Если прикинуть честно — особисту он скорее мешает, а потому капитан будет рад выполнить приказ. Панин будет за него, чтобы человек, знающий его секрет точно не уже никому ничего не рассказал. Сидит такой важный, двигает какую-нибудь речь про статистическую вероятность найти товарища живым в Пятне и при этом вежливо отказывается от еды… или он ел? Тема попытался припомнить хотя бы один момент приема пищи Романа и не вспомнил. Чертова железка.

С другой стороны есть Юрий Скай, который, вроде как, не лишен понятия чести и сострадания. И если ему дали оправиться от раны, то с ним мало кто решится спорить, если тот решит нарушить приказ,отданный не его правительством. Может быть, конечно, красноярский суперсолдат примет и другое решение… Меньше атомских — легче продвигать свою сибирскую повестку, если у него есть какое-то свое тайное задание насчет Пятна.

Лена? Она выглядит человеком, который не оставил бы другого в беде. Тем более — своего спасителя. Человек, который видел, что бывает, когда группа разобщена и не вытаскивает своих. Конечно, ее легко задавить — она молода и неопытна, а вокруг суровые, познавшие жизнь мужики! Во всяком случае, Артем был уверен, что у Максимова будет именно такая картинка в голове, если Лена решит перечить.

А еще есть Марта… которая, скорее всего, просто рада, что сраный убийца ее дружков пропал. И будет всячески мешать поискам.

Кто остался? Илья? К сожалению, Тема не верил, что тот может пойти против группы и выступить за поиски. Слишком тихий. Слишком в себе. И вряд ли хоть в чем-то уверен. Во всяком случае, он, Тема, не был бы уверен вообще ни в чем в этой жизни, если бы потерял память.

В общем, собиратель уверился, что его шансы не очень-то и велики. Может быть, эти выводы больше говорили о нем самом, чем о команде. Возможно, прямо сейчас они строят план поисков. Переживают. Твердо стоят на том, что ни шагу дальше без потерянного друга! Но он, такой весь интроверт, одиночка, любитель гулять по пустошам в одиночку, не верит в людей и приписывает им худшие качества.

Впрочем, был еще один вариант. Вернуться. Пойти обратно в Атом. Да, пешком это займет прилично времени, но в конце концов, не умирать же здесь одному?

Но Артема останавливало две вещи. Первая — очевидная. Баскеры никуда не делись, и они явно стерегут дорогу на Матвеевке.

Со второй вещью сложнее, и она, пожалуй, страшнее баскеров, хотя казалось бы куда уж. И это воспоминания о родителях. Они тоже вернулись — лишь затем, чтобы медленно и мучительно умереть в полном бессилии. Артем вспомнил темно-бурое пятно перед входной дверью своей квартиры и вздрогнул. Может быть, именно поэтому он до сих пор не завел семьи. Боялся, что однажды вот также вернется и его сын или дочь будет с ужасом наблюдать, как с бати сходят лоскуты кожи…

Темнело. Край плато постепенно сливался с небом и разглядеть что-то становилось все сложнее. А еще Артем сообразил, что задремывает и, в порыве безрассудности, поддался этому чувству. Он в Пятне, прямо сейчас его тело бомбардируется радиацией, от которой обычный человек уже давно бы умер. Он здесь один. Чего еще боятся?

* * *

В один из первых выходов в пустоши Артем напоролся на медведя. Это была старая медведица с облезлой мордой, бугристыми опухолями на шее и вдоль позвоночника и гниющими от какой-то болезни лапами. Она все еще была крайне опасна, хоть и еле ходила и, кажется, была слепа на один глаз. Но от нее ужасно воняло, и рептильная часть мозга юного собирателя учуяла запах задолго до того, как Тема его осознал.

Тогда он посчитал это интуицией — неожиданно, будто не из-за чего стало тревожно. Он двигался по сосняку, совсем недалеко от стен города, но чем глубже в лес заходил, тем больше тревога усиливалась. Благодаря ей он заметил медведицу до того, как она заметила его и ему удалось отогнать ее криками и стуками пистолета о фляжку с водой. Полумертвый зверь предпочел отступить перед крикливым соперником и исчез среди деревьев. И только после этого вонь нагнала его — и он понял, что чувствовал ее уже какое-то время.

