Я не могу его покинуть сейчас. Хочу быть с ним. А он только рад. Слышал наш разговор по телефону, и когда речь зашла за поездку, его глаза почернели, приобретая жесткость. Но как только я отказалась, он довольно кивнул. «Останешься со мной. Я буду тебя оберегать».

— От кого? — спросила я удивленно.

— От всех.

Мне в этот момент так хорошо стало от мысли, что он будет рядом, поэтому я упустила что-то важное, мелькнувшее в его словах. Это не только забота, нет, это чувство страха в его голосе. А чувство страха Артуру не свойственно, возможно поэтому, я пропустила сказанное мимо ушей.

— Будешь жить у меня, — ошарашил он в один из дней, когда я собиралась съездить домой.

— Но… моя одежда…

— Все что надо, я тебе куплю. Курьером закажу. Напиши список.

Счастье настолько застилало мои влюбленные глаза, что и здесь я ничего не заподозрила. Решила — просто не хочет меня отпускать ни на секунду. Так и я его тоже не хочу отпускать. Нам так хорошо вместе.

Будем целыми днями дома. Вдвоем.

На том и порешали.

— Это лучший новый год в моей жизни, — с улыбкой произнесла я.

— Мой тоже, — он подошел и чмокнул меня в висок.

Курьер привез нам игрушки и елку, которой у Артура не было. Игрушки оказались очень красивыми, брендовыми. У меня руки дрожали, когда распаковывала. Артур надо мной смеялся. Мы вместе украсили елку, повесили гирлянды на окнах.

— Мы пойдем на салют? — спросила я, разбирая сумки с продуктами. Написала себе список того, что приготовлю.

— Нет.

И на это лишь расстроенно пожала плечами. Может, он не любит салюты?

А я вот очень люблю.

Мариную мясо, нарезаю салаты, делаю бутерброды и канапешки с рыбой и креветками. Выкладываю все на тарелки.

— Эй, не трогай! — смеюсь, когда с блюда исчезают парочка канапе. — Это на вечер!

И конечно наш праздничный стол не обходится без сладкого. Пирожные, конфетки. Бокал шипучего напитка, когда часы бьют полночь — хотя я сомневаюсь очень, еще стыдно от своего поведения после апельсинового чая.

Мы много смеемся, постоянно целуемся, и нам никто не нужен для счастья. Проводим вместе каждую секунду.

Мы одеты в домашнюю одежду, я в свою любимую пижамку, а Артур надел футболку, которую я ему на вечеринке подарила. И он ее обожает. А для меня подсказка: «Закрой взгляд» Да, теперь мне приходится часто ловить себя на мысли, что мне нужно закрыть взгляд, потому что я просто пожираю Артура глазами.

— Открывай теперь свой подарок, — смеюсь я, застегивая серьги на ушках. — Он не такой дорогой, как серьги, но уверена — ты будешь рад.

Он снимает обертку — внутри браслет из красной нити, который я когда-то по случайному Счастливому стечению обстоятельств положила в его сумку.

— Это самый лучший подарок, — говорит Артур своим бархатистым голосом с хрипотцой. — Больше не будешь воровать?

— Не буду, — прыгаю я. — Он твой!

И мы снова целуемся. Бесконечно долго. Бесконечно нежно.

Наши поцелуи с привкусом волшебства на губах.

Дни летят быстро. Мы не входим из дома все каникулы, и в какой-то момент меня накрывает легкая тревожность.

— Все хорошо? — тихо спрашиваю у него.

— Все замечательно, — снова и снова твердит он. Только в глазах горит другой ответ. И от этого больно.

Он всегда рядом, как и обещал. Постепенно начинается учеба — он не отходит от меня ни на шаг. Моя родня так и не вернулась, отчего я сделала вывод — у них все хорошо. Были короткие сообщения от Сабины, поздравления с новым годом и вопросы, справляюсь ли я. Думаю, она заподозрила, что я с Артуром, потому что в короткий новогодний звонок все было слышно по ее голосу, и та самая нотка подозрения и радости за меня. За квартиру было оплачено на полгода вперед, но я сомневалась, что Сабина с Пашкой и Хамфри решат вернуться, скорее всего они отлично обжились на новом месте. Я была рада за них. Скоро экзамены, а потом я планировала поступление в медицинский университет, и если Сабина будет волноваться и решит вернуться ради меня, я расскажу ей, что дома не бываю, и все заботы обо мне взял на себя Артур.

