— Приветик! — Динка здоровается с Артуром, будто они всю жизнь дружат.

— Привет, — дружелюбно улыбается. — Как дела?

— Отлично. А я так сильно проголодалась! Ты меня спас! Герой!

— Я чувствовал, что нужен здесь. Обладаю экстрасенсорными способностями.

Раздаётся звонкий смех моей «скоробывшей» подруги. Она смеется какими-то хрустальными заливистыми переливами.

Кошусь на них подозрительно, пока они обмениваются любезностями и легким флиртом. И шоколадными конфетами, которые он тоже притащил. Почему-то они меня раздражают в этот момент. Прибила бы…

— А ты пойдешь на костюмированную новогоднюю вечеринку? Выбрал себе костюм?

— Конечно! Я всегда мечтал быть снеговиком, — берет с тарелки марковину и задумчиво рассматривает ее. — Чтобы кто-то очень очаровательный отгрыз мой нос.

«Очень смешно» «Юморист года»

Кривлюсь, глядя на его мерцающий взгляд, устремленный на мою ужеБывшую подругу.

— Что? — смеется. — Ты такой забавный!

В каком месте?

— А ты кем будешь?

— Ммм… Еще не решила. Кем бы мне пошло? Подскажешь?

— Не знаю. Кем обычно одеваются девчонки на такие вечеринки?

— Ну, вот тебе бы что понравилось?

— Ангелочком?

— Ооо! Это подходит.

Ангелочком? Динка⁈ Ха.

Ха.Ха.

Ха.Ха.Ха.

Очаровательно? Кто-то очаровательный отгрызет ему нос? Он ее имел в виду? Не позволю! Никогда!

— Эээ… — пытаюсь вклиниться в их разговор. — Я буду грибную пиццу. А вы какую?

Артур переводит глаза на меня. Бровь недоуменно выгибает.

— Маришка, а тут только грибная, — непонимающе смотрит на меня бывшая подруга. — Обе грибных.

Стукнуть бы ее.

— Да. А кто не мыл руки, пусть идет мыть руки, — многозначительно смотрю на Артура. — У нас тут нельзя с грязными. Не принято.

— Хорошо, — кивает он. Поднимается и уходит в прихожую, где спрятана тайная дверка в ванную комнату.

Бывшая подруга смотрит ему вслед и ласково улыбается.

— Я с тобой больше не дружу. — улыбка подруги резко гаснет. — Ты моя бывшая подруга. И тебе пора домой. Уходи. Немедленно.

Наливаю нам всем чай. Кладу на тарелку два больших куска для Паши. Отношу ему в комнату. Моя бывшая подруга не двигается с табуретки. Молчит. Оцепенело приоткрыла рот.

Я ставлю перед ней кружку с грохотом. Чтобы она понимала, что я ей тут не рада больше.

— Слушай, Артур, — Динка снова улыбается. А я грозно пью чай и кусаю пиццу.

Сидим втроем за столом. И что она тут делает? Она мне больше не подруга.

По имени к нему? С какой стати?

Кусаю еще один кусок. Сильно грозно.

— Да?

Может, мне уйти? Оставить их наедине? Ага. Щас. Размечтались.

— Вот, дай совет. У меня подруга одна, там… — машет рукой в сторону. — Она из другого города. Да-а-альняя подруга… Так вот… Она хочет со своим парнем расстаться, но не знает, как ему сказать. Подумала, может, написать ему сообщение. Но она боится его обидеть… А лично разговаривать не хочет. Вот ты как парень скажи, ты бы не обиделся? Как бы ты отреагировал на расставание без личных объяснений?

Застываю с куском пиццы в руках. Проникновенно смотрим с Динкой сначала друг на друга. Потом обе на Артура.

— Леща бы дал.

Само спокойствие лопает пиццу с таким удовольствием. Причмокивает. У него красивые губы…

— Кому леща? — Динка открывает рот ошарашенно. Я тоже.

— Всем.

— А… какого леща? — интересуюсь я. — Сильно большого?

— Грандиозного.

Мы с Диночкой переглядываемся испуганно. Человек паук выбегает из комнаты с ошалелым криком. Он умудрился слопать оба куска пиццы и жаждет третьего.

— У вас это семейное? — радостно спрашивает Артур, поднимаясь вслед за Пашкой. Тот утягивает его за руку.

