Черт возьми, несмотря на то, что нахожусь в глуши, здесь великолепно. Десятки сосновых деревьев. По обеим сторонам шоссе множество цветущих роз и полевых цветов. Это напоминает Восточный Техас.

Навигатор сообщает, что я на месте, сразу же узнаю дом 107 по тропе Одинокой звезды, который видела на фото в интернете. Это одноэтажный оштукатуренный дом. Крыша покрыта черной черепицей, а на окнах — ставни в тон. Десятки старых деревьев, акры пышной зеленой травы, идеально ровные ряды однолетних и многолетних красочных цветов и округлые кустарники, окружающие подъездную дорожку из песчаника. Место безупречное, но это не особняк. Посмеиваюсь над этим. Теперь странное замечание о том, что я удивлюсь, узнав, где он живет, обретает смысл.

На снимке из Google я не заметила больших ворот, ведущих к дому. Должно быть, он установил их после того, как была сделана та фотография. И они явно заперты.

Это означает одно — мне придется позвонить и сообщить, что я здесь.

Дерьмо. Дерьмо в квадрате.

Я облажалась? Он пошлет меня подальше? Посмотрит грустными глазами и скажет, что всего лишь пытался предложить мне работу получше? Будет ли рядом с ним красивая женщина? Он вообще ответит?

Вот дерьмо! Я выгляжу отчаявшейся. Он даже не был заинтересован настолько, чтобы откликнуться на дружеское предложение поужинать.

— Что я делаю? — шепчу себе под нос, хотя прекрасно понимаю, что и зачем делаю.

Дрожащей рукой опускаю окно и нажимаю серебряную кнопку на домофоне у ворот.

Никто не отвечает.

Что теперь? Мне подождать? Нажать на кнопку второй раз?

— Блин. К черту все это, — поднимаю окно, чтобы убраться отсюда к чертовой матери, но тут из домофона раздается глубокий мужской голос, от которого по спине пробегают мурашки.

— Чем могу помочь?

От его бархатистого тона у меня перехватывает дыхание, и голос срывается: — Это К-Кинли. Я была неподалеку и подумала, не хочешь ли ты попробовать действительно вкусный шоколадный круассан.

Дерек не говорит ни слова, но ворота открываются.

Я настолько охвачена всевозможными эмоциями, что нога соскальзывает и непроизвольно нажимает на газ слишком быстро, в результате чего машину заносит.

— Господи, твою мать! — мысли о том, что позади меня на асфальтированной дороге остался черный след от заноса, заставляют меня подавить нервный смешок. Затем смеюсь как школьница так громко, что даже хрюкаю. Я так нервничаю, что мне уже все равно.

Минуту спустя стою на крыльце дома Дерека, сердце бешено колотится, между ног разгорается огонь, и я чертовски надеюсь, что у него нет компании. Точнее, женской компании.

Волосы растрепаны, на лице щетина, а карие глаза цвета виски пристально смотрят в мои. Выцветшие, потрепанные спортивные шорты опасно низко висят на бедрах. На ногах черные кроссовки Adidas и больше ничего, только прекрасная кожа его рельефной груди и бугры мышц, поднимающиеся по животу до самой шеи. Следы темных чернил, напоминающих племенные, огибают его руку и переходят на грудь, где в жирное черное сердце обведены слова «Смерть обрывает жизнь, а не любовь».

Мужчина больше похож на члена мотоклуба, чем на бизнесмена.

Но, Боже милостивый, как же он сексуальный.

Снова скольжу взглядом по его телу, по шлейфу черного дерева, ведущего к бедрам, прикрытым только легким материалом, не оставляющим фантазии на тему того, что находится под ним.

Матерь божья!

Дерьмо, я мечтаю быть помеченной им, мечтаю принадлежать ему.

Проходит, кажется, минута или две, а может, и десять, пока не отрываюсь от разглядывания его роскошного тела и всей этой грубой мужественности, и не выхожу из оцепенения, услышав его резкий голос.

— Ищешь что-то конкретное, Кинли? — хмурое выражение его лица разгоняет жар по моей шее. — Полагаю, мне не нужно спрашивать, как ты нашла мой адрес. Итак, что именно я могу для тебя сделать? Не думаю, что ты случайно оказалась в этом районе.

