– Уж не влюбилась ли ты в профессора, Винни? – осторожно спросила она.

На этот раз опешила Эдвина.

– Признаться, я временами думала, что испытываю к господину Марку Довиласу чувство глубокого уважения. И даже допускала, что, если бы в моей жизни не появился господин Брок, то я, возможно, была бы вовсе не столь несчастна под действием своего проклятия. И если честно, – она понизила голос, – ни Альбер де Сен-Каре, ни Арман Монтруа не обладали и половиной достоинств профессора Довиласа. Если бы только их все не перевешивал его ужасный характер!

– Ясно…

– Как бы я хотела отплатить ему той же монетой!

– Можно попытаться заколдовать его, – улыбнулась Валентина. – А потом расколдовать. Как тебя эта идея?

Графиня искренне рассмеялась.

– Спасибо, Тина, – сказала она. – Ты, как всегда, находишь правильные слова. Зато… кажется, теперь я знаю, как поквитаться с профессором Довиласом! Спасибо, спасибо, спасибо, Валентина!

С этими словами Эдвина Дюпри вылетела из-за стола и бросилась прочь из библиотеки. Проводив подругу взглядом, Валентина пожала плечами.

* * *

«Я, Марк Довилас, находясь в здравом уме и трезвой памяти, завещаю…»

Перо скользило по бумаге, буквы складывались в слова, простые и понятные по отдельности. Вот только осознать смысл всей фразы было сложно. И больно.

Марк отложил магическое перо в сторону и опустил голову на руки. Как странно подойти к финалу своей жизни, точно осознавая это. Он не был героем. Герои носят сверкающие латы и разят драконов двуручным мечом. В крайнем случае, они служат в ведомстве генерала Николаки, рискуя жизнью ради Ольтена. Марк занимался научными исследованиями и преподавал. Ему нравилась такая жизнь. Жаль, наверное, что он так и не научился стоять в стороне до конца.

В Асти ему впервые за много лет стало по-настоящему страшно, хотя он и не позволил эмоциям взять верх над разумом. Но не демонстрация чудовищной магической силы ужаснула его, и не масштабы содеянного зла, а то, что Виктор де Вилье решился на подобное. Каким чудовищем нужно быть, чтобы ради непонятной цели бросить под ноги не десятки, не сотни – тысячи человеческих жизней? Сибелиус жаждал лишь власти. Получив благодаря Деянию неслыханную силу, он воспользовался ей, чтобы стереть с лица земли войско Джумлы и его шаманов. Виктору же такая власть не нужна. Он и так мог иметь ее – по праву рождения и благодаря своему таланту. Чего же он добивается? Перевернуть основы мира?

В любом случае, так же как двадцать с лишним лет назад, Довилас знал, что попытается помешать ему, бросится в этот омут. Просто потому, что иначе он не может. Одно лишь изменилось: безрассудство молодости уступило место жизненному опыту. Студент рискнул перехватить заклятье черного сапа, зная об опасности, но надеясь на успех. Теперь же профессор со всей ясностью понимал, что в этом бою, при самом лучшем его исходе, победителя не будет. Остается лишь постараться утащить бывшего приятеля за собой в могилу.

– Господин Довилас? – раздался где-то совсем рядом голос графини Дюпри. Марк вздрогнул и резко обернулся.

Девушка стояла в дверном проеме, не решаясь войти.

– Чем могу быть полезен, графиня? – Это прозвучало холодно. Он очень постарался.

– Я слышала, вы завтра уезжаете, – сказала Эдвина, переступая порог. – Мне тоже собирать вещи?

– Нет, – он покачал головой, – не нужно. Оставайтесь пока в университете. Я ослабил нашу связь, мы можем находиться на значительном расстоянии друг от друга.

– Вы сказали, «пока»? – Она подчеркнула последнее слово.

– Да. Если я вернусь – у меня будет время, чтобы разобраться с чарами и полностью нейтрализовать их. А если нет – я замкнул все на себя, заклятье разрушится само собой. В любом случае, госпожа Дюпри, вы станете свободны и сможете выйти замуж.

– Вы считаете, что меня волнует лишь это? – Эдвина в точности скопировала ледяной тон профессора.

Ее взгляд скользнул по бумагам на столе и задержался на первых строчках: «Я, Марк Довилас, находясь…».

