Мальчик не расслаблялся, постоянно проверяя себя и свою спальню на предмет проклятий и бестелесных существ, вроде призраков, но всегда результат был один — ничего. Заклятия и артефакты не находили угроз. И этот факт ещё больше нервировал Драко. Мальчик был в курсе того, что он не единственный в Хогвартсе испытывает проблемы, но это никак не облегчало ситуацию.

Впрочем, проблемы навалились не только на юного Малфоя.

После перезапуска систем Хогвартса, большинство портретов попросту разрушились, а призраки, что веками обитали в крепости, исчезли. Что именно с ними стало никто не знал. Представители Отдела Тайн пытались разобраться в этом вопросе, постоянно проводя какие-то замеры в разных помещениях школы, но о результатах пока не речи не шло.

Казалось бы, тишь да гладь… Была.

За прошедшие две недели, обстановка в школе накалилась из-за того, что практически все магглорожденные и часть полукровок попали в Больничное крыло с абсолютно одинаковыми симптомами — энергетическое истощение, тошнота, физическая слабость, головокружение и головные боли.

Сам Драко ничего подобного не испытывал с того дня, как мать прислала новый комплект защитных артефактов, а Винсент и Грегори так и вовсе не жаловались на галлюцинации. Из-за этого Малфой первоначально сделал вывод, что кто-то в Хогвартсе взялся изводить выходцев из общества магглов и полукровок. Данный факт радовал и нервировал одновременно. Ещё год назад Драко принялся бы восхвалять того, кто это устраивает, но теперь, стоило начать обдумывать ситуацию более детально и предметно, как перед глазами вставала картина заклятия, что попало в его отца и последовавший за этим взрыв.

Нет, любить магглов и магглорожденных Малфой не стал. Да и ненависть в нём превратилась из подражательства отцу в полноценное, осознанное и сформированное чувство.

Имея личные счеты к магглокровкам, презирать и ненавидеть их проще и понятнее. Однако, сам мальчик отдал бы всё, что есть у его семьи, чтобы этих причин не было, а отец остался жив.

— О чем задумался? — вырвал его из размышлений голос Гринграсс.

Повернув голову к девочке, Драко грустно улыбнулся:

— Отца вспомнил. У него же сегодня день рождения… должен был быть…

— Прости, — тихо произнесла однокурсница, садясь рядом с Малфоем, — Не хотела тебя расстраивать ещё больше.

— Ничего, — вздохнул мальчик, — Со временем это пройдет… Вроде бы, к этому надо привыкнуть…

Постепенно, разговор ушел от мрачной темы. Дафна начала спрашивать своего однокурсника о планах на будущее, возможных предметах по выбору, делилась своими мыслями на этот счет.

«Какая же она красивая!» — подумал Драко, откровенно любуясь лицом своей собеседницы.

Ещё в прошлом году он заметил выделяющуюся своим холодным поведение девочку. Именно это его и зацепило — спокойствие и умение погасить конфликты. Не раз и не два он наблюдал как юная Гринграсс одним своим появлением заставляла скандалящих старшекурсников замолчать, а потом и вовсе, махнув руками, прекратить спор.

Вернувшееся душевное спокойствие поддерживалось не только самим общением с Дафной, семья которой таки решилась таки на оформление брачного договора с Малфоями. Пока родители девочки ещё только переписывались с Нарциссой, но сам факт диалога говорил об очень многом.

Ещё летом, когда умер отец мальчика, семейство Паркинсон разорвало все договоренности с Малфоями и принялось выводить свои активы из предприятий отца, чем серьёзно уменьшило обороты, а некоторые так и вовсе поставив на грань закрытия. Этот факт злил как Нарциссу с её сестрой, что пытались удержать ситуацию под контролем, так и самого Драко. Однако, каким-то образом отомстить семье несостоявшейся невесты возможности пока не было — хватало иных вопросов, требующих решения. Да и Паркинсоны — далеко не рядовые волшебники. Это семейство чистокровных магов обладает достаточно солидными капиталами и обширными связями. Том числе, среди тех, кого ныне стараются не вспоминать. Последний факт и являлся причиной, по который искомые волшебники избежали проблем — связываться со слугами вернувшегося из небытия Темного Лорда Нарцисса попросту опасалась. Если откровенный демарш женщины, вызванный смертью её мужа, Гонт ещё мог «проглотить», то покушение на своих сторонников точно не простит.

