— Доброе утро, пернатое чудо.

Из кухни уже доносился громкий стук. Там Баюн громыхал сковородами, бормоча:

— Мало им было феникса-мужика, теперь ещё и яйцо в дом! Всё, конец моей холостяцкой жизни. Пойду, может, в болото. Кикимора, приютишь, а?

— Только если ты научишься квакать, — послышалось в ответ.

Смех прокатился по дому.

Жарена, всё такая же молчаливая и величественная, сидела на лавке у печи. Она лишь коротко кивнула Раисе:

— Оно просыпается. Ты чувствуешь?

И правда. Яйцо едва заметно дрожало, и Раисе почудилось — в нём что-то шевельнулось, как лёгкий взмах крылышка.

---

К вечеру Раиса устроила настоящее «яичное торжество»: в доме собрались маги, травницы, повитухи и даже пара ведьмаков. Все обсуждали, что делать дальше.

Один из магов с бородой в три косички задумчиво посмотрел на яйцо:

— Это ведь не просто феникс… Это древний род. Возможно, мы наблюдаем перерождение духа-хранителя…

Жарена лишь прошептала:

— Оно выбрало Раису. Не трогать.

Баюн, гордо стоящий рядом, шепнул в сторону Кикиморы:

— Видишь? А ты говорила, что она простая баба с огорода.

— Она и есть. Только ещё и родовая мать теперь, — буркнула та, но без злости.

---

Ночью Раиса уснула тревожно, с ладонью на мягком гнезде. И ей снова приснился сон. Только на этот раз — не сияющая богиня, а простая странница в балахоне, с корзиной пирожков.

— Узнала? — усмехнулась Лада, подавая пирожок с капустой.

— Узнала. А где цветы, звёзды и арфы?

— Сегодня без пафоса. Я пришла как мама, а не как богиня. И сказать хочу: ты молодец. Отец тебя простил. А я — скоро приду. Но не такой. Ищи знак — золотые арки и слово, что чуждо здешнему языку… "McDonald's".

Раиса проснулась с пирожком в руке. Нет, правда. Он был горячий, с капустой. И немного… светился.

---

Утром в поселение въехал всадник на сияющем лосе. Он не проронил ни слова, только передал Раисе кристалл, в котором светилась карта. И слова на древнеславянском:

"Там, где огонь уснёт — тьма проснётся."

Раиса прижала карту к груди. А за спиной, в тёплом гнезде, тихо щёлкнула скорлупа.

Глава 49: «Пир, яйцо и гость с Юга»

С раннего утра в воздухе поселения пахло чем-то волшебным: смесью печёной картошки, липового мёда и... грозы. Над новым зданием — таверной «У Жар-Птицы» — весело дымил костёр, на котором кикимора жарила блинчики на скворчащем жирке, хихикая и сплёвывая заклинания в тесто.

Раиса, в фартуке с вышитым борщом, устроила настоящий гастрономический шабаш. Печь жарила, как в добрые брежневские времена, и очередь выстраивалась до трактира. Особенно ценили «петушки на картофельной палочке» и «квасную газировку с эффектом левитации». Жители хихикали, глотая её, и начинали на пару секунд парить, словно опрокинутые пуховки.

— А потом, значит, говорю ему: «Тебе не картошка фри с МакДональдса, а картофель судьбы!», — хохотала Раиса, отпуская поднос с хрустящей жаревней. — Каждая палочка — как перо жар-птицы: съешь — и что-нибудь сбудется!

Баюн уже пятый раз просил добавки, подозрительно щурясь.

— А я, может, пророчествовать начну от этих палочек. Или, наоборот, вспоминать прежние жизни. Вдруг я в прошлом был домовым при императрице? — и тут же подавился куском «солёного счастья» — булочкой с маринованным хреном, изобретением кикиморы.

Новый торговый союз

А тем временем в поселении прибыли необычные гости — бородатые купцы с севера, одетые в кафтанчики с серебряной вышивкой. Один из них, Пересвет Соляной, заговорил так витиевато, что Раиса решила, будто он соревнуется с Баюном:

— Да не просто мы соль везём, а соль самосветную! Под землёй её кристаллы светятся, как надежда в темени, как лампадка в кутерьме жизни! — с пафосом выкрикнул он.