– Вы идете на смерть, – очень тихо сказала она.

– Не буду скрывать, это весьма вероятный исход, – кивнул профессор, убирая завещание в стол. – Конечно, такая перспектива малоприятна, однако, боюсь, иного выхода нет, так что…

– Есть, – перебила его графиня Дюпри. – Вы можете исполнить Ритуал.

Марк Довилас с неожиданной стремительностью вылетел из-за стола.

– Кто вам рассказал о Ритуале? – угрожающе тихим голосом спросил он.

Эдвина почувствовала неодолимое желание вжаться в стену, потом нащупать за спиной дверную ручку и броситься в коридор, подальше от профессора. Но воспитание взяло верх: наследница славного рода Дюпри не имеет права показывать свою слабость, особенно перед этим человеком. Она вскинула подбородок и посмотрела Марку в глаза.

– Мне никто не рассказывал, – отрезала она. – Я подслушала беседу господина Кэрью с господином Герингасом.

– Подслушали? – Довилас скривил губы. – Не самое достойное занятие для благородной дамы.

– Вы правы, профессор, и я стыжусь своего поведения, – слегка склонила голову Эдвина.

– Значит, Хавьер со своими приятелями не отступается. Что ж, этого следовало ожидать. – Марк, казалось, не слушал девушку. Он отошел от нее, снова опустился в кресло, прикрыл глаза. – А о возможном побочном эффекте Ритуала господин Герингас случайно не упоминал?

– Если вы подразумеваете под «побочным эффектом» возможную гибель человека, принимающего участие в этих чарах, то да, упоминал. – Молодая графиня Дюпри почему-то почувствовала себя намного увереннее. – Он говорил, что вероятность этого крайне мала.

– Но она есть! – бросил профессор, вставая с кресла. – Я не хочу тащить за собой на тот свет невинных людей.

– Да, – согласилась девушка. – Скажите, профессор, а что будет с невинными людьми, если вы потерпите поражение, а ваш противник победит? Я ведь тоже была в Асти, помните?

– Я представляю, на что способен Виктор де Вилье, – сказал Марк, – и знаю предел своих возможностей. Если мне не удастся его уничтожить, я ослаблю его настолько, чтобы с ним справились люди генерала Николаки. Моих сил на это должно хватить. Вероятность, что мне не удастся и этого, ничтожно мала.

– Но она есть, – вернула ему Эдвина его же слова. – Господин Довилас, у меня нет ни малейших способностей к магии, о чем я в детстве очень сожалела. Кажется, это является непременным условием для Ритуала, не так ли? Вы не имеете права проиграть.

– Вы сошли с ума, – мрачно сказал Марк. – Вы понимаете, что идете на верную гибель?

– На верную гибель идете вы! – пылко сказала она. – А если вы откажетесь чаровать сами – я обращусь к господину Грингасу и попрошу его о такой любезности.

– И думать забудьте! – Довилас вновь подошел к ней. – Хотя, держу пари, Хавьер согласится. Нет, любезная графиня Дюпри, я этого не допущу. Даже если мне придется запереть вас и поставить возле дверей охрану.

Эдвина какое-то время молча смотрела в лицо профессора, потом отвернулась, глубоко вздохнула, и, когда снова подняла глаза, в них горела одна решимость.

– Я требую, чтобы вы исполнили Ритуал!

– Вы требуете! – зло бросил Довилас. – Вы еще луну с неба…

– Здесь и сейчас! – перебила его Эдвина и запнулась. Происходящее очень сильно напоминало ей сцену из какого-то романа. И слова соскальзывали со страниц, черными капельками ударяясь в пол. – Здесь и сейчас, – повторила Эдвина.

– Замолчите!

– Не смейте повышать на меня голо…

Договорить она не сумела, потому что у нее вдруг перехватило дыхание. Задыхаясь, Эдвина стала хватать ртом воздух, кровь отхлынула от ее лица…

– Что вы наделали! – простонал Довилас, бросаясь к девушке.

Пальцы волшебника заметались у её лица, пытаясь перехватить и отсечь видимые только ему одному полупрозрачные нити, и не успевая, безнадежно не успевая… Кожа Эдвины стала белой и холодной как мрамор, по ней побежали серебристые струйки – сначала одна, затем другая…