Он сердито смотрит на меня, в глазах — лед.

У меня врожденная склонность сказать ему, чтобы он забыл об этом, развернуться и уйти. Но что-то внутри меня подсказывает, что я должна остаться. И я остаюсь. Но когда пытаюсь заговорить, язык заплетается, и слова не складываются в предложение: — Я... я... я просто... — бросаю взгляд в сторону черного внедорожника, припаркованного на подъездной дорожке. — Я не подумала о том, что у тебя могут быть гости. Мне просто нужно было как-то закончить то, что происходит между нами. Но это оказалось еще одной ошибкой с моей стороны. В свою защиту скажу, что меня уговорили на это безумие. Тем не менее, мне не следовало приходить. Прости.

— Хочешь войти?

— Нет. Позволю тебе вернуться к тому, чем ты занимался. Мне также нужно разобраться с кое-какими делами. Прошу прощения за то, что вот так появилась. Это было грубо.

— Что за дела? Искать адреса людей? И являться к ним домой без приглашения?

— Послушай, — говорю мягким голосом, — не позорь меня за находчивость, Дерек, — с незаинтересованностью я могу смириться, но откровенная грубость — совсем другое дело. Я не хочу, чтобы со мной разговаривали свысока, но в то же время понимаю, что заявиться без приглашения так же невежливо, как и его нынешнее поведение. — Я сказала, что сожалею. Если мне нужно сказать это еще раз, то так тому и быть. Извини. Это не свойственное мне поведение.

Он одаривает меня слабой улыбкой, и дразнящим взглядом встречается с моим.

— Не похоже, что ты так уж и раскаиваешься, — он подходит на шаг ближе, а я испытываю отвращение к себе, потому что мне так хочется, чтобы он прикоснулся ко мне, поцеловал или пригласил в дом. — Заходи. Я просто подшучивал над тобой. Здесь нет никого, кроме меня и дикой природы. Это служебный автомобиль. Итак, какое вино ты принесла к круассанам?

Сердце колотится о грудную клетку, жар разливается прямо между бедер, и я уже почти забыла о вине и выпечке.

— Дешевое Шардоне.

— Звучит просто восхитительно.

После еще одной нервной минуты молчания и пристальных взглядов он подмигивает — жест, который, могу поклясться, ощущаю каждой клеточкой своего тела, — и ведет меня внутрь, где первое, что замечаю, — красивые деревянные полы, выскобленные вручную. Насыщенные оттенки дымчато-серого, смешанные с красным и тем, что называю топазным, соединены тонкой нитью белого. Они потрясающие и необычные. На стене слева от меня висят фотографии — несомненно, семейные, — и на мгновение задумываюсь, не спросить ли о них, но не чтобы это выглядело так, будто лезу не в свое дело, поэтому решаю иначе.

Дерек проводит нас через открытую гостиную, оформленную просто, но уютно. Вдоль задней стены тянутся не зашторенные окна, из которых открывается вид на огромную крытую террасу, окруженную лесом из зрелых дубов и сосен.

От вида захватывает дух.

Когда мы добираемся до кухни, заглядываю в другое высокое окно и замечаю, что в нескольких сотнях метров от нас находится небольшая квартира.

— У тебя очень красивый участок. Однако должна сказать, что когда искала его в Google, ожидала увидеть пятиэтажный дворец с вооруженной охраной на лошадях, электрическими заборами и уж точно не Tahoe на подъездной дорожке. Наверняка у тебя есть парочка шикарных Lambo, запертых в одном из дюжины гаражей на заднем дворе.

— У меня нет Lambo. И только три гаража.

— Правда? И нет шикарных дворецких, которые открывают двери?

Он хмурится: — Я что, похож на человека, которому нужен кто-то, кто будет открывать дверь?

— Нет. Конечно, нет, — отвечаю, покачивая головой, дразняще поджимая губы и ощущая разливающийся по телу жар, который пронизывает меня до глубины души, пока стараюсь смотреть куда угодно, только не на изящные V-образные мышцы внизу его живота и причудливые рисунки на руке и груди. — Это было просто предположение. Ведь... ты же мистер Фанат Автомобилей.

— Ложное предположение, как видишь. Выдай что-нибудь подобное еще раз, и окажешься у меня на коленях.