Я протягиваю руку, останавливая Ламара, и с выражением решимости на лице спокойно заявляю:

— Я справлюсь, Ламар. Все в порядке.

Финн слегка высокомерно усмехается, но ни на секунду не отрывает от меня взгляда. Боковым зрением я наблюдаю, как Ламар возвращается на свой пост, все время поглядывая на нас, на случай, если мне придется сдаться и позволить ему разобраться с этим язычником.

Этого никогда не случится. Как уже сказала, я справлюсь.

Большинство привилегированных детишек, учащихся в Ричфилде, только лают, но не кусают, и Финн от них ничем не отличается. Стоит кому-нибудь выступить против него, как он тут же спрячется в свою маленькую раковину, поджав хвост между ног и зализывая раны, потому что девчонка из Саутсайда одержала над ним верх. У него такое же раздутое эго, как и его ненависть к тому, что ему бросают вызов. Печально то, что я уже сталкивалась с подобным видом запугивания – хулиганы полагаются на свой размер, а не на мозги, чтобы терроризировать слабых. Кто-то должен был предупредить его, что я, может, и маленькая, но у меня чертовски большой рот, готовый швырять кирпичи и камни туда, где это принесет наибольший ущерб.

— Ладно, красавчик. Ты привлек мое внимание. И что ты теперь собираешься с этим делать? – насмехаюсь над ним я, ничуть не напуганная его размерами.

Брови Финна сходятся на лбу, выдавая его замешательство. Его озадаченный взгляд раздражает не так сильно, как то, что он теряет немного злости, которая подпитывала его пыл.

Как досадно.

Он уже расклеивается, а мне всего-то нужно было дать ему маленькое прозвище. Я наблюдаю, как дергается его кадык, а глаза все еще прикован к моим, и мне приходится отдать ему должное за то, что он не воспользовался возможностью заглянуть мне под майку. Большинство парней здесь пошли на гораздо большее, чтобы увидеть товар, так что я, по крайней мере, хвалю Финна за его сдержанность.

— Язык проглотил, красавчик? – снова поддразниваю я его же репликой, прикусывая нижнюю губу от того, что в его глазах вспыхивает яростный огонек, готовый вырваться наружу.

— Ты слишком много болтаешь, – наконец ворчит он, и моя улыбка становится только шире от того, какой неудачный предлог он придумал для ответного хода.

— Ох, да? И как же ты собираешься меня заткнуть? – провоцирую я, но прежде чем успеваю поиздеваться над ним еще больше, он хватает меня за затылок и с силой прижимается своими губами к моим.

В любой другой раз, когда какой-нибудь мудак осмелился бы дотронуться до меня без моего разрешения, его бы так быстро ударили коленом по яица, что ему понадобилась бы операция, чтобы снова увидеть свой член. Но я не успеваю среагировать, потому что теплые губы Финна становятся для меня сюрпризом во многих отношениях.

Его пухлые, сочные губы завладевают моими, язык дразнит мою нижнюю губу так, что я не в силах сдержаться и не позволить ему взять все, что он хочет. Но Финн не спрашивает моего приглашения. Вместо этого он впечатляет меня, прикусывая зубами мою нижнюю губу, а затем, чтобы заглушить легкую боль, посасывает ее своим полным, сочным ртом. Его поцелуй – это грубое доминирование и пугающая нежность. Его губы обещают порочные, грязыне приключения, в то время как его язык играет со мной, намекая, что я еще не готова ко всему, что он способен дать.

Что ж, будь я проклята. Этот парень умеет целоваться.

Если это Финн в его самом скромном виде, то я дрожу в предвкушении того, каким он будет в самом необузданном. Когда чувствую, что кончики моих пальцев на ногах начинают сами собой подгибаться – просто для того, чтобы я могла полнее погрузиться в наш поцелуй, – он отстраняется, завершая один из самых жарких поцелуев, которые у меня были за весь год.

А может, и за всю жизнь.