«И пусть Паркинсон катятся к Мордреду, — мысленно усмехнулся Драко, наблюдая за потенциальной невестой, — Деньги не Королева, но милуют, конечно, но Панси я бы отравил…»

— Малфой, я спать, — помахала ручкой Дафна, поднимаясь с дивана, — До завтра.

— До завтра, — эхом повторил за девочкой Драко, провожая её взглядом.

Мальчик и сам не мог понять почему, когда он смотрит на Гринграсс, его сердце начинает биться быстрее, а слова застревают в горле. Однако, это восторженное состояние ему нравилось. Хотя бы тем, что помогало, пусть даже на время, заполнить образовавшуюся после смерти отца пустоту.

Когда за Дафной закрылась дверь, Малфой покачал головой и, подумав, направился в свою спальню. Винсент и Грегори уже отправились спать, а он засиделся с Гринграсс, сам не заметив, как стрелки часов пробили двенадцать.

«Хорошо, что завтра суббота, — подумал Драко, — Не придется весь день ползать невыспавшимся…»

Повесив мантию, пиджак и жилетку в шкаф, мальчик направился в ванную, планируя искупаться перед сном.

— И почему нельзя у нас сделать всё так же, как у грифов? — покачал головой второкурсник, тоскливо глядя на большую ванну, которую ещё предстояло наполнить водой, — Душевые кабинки же практичнее!

Открыв краны, Драко повернулся к раковине и принялся умываться.

Его двойник в зеркале не торопился действовать самостоятельно, в точности повторяя все движения мальчика, от чего Малфой успокоился и принялся чистить зубы, бросая взгляды на постепенно наполняющуюся ванну.

Закончив умываться, мальчик снял рубашку и майку, собравшись было раздеваться дальше, но замер на середине движения. Боковым зрением он заметил движение, которого тут быть не могло.

Рывком достав из поясного чехла палочку, Малфой обернулся, оглядываясь по сторонам в поисках возможного врага. Никто иной не мог проникнуть в запертое помещение. Однако, ванная комната всё так же оставалась пуста. Помимо самого Драко здесь никого не было. Данный факт несколько успокоил слизеринца.

— Никого? — удивленно пробормотал Драко, — Нет…

Стараясь действовать аккуратно и не допускать ошибок, Малфой принялся творить заклятия проявления и поиска. Мальчик прекрасно понимал, что среди волшебников не стоит доверять одним лишь физическим ощущениям и даже зрению. Порой собственное чутьё может оказаться куда более точным показателем, чем то, что видят глаза и слышат уши.

Однако, больше десятка самых разных чар результата не дали, в то время, как интуиция и чувства попросту кричали о том, что он в комнате не один.

— Ну нет, — выдохнул Драко, направляясь к выходу из ванной.

Оказавшись в спальне, мальчик призвал заклинаниями несколько артефактов, что при активации должны проявить тех, кто спрятался под маскирующими чарами или использует какие-нибудь современные мантии-невидимки. Однако, когда он вернулся в ванную и ещё раз всё проверил уже с помощью нового способа, ничего и никого не обнаружилось. К тому же, ощущение чужого присутствия пропало.

— Домовики, что ли? — мрачно пробормотал Малфой, вновь оглядывая помещение, — Не может же такого быть, чтобы и чары, и артефакты врали…

На секунду задумавшись о возможном обращении к мракоборцам, Драко представил какие слухи потом пойдут по Хогвартсу и, передернувшись, решил просто искупаться, как и планировал изначально.

Положив палочку-проводник на полочке над ванной, мальчик уже расстегнул было ремень, когда раздался звук щелкнувшего замка. Повернувшись к двери, Драко задумчиво посмотрел на остающуюся в том же положении щеколду. Личинка замка тоже не поворачивалась. А в щели между дверью и дверным косяком были видны выдвинутые штыри… Слизеринец попросту не помнил повернул ли рукоять замка, дабы запереться.