Живояна не моргнула:

— У тебя и так на морде трагедия века. Не мешай великому.

---

После обряда Раиса, вся в изумрудном свечении, собрала всех прибывших. Объявила:

— Отныне, всяк, кто желает остаться на этих землях, приносит клятву верности Роду. Магическую. Слово, земля и вода. Кто не клянётся — обратно в повозку, к своим болотам.

Живояна вышла вперёд первая и произнесла длинный, как свадебный тост, заклятный обет. Раиса молча приняла, а амулет мигнул: клятва принята.

Потом вышла Марфа. Перед тем как говорить, она перекрестилась на козу, поправила передник и с деловым видом начала:

— Клянусь, значит, земле — не копать без спросу. Воде — не ссать в колодец. И Раисе — помогать в разумных пределах. В основном советом. В смысле я — женщина опытная!

Баюн тут же хрюкнул от смеха и уткнулся в лапу:

— Совет, ага. От неё любой заквасится без уксуса!

Гниляй прокашлялся:

— Ещё немного — и клянётся на борще.

Раиса сдерживалась из последних сил.

Живояна подняла бровь и, скривив губы, прошептала:

— Клятва принята. Но мозги остались на таможне. Надеюсь, козе не придётся всё за неё делать.

---

Позже, уже вечером, Баюн вальяжно потягивался на крыше бани и шепнул домовому:

— Гляди, Гниляй, как бы она клятву не перепутала с рецептом огуречной настойки. Слыхал, князю письма пишет?

— Слыхал, — хмыкнул домовой. — А что пишет?

— Вот последнее: «Сегодня выяснилось, что колодец разговаривает. Просил вареник. Домовой ревнует к меду. Раиса, похоже, начала светиться от чеснока».

— Надо меньше к козе прислушиваться, — резюмировал домовой, зевая. — Та ей, поди, шепчет прямо в ухо.

---

А Раиса? Она чувствовала, как внутри что-то оживает. Амулет пульсировал, будто сердце самой земли. Живояна тихо подошла к ней в сумерках:

— Изумрудная жила близко. Но только ты можешь её найти — магия остальных её не видит. Даже если Марфа рядом станет плясать в шапке-невидимке.

Раиса кивнула. А кот, улёгшись рядом, закрыл глаза и пробормотал:

— Только ты, хозяйка… Ну и я, если рядом будут валяться изумруды. Штук пять. Или семь. На коготки.

Глава 9

Где земля шепчет изумрудами

Ночь на землю спустилась не как покрывало, а как дыхание древней сказки. Воздух был напитан ароматами трав и тёплой сыростью недавно прошедшего дождя. Луна висела в небе тяжёлым золотым кругом, будто позабытое блюдо домовой вечеринки, и отбрасывала серебряные блики на каждую каплю, каждый листик.

Раиса стояла у порога, завернувшись в лёгкий плащ, когда к её ногам бесшумно скользнул Баюн.

— Хозяйка, — прошипел он с видом заговорщика, — сегодня лес спит… а горы проснулись. Пойдём, покажу тебе, где земля поёт, а камни дышат.

— Это ты к поэтическому или опять шпионил за мышами?

— Нет, я теперь официально твой магический компас. Мурлычу — значит, ты рядом. Рычу — значит, туда не ходи. Шучу — значит, нервничаю.

---

Они шли по лесной тропе, и Раиса ловила каждое чувство. Трава холодила ноги сквозь обувь, где-то вдалеке курлыкали ночные птицы. На каждой развилке Баюн останавливался, осматривался и обязательно высказывал комментарий:

— Вот тут грибы умеют чесаться, не бери. А тут… Тс-с. Это не камень, это леший спит, но в командировке.

— И как ты всё это знаешь?

— Я стар. Я мудр. Я был в подвале великой ведьмы и выжил. Правда, потом неделю икал чесноком.

---

Наконец тропа вывела к подножию горы. Она возвышалась будто хребет спящего змея — покрытая мхами, зеленью и бликами луны. Ветры спускались с её вершины, шепча на неведомом языке, и Раиса вдруг почувствовала — здесь что-то ждёт её.

Баюн вздохнул:

— Слышишь, как гора гудит? Это она тебя зовёт. Я один раз туда полез — уронил коготь, пока карабкался. Потом неделю пел фальцетом.

Раиса улыбнулась, но сердце у неё билось часто. Каждый шаг вверх давался тяжело — не от усталости, а от ощущения, будто земля проверяет её. Как страж у врат: впустить или нет.

