Появление тёти с её дочерью оказалось соевременным. У Драко, во всяком случае, появилось с кем поговорить. А тем для разговоров у мальчика было много.

Нимфадора, к слову, рассказала Драко о том, что не только Нарцисса любит использовать в процессе воспитания пыточное заклятие. Кузине порой тоже доставалось порция боли, хоть и в ослабленной форме. Впрочем, девушка сама отметила, что в тот период своей жизни действительно серьёзно нарывалась, за что и получала вполне заслуженное наказание.

Сестры Блэк, хоть и сменившие фамилии, да лишившиеся доступа в особняк родни, были верны заветам своих предков и старались воспитать собственных детей именно так, как было принято в тёмном семействе. Смерть Люциуса в этом плане полностью развязала обоим женщинам руки, благодаря чему они всерьёз взялись за Драко. В первые недели это было не так заметно, а потом процесс пошел по нарастающей.

Нет, изначально мальчик и сам был не против подобного развития событий. Ощущение собственного бессилия во время памятной схватки, дополняемое чувством вины за смерть отца, и без того грызли юнца, заставляя постоянно заниматься в отведенном для отработки заклятий зале. Однако, то, что приготовили бывшие Блэк стало для Драко полнейшей неожиданностью.

Ежедневные жесткие выматывающие физически и морально тренировки в магии и со спортивными снарядами, пробежки, заучивание целых книг, отработка связок боевых и защитных заклятий… Его и Нимфадору гоняли так, словно бы собирались отправить на войну. Поначалу, мальчик не роптал и с радостью воспринял нововведения. Но, чем дальше, тем сложнее ему становилось, а требования матери и тёти росли. Как и нагрузки.

Постепенно ситуация дошла до того, что Драко попросту падал в тренировочном зале с горящими от боли мышцами и банально не мог заставить себя пошевелиться.

А, ведь, были и куда более худшие моменты. Трижды мать запирала его в темном помещении сроком на неделю, требуя выполнения рядя медитативных практик и цепочек ритуалов. И всё бы ничего, но на эти периоды ему обрезали рацион, оставляя только воду и хлеб. Зачем? Для чего?

Драко многих моментов решительно не понимал. Хотя ему и объяснили, что так можно стать сильнее, особой разницы он не заметил. Да, в темноте ему теперь ориентировался очень легко, но вот собственная магическая сила если и увеличилась, то совершенно незаметно. Нарцисса же утверждала, что голод позволит телу привыкнуть черпать силу во Тьме и поможет укрепить связь с этой силой, и без того имеющуюся у мальчика за счет наследственности по линии Блэков.

Как результат, отъезд в Хогвартс воспринимался мальчиком, как отправка на курорт.

Во всяком случае, там его уж точно не стали бы баловать на обед серией пыточных заклятий, да ещё и сразу с нескольких сторон. А подобное стало нормой в Малфой-Мэноре, а затем и на новом месте жительства, куда семейство переехало после длительных переговоров, вместе с присоединившихся к ним Крэббам и Гойлам.

Нынешняя же поездка оказалась именно мрачной. Шесть трупов, ставших причиной двухнедельного «отдыха», не способствовали душевному спокойствию как самого Драко, так и остальных учеников. Пусть и произошла эта бойня в башне Гриффиндора. Увы, гарантии того, что подобная ситуация не произойдет в других общежитиях никто не мог дать. Темный артефакт, взявший под контроль одну из студенток, мог всплыть вновь, кто бы что ни говорил о его уничтожении. Уж очень странной была информации о произошедшем с Браун.

Теперь же, сидя на краю своей кровати в общежитии факультета Слизерин, Драко пытался понять почему его жизнь вдруг стала такой горькой. Нет, у него всё так же было действительно всё, но теперь за данное богатство приходилось расплачиваться болью, потом, кровью… И жизнью собственного отца. Последний факт был самым страшным и омерзительным. Даже то, как родная мать стала вести себя с теперь уже единственным Малфоем, не вызывало таких эмоций, как гибель Люциуса.

Из мрачных мыслей мальчика вывел голос Гойла.