Я не сразу понимаю, о чем речь. Потом осознаю, что я грозно кусаю уже четвертый кусок. А Динка с Артуром только по одному успели…

— Ты куда? — выкрикиваю, вытирая руки полотенцем и выбегая в прихожую.

— Самолетики ловить!

— Самолетики? — удивленно смотрю, как Артур надевает свои мощные ботинки и накидывает пальто. Он такой красивый…

— Ага. Поиграем с мелким.

Мы с Диной переглядываемся. Пока домываю посуду, молчим. Не обсуждаем произошедшее.

— Мариш, а у тебя есть еще листочки?

— Какие листочки? — иду в комнату. Окно приоткрыто. Холодно. Пашка закутался в одеяло, надел шерстяные носки и кидает вниз самолетики оригами из тетрадных листиков, лежащих на моем столе.

— Мне нужно еще сделать самолетики. Много.

— Не знаю… — перебираю. На столе ничего не осталось. И чистые, и исписанные истратил.

Исписанные…

— Паша! — хватаюсь за сердце. Он озадаченно на меня смотрит. Своими невинными глазками.

Выгибаюсь в окно. Маньяк нежно улыбается мне снизу, стоя на снегу.

— Не волнуйся, Малышка! Я не мусорю. Я их в карман прячу! — подмигивает мне.

Держит в руках самолетик.

Приглядываюсь. Прищуриваюсь. На самолетике надписи… Куча надписей…

Вот и прилетели. Конечная остановка.

Маньяк, псих, верзила, странный, агрессивный, черствый, беспринципный, безответственный… Глаза маньяка, убийцы… Ненавижу…

Господи. Боженька. Хоть бы не прочитал.

Записка с признанием в чувствах была предназначена не тебе! Она была для Славы Князева. Это он мне нравится. Я оставила записку в твоей сумке по ошибке. Ты, я уверена, хороший человек, и найдешь себе такую же хорошую девушку! Искренне желаю тебе счастья и всего наилучшего!

Спотыкаясь, бегу на кухню.

Сердце выпрыгивает из груди. Почти падаю в обморок. Диночка придерживает.

Моя бывшая и единственная подруга рядом в этот ужасный для меня момент. Последний в моей жизни момент.

Спасибо ей на этом.

— Что такое, Мариночка? — испуганно шепчет.

— Я не хочу грандиозного леща, Диночка…

— А точно ли дело в лещах, Мариночка? Может, дело совсем в другом…

— Аа?..

Что имела в виду моя бывшая подруга? В чем еще может быть дело, кроме Грандиозного Леща?

— Я рад, что решила поехать со мной. Сама. Мне впервые не пришлось уговаривать, — уверенно держит руль. Он такой красивый.

Но я не смогла заманить его домой, чтоб вытащить из его кармана эти ужасные оригами. И мне пришлось напроситься с ним на встречу с парнями.

— Я ведь тебе должна.

— За воровство? — усмехается. — Нет, Малышка. Это не то, что я хочу. За такую провинность я попрошу большего.

Улыбается хитро, поворачивая ко мне голову. Ждет моей реакции.

— Зачем ты с ней флиртовал?

— Не понял? — улыбка сходит с его очень красивых губ. Лохматая бровка удивленно выгибается.

— Все ты понял! Зачем. Ты. С ней. Флиртовал?

— С кем?

— Дурак. Я с тобой не разговариваю!

Отворачиваюсь к боковому окну. Руки складываю на груди. Дышу шумно. Сиплю дико. Как змейка перед прыжком.

— Я правда не понял.

— Сам написал, что любишь меня…

— Люблю.

В громоздкой тишине доезжаем до склепа. Открывает мне дверь. Подает руку, но я сама выхожу. И даже добираюсь по узким разрушенным туннелям сама до главного зала, где собрались парни. Мне не нужна его помощь. Я независимая.

Чувствую его плотоядный взгляд. Он жжет мне между лопаток.

— Привет! — подсаживаюсь к Медузе на мягкое одеяло. Они пьют чай из кружек, испускающих пар, и грызут картошку фри с соусом.

Сидят, изобразив круг. У стены музыкальные инструменты разложены. Болтают. Смеются. Я осматриваюсь и понимаю, что Матвея здесь нет. Я немного боялась ехать, но Артур заверил, что тот сегодня занят другими делами.

— Чем занимались сегодня? — интересуется Медуза.

— Ели пиццу. Грибную. И конфеты. Шоколадные. А еще играли в оригами.

— Как это чудно, — хмыкает. — Вы очень романтичная пара. Созданы друг для друга.