«Интересный расклад, — мысленно фыркнула руководитель ДМП, прикинув возможные варианты, — Это точно не артефакты и фамильный особняк. Завещание лишает Поттера и всего этого именно юридически, а магически? Не в этом ли причина? Нечто в личной сила мальчика, напугавшее покойных Джеймса и Лили до такой степени, что они решили попросту отдать его Блэкам? А не в этом ли скрыта истинная причина тех ритуалов, что они проводили после его рождения, прикрываясь научными экспериментами?»
Учитывая даты, стоящие в документах, едва ли Джеймс успел провести со своим сыном ритуалы, дающие даже минимальный доступ к фамильному достоянию — артефактам и семейному особняку, место нахождения которого вообще держалось в тайне. Подобные вещи совершаются значительно позже — в девять лет. К этому времени десткая энергетика уже в состоянии выдержать более-менее серьёзные обряды. Брачный договор, предоставленный Блэками, так и вовсе превращал мальчика едва ли не в раба этой темной семейки. Нет, кое-какие права у него, конечно, имелись, дабы не нарушать законы Магической Британии, запрещающие превращение магов, пусть даже магглорожденных, полукровок и слабосилков, в рабов. Однако, даже при этом, мальчик, согласно данному документу, окажется в крайне сложном положении.
Что странно, как заметила Амелия, все пункты, несущие ограничения Поттеру, в брачном контракте очень хорошо завуалированы. Только благодаря консультации адвоката, специализирующегося на семейном праве, женщина смогла все нюансы составленного Поттерами и Блэками документа. Страшного, надо сказать. Даже по меркам пяти-шести вековой давности. Только тогда в бесправных рабынь маги превращали юных ведьм. Правда, в те годы не было запретов на различного рода подчиняющие артефакты, чем и пользовались любители «живого товара». Теперь излишне умные личности предпочитали использовать вместо рабских комплектов не менее опасную и неприятную вещь — деньги. Именно громадные неустойки и отступные прописаны в брачном контракте Поттера в случае любых попыток мальчика проявлять после свадьбы самостоятельность. Фактически, подразумевалось, что если он хоть раз взбрыкнёт, то его выставят на улицу, отобрав всё, включая будущие заработки за пару десятков лет, а так же любую недвижимость, которой он сможет обзавестись в течении четверти века после развода.
«О чем думали Джеймс и Лили, когда составляли этот документ? — задумалась Амелия, — Ладно, Джеймс. Мужчины редко задумываются о благополучии своих детей. Особенно, после развода. Но Лили… Речь о её ребенке! Мальчике, которого она выносила и родила! Как молодая девушка, мать, могла пойти на такое?»
Ответа на этот вопрос у Боунс не было. Какими бы ни обладал странностями Гарри, едва ли нормальная женщина, находясь в трезвом уме и здраой памяти, стала отказываться от своего ребенка, да ещё и отдавая его в рабство, офрмленное в виде брачного контракта.
Пытаясь понять причины настолько бесчеловечного поступка, совершенного молодыми родителями, Амелия успела изучить все имеющиеся в ДМП и Аврорате материалы по мальчику, включая многочисленные письма и отчеты Уильямса, что копал под юнца уже почти год. Однако, даже смахивающие на бред параноика доклады дотошного следователя не дали ответов.
Да, юный Поттер был до крайности странным ребенком. Во всех смыслах. Слишком высокая обучаемость, слишком высокий интеллект, слишком хорошая память… Даже уровень его личной силы, пусть и выглядел аномальным, но являлся не такой уж редкостью. Полвека назад в Хогвартсе имелся полукровка, что был в разы сильнее Поттера. Да и в нынешнем поколении учеников Хогвартса были аналогичные личности — Лонгботтом, например. Да и среди слизеринцев выделялись Гойл и Крэбб, которые превосходили своих ровесников на голову. Да, эта парочка не могла похвастаться настолько глубокими и обширными знаниями, как ребенок Поттеров, но им оно и не требовалось. Этим юнцам не придется рвать жилы, дабы просто выжить. Им по наследству достанутся особняки, библиотеки и громадное богатство.
«А не в этом ли секрет упорства мальчика? — задумалась Амалия, — Он осознает в какой ситуации находится и стремиться обеспечить своё будущее? Если так, то им движет страх. Самый сильный и эффективный мотиватор. Страх бедности, нищеты, бездомности, голода… Вполне возможно, что объяснение на поверности.»