Все также на уроках — он со мной. Одноклассники уже не обращают внимания на эту странность, хотя первое время гремели. В школе привыкли, что он охраняет меня, будто самую ценную хрустальную вазу. Ходит по пятам, словно маньяк. На самом деле сейчас всем не до этого, подготовка к егэ идет полным ходом.

— Он хотя бы получил от тебя люлей за свое ужасное поведение? — спросила однажды Динка, когда мне удалось уличить минутку.

— Конечно! — вспыхиваю я. — Я ему однажды ужин сильно пересолила! Он потом три литра воды выпил и опух! Бедняга…

— Агрххх. — недовольно ворчит Динка, качая головой. — Безнаказанным, значит, остался.

— Он сказал, что разлука со мной — худшее наказание.

— Любовных цитат что ли начитался? — скривилась та, но по голосу было слышно, что уже не так злится.

Итак, учеба проходила под его полным контролем. Выходные — не выходили из квартиры. Но я все больше понимала, что это заточение доходит до абсурда.

— Артур, я так больше не могу! — воскликнула я. — Хватит уже тыркать курьера, давай сами сходим в магазин!

Во мне бурлило раздражение, и Артур это замечал, но вопреки всему не выпускал меня из дома. В какой-то момент я начала себя чувствовать пленницей, задыхаясь в четырех стенах. Кроме школы и его квартиры он не разрешал никуда ходить.

Однажды рано утром, пока он спал, мне позвонила Динка, и сообщила, что Геля не сможет выйти на смену в пекарню, так что пришло мое время, как я и хотела. Я не стала будить Артура, оделась и ушла. На автобусе доехала до пекарни, и было ощущение, что я наконец-то вдохнула свежего воздуха.

Но после смены, которую я отработала на отлично, меня ждала ссора, от которой я долго не могла отойти. Он ждал меня за дверью пекарни, и по его внешнему виду было ясно, что он меня сторожил весь день. Оказывается, он побежал за мной сразу же, как только услышал, как захлопнулась дверь. Под его неровно наспех застегнутым пальто торчала домашняя футболка и штаны. Он был без шапки, его нос и уши сильно покраснели.

Он уже не был похож на себя: уверенного дерзкого парня, который цепляет одним своим «вампирским» взглядом. Сейчас он напоминал обычного юного мальчишку, чем-то крайне напуганного, я бы даже сказала запуганного. И в тот момент, когда я хотела на него накричать, мне также сильно хотелось его обнять и успокоить.

— Я буду работать там, потому что я уже так не могу! — закричала, залетая в лифт дома. — Ты не даешь мне личного пространства!

— Я тебя напрягаю? — с мрачной усмешкой произнёс он.

Нет, конечно нет. Я люблю Артура еще сильнее. Но жить так нельзя. Мы заперты в четырёх стенах, перестали куда-либо ходить, это неправильно. Я начала подозревать плохое. Внутреннее ощущение сильной тревожности засело в груди.

— Ты сама хотела быть всегда вместе.

— Всегда, но не в таком смысле, — прошептала я, глядя на его расстроенное выражение лица и агрессивно скачущие желваки на скулах. — Прости, но…

— Всегда есть «Но», — ухмыльнулся он. — Не бывает счастья без Но.

— Бывает… — прошептала я. А он просто молча отвернулся.

Мое сердце разрывалось от этого разговора.

По выходным я приходила в пекарню, сменяя Гельку. Артур, словно мой сторожевой, всегда стоял рядом с окнами. Высокий, красивый, мрачный, — девушки, поднимаясь на крыльцо пекарни с опаской и восторгом взирали на него. Долгое время перешептывались, стоя у прилавка, о том, какой он красавчик, советовались, стоит ли к нему подойти познакомиться. Никто не решался, но я всегда с замиранием сердца слушала их разговоры, краснела и протяжно вздыхала, когда речь заходила о том «а есть ли у этого красавчика девушка?»

В это утро, я опоздала, потому что мы снова поссорились. Геля открыла пекарню, я приехала позже.

Птицы на деревьях радостно щебетали, капель с крыши падала. Снег почти растаял.

— Ты в порядке? — спросила она, покосившись на стеклянную огромную раму с милыми рисунками булочек и тортиков. За ней возвышался мой Артур.