– Да уж, сказок ты не читала, зато вечно носилась с географическими атласами, – сказала Валентина, тоже нацелившись на веточку светло-зеленого винограда. – Я помню, как увидела тебя первый раз. В руках толстенная папка с картами, за которой и тебя-то не видно, только туфли, оборки на юбочке и бант на макушке.

Эдвина улыбнулась.

– Странно, а я вот тебя маленькой совсем не помню. Точнее, не помню, как ты выглядела. Зато прекрасно помню, что от тебя всегда пахло шоколадом и мятой. Я еще думала, что ты, наверное, вообще вся из карамели и пастилы.

Валентина прыснула со смеху. Хихикая и попутно стряхивая крошки с платья, она убрала остатки снеди в корзинку, прикрыла все платком и уселась поудобнее на скамье.

– Хозяин Дубравы, Винни, это вовсе не о том, о чем ты подумала.

– Напомни, – хмыкнула Эдвина.

– Все же просто! Хозяин Дубравы приходит на помощь купцу и просит в награду его дочку. В назначенный день он является за невестой, но она просит отсрочку перед… кхм… брачной церемонией.

– О! Теперь вспомнила! – всплеснула руками Эдвина. – Он ставит условие – надо отделить зерна от сора, ей помогает мышка, Хозяин посрамлен, а девушка свободна.

– Ну да, точно. Это старый вариант. Когда главной религией стало остианство, сказку переписали. Теперь девушке вместо мышки помогает ангел.

– Бедняжка, – притворно вздохнула графиня. – Этой бы девушке проклятие вроде моего. Никаких ангелов не надо, все женихи во главе с Хозяином Дубравы сами откажутся жениться.

Шутка вышла невеселой. Валентина опустила глаза и тихо спросила:

– Винни, а что будет, когда мы найдем мага и снимем проклятье?

– Не знаю, – честно ответила та. – Наверное, я смогу вернуться домой и выйти замуж.

– А ты хочешь?

На этот вопрос у Эдвины не было однозначного ответа.

– Я полагаю, – твердо сказала она, после минутного раздумья, – что когда мы снимем проклятье, то все само разрешится… как-нибудь.

Валентина вдруг хихикнула.

– Послушай, а может, попросим мага, чтобы он как-нибудь и мне устроил проклятие вроде твоего? Ужасно не хочется выходить замуж за Любена. И за его брата тоже. И за любого другого сына любого из папиных деловых партнеров. Проклятье мне очень бы пригодилось.

– Так я же не знаю, в чем оно заключается! – всплеснула руками подруга. – А вдруг у меня хвост вырастет?

Обе рассмеялись, и остаток пути прошел в беззаботной болтовне. Всего через полтора часа карета въехала в Ранкону.

Столица была огромна, шумна и прекрасна. Толпы людей спешили по своим делам, проносились экипажи, здания были так высоки, что приходилось задирать голову, чтобы рассмотреть их. С главной башни доносились удары колокола – одиннадцать часов. Солнце припекало с ясного неба, и Валентина подумала, что неплохо было бы снять жакет. Эдвина стояла рядом в своем голубом дорожном костюме и шляпке как сама элегантность.

– Винни, – позвала подругу Валентина. – А ты раньше бывала в столице?

– Да, несколько раз, – отозвалась та. – Только мы всегда приезжали на железнодорожный вокзал. Ну, где твои отели? Мы возьмем экипаж.

Валентина хлопнула себя по лбу, поставила вещи на землю и полезла в сумочку.

– Сейчас…

– Госпожа Дюпри!

Эдвина обернулась и увидела Усы. Они были столь роскошны, пышны и щегольски закручены на кончиках, что говорить о них можно было только уважительным тоном и никак иначе.

– Жак! – радостно воскликнула Эдвина.

– Госпожа Дюпри, дорогая вы наша, ну что ж вы не сказали даже, что приедете? Если б госпожа Августа не предупредила, ведь страшно даже представить, что случилось бы!

– Что? – спросила любопытная Валентина.

– Мы могли не успеть подготовить апартаменты! – страшным шепотом произнес Жак Фебре, один из доверенных слуг Августы де Ла Мотт, в обязанности которого входило, помимо всего прочего, присматривать за имуществом почтенной дамы. – Но, слава Всевышнему, нам сообщили вовремя! Давайте ваши вещи, госпожа графиня, и поедем.

