Ай! Все эти мысли не дают мне уснуть. Я дико нервничаю.
Смотрю на телефон. Ни одного пропущенного. Черт, черт. Почему же он не хочет поговорить? Я мечтаю помириться. Да я накосячила слегка. Ну, он тоже не ангел. Он же демон во плоти. Мой Вампир. Влюбленный Вампир.
— Ой! — подскакиваю с кровати.
Мне тут пришло кое-что в голову. А помните сцену, где влюбленный вампир Эдвард запрыгнул в окно к своей Белле и поцеловал ее так страстно… Ммм… Прямо на ее кровати.
Вот бы мне так.
Закрываю глаза. Представляю. Становится жарко. Плохо и хорошо.
И жарко. И плохо. И хорошо.
Он бы обвил меня. Вот так. Раскаленно… Руками…
— Руками? — распахиваю глаза. Смущенно прикусываю губу.
Дура Маришка! Ну, не ногами же! А у него ноги, кстати, очень красивые! И хватит уже разговаривать сама с собой! Закрой глаза обратно!
Ах! Он бы оставил нежный влажный след своего поцелуя на моей шее…
— Нежный?
Очень нежный.
Томно выдохнув, он бы языком провел по ключице, двигаясь ниже…
— Ниже? Куда? — опять распахиваю глаза.
Ой, Маришка! Закрой глаза! И представляй дальше! Там самое интересное!
— А, да, — киваю.
Он бы поддел лямку моей пижамки, мягко спустив ее с плеча…
— Моей пижамки⁈ — взволнованно подскакиваю на кроватке. Включаю свет. Распахиваю шкаф и достаю подарочный пакет, в которую я засунула пижамку со снеговиками, которую мне подарил Артур. Снимаю свою старую и надеваю новую. Подхожу к зеркалу.
— Вау, — тяну с улыбкой. — Идеально.
Она не выглядит смешно или слишком по-домашнему. Она удобная, но в то же время делает меня очаровательной и женственной. Уютной. У Артурчика отличный вкус. Ему бы точно понравилась я в ней. Он бы с ума сошел от желания! Уже представляю этот его фирменный порочный взгляд.
Выключаю свет и довольная прыгаю под одеялко.
Продолжим?
Он нежно поддевает лямку моей пижамки, а затем и вторую, она спадает вниз и…
— Что и? — распахиваю глаза так широко, что чувствую, сейчас они вывалятся из орбит. — У меня же там грудь под пижамой… голая… между прочим…
Так и задумано, Маришка!
— Ааа… — закрываю глазки, кивнув. — Продолжай. Что там еще делает мой вампир?..
Он нежно… нежно… нежно…
— Опять нежно? Сколько можно нежно? Это же Артур! Он бы не стал церемониться. Уже бы сожрал меня. Целиком.
А что ты предлагаешь, Маришка? Ты слишком скромная для более бурной фантазии. У тебя дальше пижамной лямки, спадающей с плеча, огромный психологический блок. Черная кирпичная стеночка. До неподобающего точного не дойдет. А уж до развратненького и подавно. И хватит говорить сама с собой!
— Действительно! — дую губы и пыхчу, обиженно откидывая одеяло. — И что же мы будем делать в первую брачную ночь?
Думаешь, он дотерпит до брачной ночи?
— Не дотерпит. Точно тебе говорю. Помнишь первое свидание? И капот. Там чуть все не случилось. И точно было за гранью телячьих нежностей.
Дааа. Было классно. Давай, снимай блок по кирпичику.
— Почему ты разговариваешь нравоучительным голосом? У Динки научилась? Ладно. Блок. Блок. Блок…
Раз кирпичик, два кирпичик, три кирпичик. Уф. Нудятина.
Он нежно… нежно… нежно…
— Отстань! Нет у меня никаких блоков и кирпичей! Я могу быть очень откровенной. И совсем не нежной! — встаю, включаю свет, сажусь за стол, беру ручку, чистый листок и эмоционально пишу:
'Ближайшее будущее. После нашей с Артуром свадьбы.
Он
нежно
страстно
скидывает лямку моей пижамки
разрывает зубами мою пижаму и с хриплым
ором
стоном накидывается губами на
мою выпуклую ключицу? Грудь? Ой!
губы. Своими красивыми большими ладонями сминает мое
одеялко
белье, (которое не в горошек, я себе куплю новое шикарное). Прикасается к моему лицу длинными, изящными, самыми прекрасными в мире пальцами. Гладит мои волосы. Целует мои веки. Томно покусывает шею. Я покрываюсь истомой. Он целует мою кожу, и я воспламеняюсь от его горячих прикосновений. У нас все красиво,
нежно
и горячо. Он шепчет, что любит меня, и я, глядя в его золотистые глаза, говорю, что тоже люблю.