— Драко? Ты там живой? — спросил Грегори, открыв дверь команты, — Я четыре раза стучался, а ты не отвечал…

— Спасибо, — кивнул Малфой, судорожно выдохнув, — Живой… Задумался…

— Опять? — покачал головой Гойл, — Лучше иди приводи себя в порядок, а то завтрак пропустим… Кстати, ты вчера видел новых преподавателей?

— Не обратил внимания… А что? — посмотрел на друга мальчик.

— Ну ты даешь… Так сильно загоняли мать с теткой? — сочувственно спросил Грегори.

Встав с кровати, Малфой поправил одежду и вздохнул:

— Да. Мама, будто бы, с цепи сорвалась. Делает из меня какого-то гладиатора…

— Ну, уметь вовремя в челюсть стукнуть, тоже хорошее дело, — усмехнулся Грегори, демонстративно хлопнув себя по бицепсу, — Меня отец так и вовсе с шести лет так гонял… В начале немного, а потом пошло всё больше и больше… Ничего, втянулся. А сейчас даже нравится и сам занимаюсь.

— А пыточным тебя тоже воспитывали? — поинтересовался Драко, с интересом глядя на друга.

Грегори для юного Малфоя открылся с неожиданной стороны. Мальчику всегда казалось, что его товарищ всегда был большим и сильным. Теперь же стало ясно — всё дело в многолетних тренировках. Впрочем, в том особняке, где теперь жили их семьи, Драко успел насмотреться на занятия своих друзей. Тот объем нагрузок, что были способны выдержать Винсент и Грегори, его неприятно удивили.

— Бывало, — хмыкнул Грегори, — А что?

— Ничего, — покачал головой Малфой, — Я в ванную…

— Только больше не задумывайся… так сильно, — криво усмехнулся Гойл, — А то завтрак пропустишь.

— Постараюсь.

Оказавшись в ванной, Драко принялся умываться, бросая на своё отражение задумчивые взгляды. Мальчик пытался понять — стоят ли усилия результата. Всё же, постоянные тренировки являются очень тяжелым трудом, отнимающим прорву времени и сил. У того же Поттера изменения были более чем заметны. За год он вырос в магической силе и поменялся внешне, вытянувшись и раздавшись в плечах, хоть и не стал таким же массивным как Винсент или Грегори. Вообще, Гойл и Крэбб напоминали мальчику медведей. Массивные, неторопливые, но способные действовать с невероятной для их габаритов скоростью. На их фоне Поттер выглядел зверем иного плана. Он ассоциировался о Малфоя с гепардов — такой же подтянутый и жилистый. Сам Драко, несмотря на прошедший на каникулах ад, за собой таких перемен не заметил, что изрядно печалило мальчика.

В очередной раз посмотрев на своё отражение, Малфой дернулся, заметив, что его двойник будто бы повторил движения мальчика с заминкой. Палочка, всё время хранящася в чехле на поясе, словно бы сама прыгнула в руку, а губы прошептали защитное заклятие. Однако, ничего не изменилось. Из зеркала на Драко смотрела его копия, перед которой едва заметно колебалась пленка щита.

— Похоже, что Грегори прав, — мрачно хмыкнул Малфой, — Я начал думать слишком много…

Опустив руку с палочкой, Драко развеял щит направился к выходу из ванной, краем глаза стараясь следить за зекралом. Впрочем, ничего подозрительного там не обнаружилось.

Когда же дверь ванной закрылась, в зеркале вновь возник двойник Малфоя. Но оглядел помещение ванной, словно бы через окно, а затем опустил взгляд. Рука двойника коснулась мыльницы и подвинула её в сторону на несколько дюймов. В реальном мире, этот предмет тоже переместился со своего места, повторяя путь собственного отражения. Защитные символы, что появились на всех зеркалах замка за прошедшие две недели, так и остались неактивными.

Усмехнувшись, двойник вдруг начал меняться, превращаясь в пятнадцатилетнего подростка в школьной форме, каковая использовалась учениками Хогвартса пол века назад.

Зрачки студента, что находился по ту сторону зеркала горели алым.

— Доброго дня, уважаемые ученики, — начал занятие высокий худощавый мужчина неопределённого возраста, — Меня зовут Альберт Кох и я ваш новый преподаватель по чарам. Поскольку прежде мы с вами не были знакомы, я принял решение наше первое занятие провести для всего потока сразу, а уже после этого…