Однако, подобное не объясняло поступка Джеймса и Лили… До того момента, пока не пришел ответ гоблинов на запрос ДМП и движениях денежных средств между хранилищами Поттеров и Блэков. Тогда-то женщина и поняла куда надо копать.
Как оказалось, после смерти Флимонта, Джеймс оказался практически банкротом. По непонятной причине он умудрился за достаточно короткий срок попросту спустить полученные по наследству деньги. Причем, на весьма странные приобретения, вроде коттеджа, в котором и встретила свою смерть молодая пара. Зачем ему потребовалось совершать эту покупку, если существовал семейный особняк, о месте нахождения которого знали лишь сами Поттеры? И ладно бы мужчина остановился на этом. Но нет. Он потратил громадные средства на целителей, обследуя своего сына, что ещё можно было хоть как-то объяснить, а затем, будто одержимый, начал вкладывать семейные капиталы в предприятия Дамблдора и проводимые с женой эксперименты. В итоге, к октябрю восемтдесят первого денежное хранилище Поттеров в гоблинском банке практически опустело. Лишь перевод полумиллиона галлеонов, совершеный Вальбургой, позволил молодой семье удержаться на плаву. Однако, совершен он был… в день подписания брачного контракта, обязывающего Гарри жениться на Коссеопее Блэк и принять новую фамилию. Той же датой было оформлено завещение, лишающее мальчика наследства и фамилии. Следующий документ, который был обнаружен уже в архивах департамента юстиции, да ещё и с резолюцией Дамблдора о наложении секретности и запрете публикации, подразумевал отречение Лили и Джеймса Поттеров от их сына, лишение его права на наследство и фамилии родителей…
Осознав содержимое найденных материалов, Амелия поняла — Дамблдор сделал для своего подопечного куда больше, чем думают многие. Сомнительно, что и сам мальчик осознает какую услугу ему оказал старик, занимая должность Верховного Чародея Визенгамота. Стоило этим бумагам стать достоянием общественности, и Гарри превратился бы изгоя. И никакая личная сила, таланты, интеллект и знания уже не смогли бы исправить ситуацию.
К счастью, Блэки то ли не спешили вспоминать самые опасные документы, оформленные Поттерами, то ли вообще не были в курсе их существования, остановившись на брачном контракте и завещании. Впрочем, и эти бумаги могли бы закопать юнца, сложись ситуация иначе. Всё же, однокурсник Сьюзан уже успел обзавестись репутацией и обрасти знакомыми, благодаря которым сможет остаться на плаву если темное семейство таки продавит Фаджа.
— А вы не хотите подумать о том, что Поттер может и не захотеть связываться с вами? — не выдержала Боунс, решив проверить свои догадки, — Вы бы с ним поговорили, для начала. Может, подобный шаг, с завещанием, попросту излишен? Или у вас на него некие специфичные планы?
Блэки, удивленно уставились на женщину, а Крауч, хмыкнув, откинулся на спинку своего кресла, с усмешкой наблюдая за тем, как будет разворачиваться дальнейшая беседа.
— Учитывая, что ни одно наше письмо до него попросту не дошло, — пожал плечами Сириус, — Это уже проблема. У нас не выходит связаться с мальчиком.
— Ну так приезжайте в Хогвартс, — ответила Амелия, — Это и законно, и не создаст возможного конфликта… интересов, скажем так.
Говорить Блэкам о том, что мальчик, пусть и с помощью артефакта, выжил при встрече с василиском, она не собиралась. Раз уж Сириус получил опеку над Поттером, то уже должен быть в курсе этого факта. А если младшему Блэку эта информация не известна, то… Рано или поздно сей факт выплывет, как и другие ошибки мужчины, которыми сможет воспользоваться Дамблдор… Если захочет. А в этом у Боунс были серьёзные сомнения.
Бывший директор Хогвартса, с одной стороны, не воспользовался своей властью над Поттером и его имуществом, о чем свидетельствовали выписки из Гринготтс и юстиции. Альбус не брал из сейфа мальчика деньги, не заключал на его имя договоров… Впрочем, ничего хорошего Дамблдор юному Поттеру тоже не сделал. Во всяком случае, для непосвященных. Реально, старик скрыл от общества и не дал использовать документы, из-за которых мальчик мог оказаться в положении тех же Уизли. Разве что, без проклятия. А это более чем весомый поступок, полностью перекрывающий даже тот факт, что сын Джеймса и Лили воспитывался, по большому счету, магглами и не имел представления об обществе магов. Впрочем, и тут можно было предположить, что сам Альбус считал подобную изоляцию некоей формой защиты.