Это была вонь хищника. Да, раненого, да старого и немощного, но все еще опасного.

С тех пор Артем привык доверять своей тревоге и сейчас его из сна выдернула именно она.

Он резко проснулся, не вставая, перекатился под склон плато, стараясь не шуметь на ржавых рельсах и выхватил пистолет. Стал оглядываться в поисках опасности. Все еще было темно и мало что видно, наверняка он проспал не больше трех часов. Глаза, уши и нос ничего такого не улавливали, но каждый волосок на теле поднялся, вопя об опасности.

Железнодорожные пути были пусты до ближайшего изгиба. Глаза, натренированные пустошью, не улавливали никакого осмысленного движения. Шуршала жидкая трава, поскрипывала ржавчина, где-то вдалеке что-то металлическое билось друг о друга на ветру. Пахло металлом, холодной глиной, древесной гнилью.

Ничего такого.

Баскеры охотятся ночью? Баскеры пахнут? Издают звуки?

Если за Артемом сейчас охотится одна из этих тварей, то скорее всего он ничего не успеет сделать. У него силовой брони нет. И резвого суперсолдата в качестве поддержки.

И вдруг звук — шипение. Как… от рации. И бормотание. Приближается, становится громче.

Это было странно. Любая переносная рация, никак не экранированная, сдохнет в Пятне очень быстро…

Затем послушались шаги — мягкие, осторожные, но уверенные. Артем задержал дыхание. Увидел фигуру — двигалась по путям, та вывернула из-за склона.

Несомненно гуль — кто же это еще мог быть. Фигура была тонкой, очень ловкой на вид, несмотря на мешковатую форму и разгрузку… и с винтовкой. Точнее — с рельсотроном, точно таким же, как у самого Темы, только приклад и рукоять заводского производства.

Стрелок. Тот, кто навел на них минометы. Фигура приблизилась, и в свете звезд стало можно разглядеть лицо — изуродованное, с темным провалом вместо одного глаза. На голове капюшон, дающий дополнительную тень. Артем вздрогнул — будто на череп смотрел. К тому же это определенно была женщина — движения и формы тела подтверждали это.

К счастью, ее интересовало шоссе внизу, и она пока не заметила человека в небольшой канаве вдоль полотна. Она подошла к обломку креста, присела на колено.

— Я на позиции, — сообщила она в рацию. Голос был низкий, хриплый, даже какой-то треснутый, будто у нее не только с лицом, но и с голосовыми связками проблема.

Голос что-то забормотал в ответ. Удивительно, но Тема так и не мог различить слова, хотя хозяйка рации, кажется, все прекрасно понимала.

Он уперла приклад в плечо и стала смотреть в визор прицела. Неужели что-то видит? У нее тепловизор? Артема кольнула жадность собирателя. Очень захотелось присвоить штучку себе, уж больно редкая вещь. Свой он нашел случайно несколько лет назад и больше ничего подобного не встречал.

Вообще это был шанс. Она его не замечала и сосредоточенно смотрела вдаль вдоль шоссе. Искала следы транспортера, очевидно. Один рывок — и можно попытаться выбить оружие из рук. Или — просто направить пистолет и медленно подняться… но темно, опасно… и в рацию свою заорет. Да, это первое, что нужно сделать — лишить ее связи.

Так или иначе она его точно заметит — достаточно встать и обернуться. И лежа он против нее вряд ли что-то сделает.

Артем расположился не самым удобным образом, чтобы быстро и без шума вскочить. Поэтому она среагировала почти сразу — на звук. Но он все же успел раньше, винтовка за спиной не мешает, а у нее, по сути, весло в руках… Он сшиб ее с ног и сразу упер пистолет в мягкое — в бок, в бедро, непонятно куда, важно обозначить ей присутствие огнестрела.

Но удержать не получилось — противница явно была натренирована в ближнем бою. Секунда, и она его сбросила с себя, боль пронзила вывернутую руку с пистолетом. Артем стал бить левой не глядя, куда попадает и когда понял, что это не помогает — нажал на спуск.

Выстрел в ночной тишине показался оглушающе громким, казалось, его и в Атоме должны были слышать.