И вот — уступ в скале. Она почти не заметна, но Баюн ткнул лапой:

— Сюда. Вроде нора… но не простая. Я чувствую — тут что-то дышит магией.

Раиса провела рукой по камню. Он отозвался — тёплым пульсом, мягким светом под кожей скалы. Как сердце. Она приложила ладонь и шепнула:

— Я — хозяйка Рода. Прими меня.

И скала открылась.

Перед ней раскинулся зал, весь из изумрудов и зелёного кварца. Стены сияли, будто внутри горели лесные духи, и воздух был сладкий, как перед грозой в июле.

Раиса ахнула. У неё закружилась голова — не от головокружения, а от... родства. Она чувствовала: это — её. Изумруды отзывались на её присутствие, пели без звука, грели без огня. Магия текла по её венам, как мед — густо, лениво, неотвратимо.

Баюн сел рядом, восхищённо вытянул лапки:

— Ну всё, хозяйка. Если ты не ведьма, то я не кот, а недоразумение с хвостом.

---

А в это время, у подножия горы, Марфа, спрятавшись за кустом, шептала сама себе:

— Сейчас я узнаю, где клады! Всё князю доложу!

Но куст оказался живым.

— Кто тут подслушивает у моего логова? — раздался змеиный голос.

Куст распахнулся, и оттуда выползли змеи, с серьёзными глазами и украшениями на чешуе. Марфа взвизгнула и тут же упала на колени:

— Я жрица! Великая! От козы пророчество приняла!

Змеи зашипели... а потом — засмеялись.

— Ну пусть будет так, жрица. Нам весело, тебе безопасно. Будешь нам травки собирать и сказки рассказывать. Письма тоже пиши. Только чернила у нас ядовитые — аккуратней.

Марфа гордо кивнула:

— Запишу: «Сегодня нашла изумрудную куртку. Кот подозрительный. Змеи вежливые, но шепчут про капусту». Ага. Это важно.

---

А в зале изумрудов Раиса подняла первый камень — он лёг в её ладонь, будто знал её всю жизнь. Она почувствовала, как магия пробуждается. На плечо ей прыгнул Баюн и мурлыкнул:

— Ты теперь не просто хозяйка… ты хранительница сокровищ. Только не забывай, кто тебе их показал. Я, кстати, на зелёные миски не аллергик.

Раиса рассмеялась, и от её смеха изумруды отразили свет так, будто в зале взошло собственное солнце.

Глава 10

Где дают клятву камню и женщине

Когда Раиса с Баюнчиком вернулись в долину, солнце уже вставало, и травы покрылись тяжёлой росой. Изумруд в её руке слегка светился, будто в нём плескалось утреннее небо. Баюн важно вышагивал рядом:

— Держу пари, когда ты покажешь это чудо — кое у кого выпадут глаза. Особенно у той, что пишет письма в воздух и думает, что они в столицу долетают.

— Ты о Марфе?

— Она самая. Её бы на травяные настойки, а не в интриганы. Её максимум — «Зелье против скуки, брать перед сном, можно с котом».

---

У подножия холма их уже ждали: семьи, пришедшие на земли Раисы — высокие, крепкие, с детьми, стариками и грузами надежд. Живояна стояла чуть поодаль, змеи её свиты тихо шипели в утреннем воздухе, как обереги от ненужных слов.

Раиса подняла изумруд над головой, и камень вспыхнул зелёным светом, как сердце весны.

— Нашли жила! — раздался чей-то радостный крик.

— Это не просто жила, — отозвалась Живояна, подойдя ближе. — Это знак. Земля приняла её. А теперь и мы должны.

Змееглазая дева коснулась плеча Раисы, и изумруд сам по себе растворился в её ладони, впитавшись в кожу.

— Он сросся с тобой, — шепнула Живояна. — Ты теперь — живая жила, мать рода. Слишком много вражды ходит по свету. Пусть этот Род будет нерушим.

---

Раису повели к родовому кругу — выложенному из плоских камней и усыпанному сухими лепестками. Живояна подняла посох, украшенный перьями, костями и изумрудными змеями, и произнесла:

— Пусть ныне каждая семья, желающая жить на этих землях, даст клятву Хозяйке Рода. Не на бумаге, не на крови, а на магии самой земли. Кто соврёт — корни деревьев выдавят из почвы, кто предаст — реки унесут его голос.