— Нет. Или, может быть. Черт, я не знаю, что думаю.

Он скользит ладонями по моим волосам.

— Я облажался, Кинли. Как и Шон. И, полагаю, да, я вытрахал женщин из своей системы. Но ты, малышка, не одна из них.

— А я не из тех, кто легко относится к домашнему насилию. Я не позволю мужчине издеваться надо мной ни физически, ни морально. Даже тебе.

— Домашнее насилие? Это грубо. Это из-за порки?

— Нет, — выдыхаю я, — или да, возможно. Боже, не знаю. Я просто...

Он снова прижимает меня к себе, и его эрекция раскаленной сталью упирается мне в живот.

— Я бы никогда не стал издеваться над тобой, Кинли. Ни физически, ни как-либо еще. Но как бы ты ни пыталась это отрицать, — требовательно говорит он, касаясь губами моей челюсти, — тебе понравилась эта порка. Тело не лжет, малышка. И как бы мне ни хотелось раздеть тебя догола и покрыть поцелуями твое тело, пока ты не начнешь умолять меня трахнуть тебя, я также готов выйти за эту дверь. Последнее, чего хочу, — это усложнить тебе жизнь. Тебе решать.

— Я люблю тебя, Дерек. Ясно? Я сказала это. Так что нет, я не хочу, чтобы ты уходил. Я не уверена, что у нас что-то получится, но я люблю тебя, черт возьми. Думаю, я полюбила тебя с первой нашей встречи, — потрясенная внезапным признанием в своих чувствах, отвожу взгляд, но он не позволяет.

— Посмотри на меня, Кинли, — приподнимает мой подбородок и смахивает одинокую слезинку, стекающую по щеке. — Мне жаль, что я причинил тебе столько боли. Мне нужно, чтобы ты поверила в это. Но мне также нужно, чтобы ты поняла, я никогда не буду раскаиваться в убийстве ни одного из этих людей. Ты сможешь с этим жить?

Сдерживаю дрожь, пытаясь выкинуть те фотографии из головы. Еще одна слеза скатывается по моему лицу.

— Я могу пережить все, что угодно, если в моей жизни будешь ты.

— Милая, прекрасная Кинли, — вздыхает он, и в голосе слышится облегчение. — Это будет нелегко, но я сделаю все, что потребуется, чтобы убрать этот страх из твоих прекрасных глаз.

— Это значит то, о чем я думаю?

— Это значит, что я хочу тебя. Я люблю тебя. И сделаю все, что в моих силах.

— Все?

— Все, что в моих силах, — твердо повторяет он, но в его взгляде пылает нежность. — Вернись ко мне домой сегодня ночью. Спи рядом со мной и будь в моей постели, когда я проснусь утром. Позволь мне показать тебе сотню способов, как нам может быть хорошо вместе. Блядь, мне нужно быть внутри тебя, малышка.

— Я тоже хочу всего этого. Больше всего на свете. Но твой дом в трех миллионах миль отсюда. Пожалуйста, — добавляю, и моя сердцевина сжимается от его мягкой ответной улыбки.

— Хорошо. Мы останемся здесь. Но до наступления утра ты произнесешь это слово много раз, потому что я планирую трахать тебя так, что ты будешь повторять «пожалуйста» даже во сне.

Контроль и собственнический огонь сверкают в его взгляде, когда его губы накрывают мои, горячие и требовательные, а язык проскальзывает сквозь зубы, глубоко и страстно проникая в мой рот и вырывая воздух из легких. Его глаза сверлят меня, он запускает руки в мои волосы, впивается губами в мои с грубым и безжалостным доминированием, а мои бедра бесстыдно трутся о твердую длину его члена.

— Я устал ждать, Кинли. Устал тосковать по тебе и каждую минуту беспокоиться о том, все ли с тобой в порядке. Я так чертовски изголодался по твоей плоти, что не могу сосредоточиться на делах. Господи, я умираю по тебе, — он тянется к моей футболке и поднимает ее вместе с лифчиком, а затем берет в рот мой сосок. Проводит языком по твердому кончику, а затем прикусывает чувствительную плоть, и, будь я проклята, если резкое жжение не заставляет меня хныкать и жаждать большего. Он берет ту же грудь в ладонь и сжимает сильно, почти грубо. Боль пронзает меня, но я так возбуждена, что теплая жидкость струится между бедер.