– Но я не одна, – запротестовала девушка, – со мной…

– Госпожа Августа так и сказала, что будет племянница с подругой! – просиял управляющий.

Рядом, словно из-под земли, вырос еще один слуга и занялся багажом, а Жак увлек девушек к ожидавшему неподалеку экипажу.

Приключения, с улыбкой подумала Эдвина, особенно хороши, когда в них можно сделать перерыв на отдых с комфортом.

Двухэтажный особняк с видом на здание ранконской Оперы достался Августе де Ла Мотт в наследство от третьего супруга. Парадный портрет барона висел в ее доме в Танне рядом с портретами первого и второго мужей – иногда трижды вдова была сентиментальна.

– Красиво, – одобрила особняк Валентина, когда экипаж с гербом де Ла Мотт подъехал к входу.

Жак помог девушкам выйти из кареты и проводил в дом.

– Госпожа Дюпри! – всплеснула руками дородная дама в строгом темном платье с серебряным медальоном на груди. – Ласточка, как же мы все рады вас видеть! А что это у вас с волосами?

– Так теперь модно, – уклончиво ответила графиня. – Я так рада видеть тебя, Вероника!

Вероника прижала Эдвину к груди, а следом в объятия была заключена подруга «ее дорогой девочки». Когда девушки, наконец, вырвались, им было объявлено, что обед вот-вот будет готов и у них есть ровно час, чтобы привести себя в порядок и спуститься в столовую. Валентина попыталась сказать что-то вроде «мы не голодны», но Эдвина ткнула ее локтем и страшным шепотом прошипела: «Не вздумай ее обидеть!» Потом взяла подругу за руку и буквально потащила наверх.

– Вероника ужасно гордится своими семейными кулинарными рецептами, – пояснила она, с трудом сдерживая смех. – У нас, конечно, есть кухарка, но Вероника не доверяет ей готовить соусы. Они из-за этого даже частенько спорят. Один раз так поссорились, что мы с тетей Августой их два дня мирили. Между нами, готовит Вероника действительно великолепно. Можешь смело хвалить ее, и она полюбит тебя как родную. А теперь идем, я покажу твою комнату.

Гостевые спальни были небольшими, но очень уютными. Выдержанные в светлых тонах, с резной мебелью, такой изящной, что она казалась воздушной, с легкими занавесками и непременными цветами на столиках, комнаты словно приглашали поселиться в них навсегда. Валентина села на заправленную кровать, задумчиво хлопнула ладонями по атласному покрывалу, раскинула руки и упала на спину, широко улыбаясь.

– Не расслабляйся, – засмеялась Эдвина. – Переодевайся и спускайся вниз, Вероника очень не любит, когда опаздывают к обеду. Ванная комната вон там. Жду!

С этими словами девушка выпорхнула из комнаты и отправилась к себе. Ее вещи были уже разобраны, платья висели на своих вешалках в шкафу, дорожный несессер занял место на туалетном столике. Эдвина с удовольствием избавилась от уже надоевшего дорожного костюма. Освежившись после дороги, она переоделась в любимое платье, затем присела на пуф у зеркала и принялась за прическу.

Когда она спустилась по лестнице и вошла в столовую, там уже ждала Валентина. Обед прошел весело. Эдвина делилась новостями из Арле, Валентина рассказывала о Танне, откуда, как выяснилось, была родом и какая-то родственница Вероники. Та, в свою очередь, добросовестно пересказала все столичные новости. Пожалуй, ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем возможность вдохновенно посплетничать. Ну, может быть, кроме похвалы ее соусам.

После обеда девушки отправились в библиотеку, чтобы обсудить дальнейшие планы.

– Как ты думаешь, может, заняться поисками уже сегодня? – задумчиво спросила Валентина, наматывая на палец локон.

– Давай лучше отдохнем и начнем поиски завтра, согласна? Можно будет взять тетин экипаж и попросить, чтобы нас отвезли по всем адресам.

Валентина охотно согласилась с этим предложением и задала другой вопрос:

– Винни, а это красивое здание на площади, это Опера?

– Да, – улыбнулась Эдвина.

– Ты там бывала?

– Конечно. Мама очень ее любит, а один раз мы были на открытии сезона. Это было замечательно, правда, я плохо помню подробности.