Люблю тебя, Мой Артурчик.
Воронов. Марсов. Мой Маньяк. Мой Вампир. Искусай меня всю мой Вампир.
Целуй меня. Целуй.
Я только твоя. Только твоя
развратненькая Шацкая
Малышка.»
Ох, Маришка! Ты кринжулька. «Искусай меня всю Мой Вампир» вообще лишнее. И про развратненькую. Ведь дальше поцелуев так и не дошло!
— Знаю. Уже зачеркнула. Теперь идеально!
Пффф, наивно и глупо! Это ты называешь откровенно? Целуй меня, целуй! Все остальное оставила за кадром? Ты еще совсем ребенок! Смотри, чтобы никто не прочитал! У тебя же все через букву Ж. Выброси скорее! Сожги!
— Да, да, — сминаю листок и иду к двери, но тут она внезапно открывается:
— Марина, ты с кем разговариваешь в три часа ночи? — Сабина сонно хлопает ресничками.
— Сама с собой, — сильно краснея сообщаю я, в панике кидаясь к своей сумке и бросая туда любовную фантазию, изложенную на бумагу.
— М, — она окидывает глазами мою пижаму. — Пижамка новая? Супер. Я спать.
И уходит, захлопнув дверь.
А я, подув себе губами на лицо, если можно так выразиться, иду к окну, чтобы подуть еще и свежим воздухом. Может, кому-то моя девчачья фантазия покажется глупой, но извините, я не писатель тут вам, а просто влюбленная молодая девушка, и романов восемнадцать плюс совсем не читала! А вот если прочитать, точно бы своего Артурчика представляла! И это был бы шикарный восемнадцать плюс! Самый жгучий и откровенный!
Злой соблазнительный вампир, искусай меня всю… ммм…
Приоткрываю окно и вижу темную фигуру под деревом. Тут же закрываю, и радостно бегу к выходу из квартиры. Накидываю куртку, надеваю сапожки, и выбегаю в ветреную ночную прохладу.
Никого.
И ни единого фантика. Но я точно видела…
* * *
Но он не пришел. И в школу не явился. Оказалось, вся футбольная команда отправилась на соревнования. Это могло бы развязать руки для Клюевой и ее прилипал, но к счастью, будучи неуверенными в нашем полном с Артуром разрыве, я отделалась «легкими» оскорблениями в свою сторону. И после недели ожидания и бесконечных, сводящих душу бессонных ночей, я все же свалилась с ангиной. Это было ожидаемо, ведь я так и не сходила за своим теплым пальтишком в химчистку.
* * *
«Поздравляю. Твой ненаглядный Артурчик вернулся» — написала как-то вечером в один из моих ангинных валяний дома моя бывшая хорошая подруга Диночка. Я как раз заливалась имбирным чаем и закидывалась сушками, размашисто развалившись на подушках.
От восторга я резко чуть не выздоровела. И разлила полкружки чая, затопив свою постель. А все почему? Потому что нефиг жрать в кровати. Для этого существует кухня. Впрочем, меня это не слишком расстроило. Но горло все же саднило на мой резкий радостный выкрик.
И я наивно верила, что узнав о моей болезни, он прибежит меня проведать. Но он этого так и не сделал.
А вот Слава, к моему удивлению, еще после пары дней моих грустных скитаний по квартире, впервые позвонил мне:
— Спустя годы учебы узнал мой номер? — иронично спросила я.
— Ну что ты, Маринка. Ты всегда мне нравилась. — признался мой верный вздыхатель. И раньше я готова была на все за такие слова от него, но сейчас это вызвало лишь легкий укол непринятия.
— А ты мне тоже нравился! Очень! Но мог бы, Слав, раньше догадаться и сделать сам первый шаг! Знаешь же, какая я скромная! А тебе только работы по химии нужны были от меня и больше ничего!
— Да я бы сделал, Марин, Но Воронов мне не позволял. Потребовал, чтобы я держался от тебя подальше, иначе, из команды нашей футбольной вышвырнет. А буду геройствовать, и вовсе из гимназии попрет. Я думал, он просто пытается мне жизнь испортить, потому что я его раздражаю по неведомым причинам. И лишь недавно узнал, что причиной была Ты. Долгое время — Ты. Он и другим парням запрещал к тебе приближаться. Но об этом я также узнал совсем недавно. Все его боятся люто. Никто не идет против системы.