Они предложили заключить торговый союз: обменивать местную магическую еду и лекарства на их самоцветную соль и меха северных зверей. Раиса, недолго думая, протянула руку:

— Если вы обещаете не забирать кикимору в жёны и не пить квас больше семи чашек — договорились.

Купцы унесли с собой коробки с «пирогами судьбы», а один из них влюблённо смотрел на картошку фри, как на девушку с Купальской ночи.

После бурного дня Раиса отправилась проверить Яйцо Жар-Птицы, что покоилось в тайном зале. Оно всё ещё спало, но рядом с ним вдруг появились первые перья. Они были разного цвета — огненно-красное, золотистое и пепельно-серое.

— Трое будут рядом, когда Яйцо вылупится, — прошептал кто-то за её спиной.

Это была Лада — во сне или наяву, Раиса уже не знала.

— Скоро. Но сначала тебе нужно узнать, кто они — эти трое. Один ты уже знаешь. Второй — идёт. А третий... сам найдёт путь, — улыбнулась богиня и протянула ей хлебец, в который была запечена миниатюрная М.

Раиса ахнула: внутри него — картошка фри!

— Это и есть знак, — прошептала Лада. — Я скоро приду. Но не как Лада. Узнаешь меня по аромату жареного масла.

Раиса проснулась — на лице был крошечный отпечаток картошки.

Странник с Юга

Вечером в поселение пришёл странник в сером плаще. Его волосы были цвета глины, а в руках он держал трость, украшенную символами четырёх стихий.

— Я иду с юга. Ветер привёл меня. Я ищу… перерождение, — сказал он.

Жарена, стоявшая рядом, вздрогнула.А Ратибор ощутил, как пламя внутри него ответило чужому пламени.Раиса — как всегда — предложила чай, пирог и номер с окнами на восход.

Глава 50: «Песнь Лады и сердечные огни»

Ночь опустилась на земли Раисы мягко, как рукодельный платок. Улицы поселения мерцали от светящихся кристаллов, добытых в новых шахтах, а над таверной «У Жар-Птицы» витал запах топлёного масла и вишнёвого варенья.

Раиса вышла на балкон своей комнаты — на ней был тёплый шерстяной платок, подаренный кикиморой, и лёгкая тревога в сердце. Она не знала, от чего она проснулась… пока не увидела её.

Лада стояла у костра, в венке из рябины, и её лицо отражало свет, как гладь тихого озера.

— Ты проснулась, — шепнула она, — потому что в тебе звучит зов. Любовь. Ты боишься — как и я.

Раиса спустилась, босиком, и села рядом.

— Боишься? Ты?

Лада вздохнула, опуская в огонь травы.

— Я любила. Не раз. Но однажды — сильно.Он был — молния и тишина.Он был — гром в горах и шёпот утренней росы.

Раиса почувствовала, как в груди сжалось.

— Перун, — догадалась она.

Лада кивнула. Но не с болью — с уважением.

— Мы не были вместе вопреки. Мы были — как весна и первый гром. Он выбрал путь не рядом со мной, но не ради другой. Он стал богом битв, а я осталась — беречь тех, кто после.

— И ты его всё ещё… — начала Раиса.

— Жду, — просто сказала богиня.

💛 Между Раисой и мужчинами

Позже, в доме, Раиса застала Ратибора. Он чинил одну из лавок. Его рубашка была расстёгнута — на груди отпечатались тени от свечей.

— Ты не спишь? — спросил он, не оборачиваясь.

— Мне снилась Лада, — сказала Раиса, подойдя ближе.

Он положил молоток.

— А мне снилась ты. На лугу. И ты смеялась. Я помнил этот смех с первого дня. До сих пор не решился... просто коснуться твоей руки.

Раиса молча протянула ладонь. Он взял её — с силой, но сдержанно. Глаза их встретились — и в этом взгляде было всё: будущее, страх, желание, нежность.

Он поцеловал её руку — сначала пальцы, потом запястье. Раиса ощутила, как кровь в ней отозвалась, как от пламени. Он хотел сказать больше, но не посмел.И она поняла: с ним — будет потом.

А ночью к ней пришёл другой. Не телом — огнём.

Феникс.

Он не говорил — он пел. Песня его сердца врывалась в её сны. Она видела себя в огне и в небе. Он был частью её судьбы, но не мог быть полностью человеком.