— Моей малышке это нравится, не так ли? — его губы возвращаются к тому же пульсирующему соску, и я задерживаю дыхание, понимая, что да, мне это нравится. Контроль, небольшие, но сильные уколы боли и тот факт, что я не смогу взять верх.

— Скажи, что тебе нравится, когда дразнят твои соски.

— Да.

— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить вот так? — его рот пробегает по выпуклости второй груди, а затем смыкается на соске, сильно посасывая и покусывая нежную плоть, в то время как от всех этих ощущений и боли я в нескольких секундах от того, чтобы закричать от оргазма.

— Ты такая сексуальная. И чертовски красивая. А теперь прикоснись ко мне и скажи, чего ты хочешь.

Охотно подчиняюсь и опускаю руку между нами. Впервые за много лет я чувствую себя живой и свободной от той оболочки, в которую превратилась.

— Господи, — хрипит он, когда сжимаю набухшую эрекцию через джинсы.

— Я хочу, чтобы ты кончил, находясь во мне. Пожалуйста. Я буду повторять это столько раз, сколько ты захочешь или если в этом будет необходимость.

Он хватает меня за запястье и не дает ласкать его выпирающую выпуклость.

— И я хочу, чтобы ты умоляла об этом члене и желала его. Хочу, чтобы в этих глазах стояли слезы, когда я буду пробовать на вкус твою красивую пизду и сжимать эти прекрасные сиськи. Будь хорошей девочкой и скажи «пожалуйста».

Одна рука теперь лежит поверх моей, теплая и твердая, помогая мне скользить вверх и вниз по его твердой эрекции, а другая движется вниз по моей шее и изгибу груди. Это интимное движение пробуждает самые разные неожиданные эмоции, которые не успеваю обдумать.

— Пожалуйста, Дерек. Я...

Он сжимает мою грудь так сильно, что я вскрикиваю, затем стягивает мою футболку через голову и каким-то образом стаскивает лифчик, не расстегивая его. Затем он делает то же самое с моими брюками, пока я не остаюсь голой, соски напряжены и болят, а теплое возбуждение стекает по бедрам.

Его глаза медленно, расчетливо скользят по моему телу.

— Ты самая великолепная из всех, кого я когда-либо видел, Кинли. И нет ничего, чего бы я хотел больше, чем этого, — добавляет он с властным блеском в глазах, переплетая пальцы с моими и ведя нас в мою ярко освещенную спальню.

Он сбрасывает ботинки и кладет твердую ладонь мне на затылок, а затем прижимается губами к моим.

— Ты моя, черт возьми, — его язык проскальзывает мне в рот, и он целует меня идеальными, бесконечными, неторопливыми поцелуями, пока мы оба не задыхаемся, наши губы не распухают, а руки не срывают с него одежду, пока он не оказывается раздетым догола.

— Я хочу тебя, Дерек.

Бездонное вожделение вспыхивает в его взгляде, когда я бесстыдно провожу руками по своей ноющей груди и хнычу его имя.

— Я хочу, чтобы ты трогал меня везде.

Его рот опускается вниз по моей шее и возвращается к соску, который он посасывает и покусывает, пока я не оказываюсь на грани истерики.

— Я только и делаю, что думаю об этих сладких сосках с тех пор, как впервые попробовал их, — произносит, покусывая мою грудь. — Моя, — приказывает он. — Скажи это, малышка. Это тело мое.

Дрожь возбуждения проходит через меня от легкой боли, причиняемой его зубами, и впервые в своей взрослой жизни я уверена, что нахожусь именно там, где хочу быть... ощущая мощную и всепоглощающую близость.

— Да, Дерек. Мое тело принадлежит тебе. Только тебе. И мне нужно, чтобы меня трахнули.

Рука скользит вниз по моему животу и проникает во влажную плоть между ног. Я возбужденная, набухшая, и могу закричать, если он не трахнет меня. И очень скоро. Он раздвигает меня большим и указательным пальцами.

— А это... это делает мой член невыносимо твердым. Такая чертовски сладкая, скользкая и теплая, — два пальца скользят внутрь меня, затем так же быстро выходят, прежде чем снова войти, поглаживая и двигаясь под разными углами, пробуждая чувствительные точки, отчего мои бедра сжимаются, а тело готово подчиниться любому его желанию.

— Попробуй, — он убирает пальцы и проводит ими по моей нижней губе. Теплая влага на вкус напоминает меня, что только усиливает жар, разгорающийся во мне. Задыхаясь от желания и моля о большем, опускаю руку между нами и сжимаю твердую длину его члена.