Испепеляющего взгляда, которым он одаривает меня, достаточно, чтобы разжечь во мне небольшой пожар, заставляя желать большего. Я скорее умру, чем покажу, что он так сильно на меня повлиял, поэтому мгновенно отстраняюсь, изо всех сил изображая раздражение. Разыгрывать это шоу становится ужасно трудно, потому что Финн пользуется моментом и проводит большим пальцем по моей нижней губе, отчего мне так и хочется высунуть язык и облизать его. И поскольку стыд не входит в мой лексикон, я поддаюсь искушению и обхватываю палец губами, и его пульсирующий член тут же реагирует на этот жест, упираясь мне в живот. Не сводя с меня глаз, Финн издает сдавленный стон, когда я, наконец, с громким хлюпаньем выпускаю его палец из своего горячего рта. Я почти уверена, что термин "взгляд, плавящий трусики" был придуман из-за сексуального улыбки, подобной той, что расплылась по лицу Финна.

— Еще увидимся, Стоун, – хрипло произносит он, прикусывая губу, словно сдерживаясь, чтобы не украсть у меня еще один поцелуй.

— Сомневаюсь, красавчик, – отвечаю я, облизывая губы, чтобы убедиться, что оставлю его таким же разгоряченным и взволнованным, какой он оставляет меня.

Уголок его рта коварно приподнимается, когда он наклоняет голову, достаточно низко, чтобы я могла почувствовать, как его теплоте дыхание щекочет мою шею. Мое лицо по-прежнему спокойное и собранное, но дрожь, пробегающая по позвоночнику, неизбежна. Уверена, этот ублюдок знает, что завел меня.

— О, мы будем видеться очень часто, малышка. Не сомневайся, – угрожает он, так смачно прикусывая мою мочку, что я закрываю веки, чтобы насладиться этим ощущением.

Когда ко мне, наконец, возвращается рассудок и я открываю глаза, Финн уже стоит у двери, а его приятель Истон следует прямо за ним. У его самоуверенного друга даже хватает наглости заговорщицки подмигнуть мне.

Нортсайдовские ублюдки.

Хм... Интересно, что все это значило? Финн Уокер и Истон Прайс переступили порог "Большого Джима" – такое не каждый день увидишь. Нет. Эти парни определенно что-то замышляют. Не для того, чтобы купить наркотики, поскольку оба слишком чисты для этого. И не для того, чтобы подцепить кого-нибудь, ведь таким парням, как они, приходится отбиваться от девчонок. И это отвратительно. Я постоянно вижу это в Ричфилде. Большинство девушек, учащихся там, не лезут из кожи вон, чтобы получить высшее образование, как я. Их цель – заполучить какого-нибудь придурка с Нортсайда с огромным наследством, которое обеспечит их на всю жизнь. Финн и Истон – два самых востребованных кандидата в кампусе, сразу после своих лучших друзей, Кольта Тернера и Линкольна Гамильтона – кузенов Ричфилдов.

Да, если вы хотите сорвать джекпот в лотерее мужей, то эти двое именно те парни, которых каждая девчонка в Северной Каролине хочет заполучить с пеной у рта, особенно Линкольна. В то время как Кольту придется делить свое наследство на пять частей между ним и его четырьмя сестрами, Линкольну достанется все. Он последний из оставшихся в живых Гамильтонов, поскольку его старший брат погиб, когда он только поступил в Ричфилд, а его родители были убиты в мае прошлого года. Аплодирую храброй женщине, которая готова преследовать Линкольна Гамильтона. Я, например, не могу сказать, что хочу разделить злой рок, постигший его семью.

Но я действительно сочувствую этому парню. Искренне сочувствую. Я прекрасно знаю, каково это – родиться под плохими звездами. Никакие молитвы или каменная соль не помогут изменить твою судьбу. Но, в отличие от Линкольна, я собираюсь разорвать проклятый круг, в котором родилась. Скоро я выберусь из-под этого камня и вдохну свежий воздух вдали от Эшвилла. Я слишком много работала, чтобы сдаться. Такие отвлекающие факторы, как Финн Уокер и его дружки, не помогут мне в этом.

Даже если они забрели сегодня в мою часть леса. Кого это, нахрен, волнует? Это не моя проблема и не моя забота. Я занесу этот сексуальный поцелуй квотербека в картотеку в своей голове под грифом "то, что лучше забыть".

Я касаюсь пальцами губ всего на секунды, вспоминая поцелуй красавчика в последний раз. Конечно, он был собственническим и доминирующим, но в то же время сладким и нежным. А я не люблю сладкое. Сладкое вызывает чувства, а я определенно не испытываю чувств.