когда высмеивал меня. Я не знаю, как разговаривать с девушками. Для меня они как будто принадлежат к совершенно дорогому виду. У меня так же никогда не было в этом потребности. В большинстве случаев девушки, которые подходят ко мне, все говорят за меня. Они знают о моей репутации и о том, что я из себя представляю. Я – одноразка. Они заводят, а я глушу. И никакая светская беседа не нужна.