Только отец… он изменился.

Поначалу был всё тем же занятым, слишком поглощённым своими делами, чтобы интересоваться моей жизнью. Но потом… начались редкие визиты. Сначала по работе, потом — без повода. Он стал чаще писать, реже говорить строго. В его глазах появилась та самая тоска — как будто он начал понимать, что потерял.

Мы начали разговаривать чаще. Он приезжал, звонил, и иногда, в редкие моменты откровенности, говорил, что скучает. Я чувствовала, что он искренне хочет наладить отношения, и в этом было что-то важное. Эти моменты согревали меня больше, чем я хотела признавать.

Но отец… Он оказался тем человеком, который искал меня, хотел понять, чем я живу, и, что важнее, он искренне скучал по мне. И это меня тронуло.

В то утро сидела на подоконнике своей студии, обнимая колени и лениво наблюдая, как за окном Лондон окрашивался в мягкие золотистые тона — типичный вечер, какой я любила. Внутри было тихо, только играла негромкая музыка и тикали старые часы над рабочим столом. В эту тишину вдруг заглянул Риз — мой ассистент и друг.

Он уже почти три года рядом: помогает, вдохновляет, защищает. Мой тихий, ироничный, преданный Риз. Иногда казалось, что он понимает меня лучше, чем кто-либо.

— Ли, тебе звонит папа, — сказал он, протягивая мне телефон. — Срочно. Он даже назвал меня «молодым человеком», прикинь?

Я усмехнулась, взяла трубку и сразу прижала её к уху:

— Привет, пап.

— Привет, малыш. Рад, что ты взяла трубку, — его голос всегда был тёплым, глубоким.

— Что-то случилось? — спросила я, хотя он не звучал встревоженно.

— Карина выходит замуж, — тихо сказал он. — Через неделю. Мы хотим, чтобы ты приехала. Она... будет рада тебя видеть. Я тоже.

Я замерла. Риз, всё ещё стоявший рядом, поймал мой взгляд, в котором на мгновение промелькнуло что-то похожее на растерянность. Я опустила глаза. Грейстоун. Семья. Карина. Всё, от чего я ушла.

— Пап, я не думаю, что это хорошая идея. Мы с К... ну, ты знаешь. Я не уверена, что она вообще хочет меня видеть.

— Послушай, — его голос стал ещё мягче. — Я знаю, как всё было. Но сейчас всё по-другому. Ты не представляешь, как это важно. Для неё. Для нас. Пожалуйста. Я бы не просил, если бы это не было важно.

Я прикусила губу. Он не умел манипулировать — говорил всегда прямо и честно. И, может быть, именно поэтому мне так трудно было отказать.

— Ты уверен, что она действительно этого хочет?

— Уверен, — сказал он, не колеблясь. — И если даже нет… я хочу, чтобы ты приехала. Очень.

Я молчала. За окном свет замерцал, и в его голосе было что-то неотвратимо настоящее. Я вздохнула.

— Ладно. Хорошо. Я приеду.

— Спасибо, малышка. Это правда много значит.

Когда я повесила трубку, Риз поднял брови:

— Ну?

— Через неделю свадьба, — тихо ответила я. — Кажется, мне снова предстоит вернуться в Грейстоун.

Риз молча кивнул, а потом повернулся на каблуках и направился к двери.

— Ты куда? — спросила я, прищурившись.

— Чемоданы собирать, — бросил он через плечо.

Я приподняла бровь.

— Стоп. Тебя вообще-то не приглашали.

Он обернулся с видом полной серьезности:

— Я что, оставлю тебя одну в этом змеином логове? Лия Моррис без Риза? Не смеши меня. Это против правил.

— Риз…

— Ты без меня никуда, — он подмигнул. — К тому же, я твой ассистент. По всем вопросам. И моральной поддержке тоже.

Я не сдержала улыбку.

Лия

— Погоди… что?! — крик Анны в трубке был громче шума аэропорта. — Ты хочешь сказать, что эта гламурная гадюка выходит замуж? Карина?! Та самая, что однажды попыталась облить тебя кофе «случайно» на дне открытых дверей?

— Ну, у неё получилось, между прочим, — вздохнула я, глядя на табло с рейсами. — Платье не отстиралось до сих пор.

— Ну ахринеть! Я в шоке. Эта инстадива с мозгами как у пустой кружки реально нашла себе жениха? Кто он, слепой?

Я прыснула со смехом. Риз, сидевший рядом, приподнял бровь, слушая куски разговора.

— Анна…

— Нет, Лия, прости, но я в ярости! Если бы я могла вырваться — я бы прилетела и испортила ей всю эту глянцевую сказку. Вышла бы к алтарю с микрофоном и зачитала реальный список её заслуг. Начиная с того, как она пыталась поцеловать твоего бойфренда в десятом классе, и заканчивая тем, как стёрла твой дипломный проект с флешки, потому что он «слишком хороший».

— Да уж, незабываемая сестринская любовь, — пробормотала я, устало потирая переносицу.

— Она не сестра, она натуральный гель-лак в человеческом обличии! Скользкая, липкая и почему-то всем нравится!

— Всё, я тебя записываю на речь в банкетный зал, — хмыкнула я.

— Лия, если бы я была с тобой — клянусь, я бы ей в лицо тост произнесла. «За Карину — женщину, которой повезло больше, чем она заслужила».

Риз хихикнул и выхватил у меня телефон:

— Окей, стоп. Дайте я скажу, как эксперт. Знаешь, Анна, ты с Лией — просто мечта свадебного разрушения. Ты с речами, она с прищуром. Я бы вёл трансляцию в прямом эфире. Было бы весело, пока нас не вышвырнули охранники.

— Я бы не ушла без драки, — парировала Анна. — Серьёзно, Риз, ты не понимаешь, насколько эта Barbie на минималках мне омерзительна.

— Поверь, я видел её инстаграм. Понимаю.

Я забрала обратно телефон и прыснула:

— Всё, успокойтесь. Меня и так сейчас мутит от идеи воссоединения. Если я не позвоню из Грейстоуна — считайте, что меня сожрали заживо.

— Мы поставим чёрную ленту на твою швейную машинку, — заявила Анна трагичным тоном. — Ладно, зови, если понадоблюсь. Люблю тебя.

— И я тебя. Пока, тигрица.

Я отключила звонок. Риз посмотрел на меня и подмигнул:

— Она, конечно, сумасшедшая. Но я бы на её шоу сходил.

— Да мы с ней вообще билет в один конец, — усмехнулась я. — Ладно. Пошли. В логово змей.

— Только не наступай им на хвост первой. Дай им шанс приползти, — сказал он, поднимаясь с чемоданом.

Как только мы приземлились в Грейстоуне и вышли из терминала аэропорта, меня встретил шум большого города. Город был таким же, как я его помнила: активный, многолюдный, с небоскрёбами и яркими огнями, отражающимися в стеклянных витринах. Машины несутся по дорогам, люди спешат по своим делам, и этот ритм города, одновременно знакомый и чужой, как-то сразу взял меня в свои объятия.

— Ну что, готова столкнуться с реальностью? — спросил он, с улыбкой смотря на меня, пока мы шли к выходу. — Не забудь, ты ведь теперь звезда, а они все будут смотреть, как на редкое животное в зоопарке.

Я бросила на него взгляд, чувствуя, как сжимаются зубы.

— Заткнись, Риз, а то кто-нибудь услышит, — прошипела я.

Он поднимал брови, смеясь.

— Да ладно тебе, Лия. Ты ж не первый раз... — Риз замолчал, заметив, что я не настроена на шутки.

*****

Когда мы вошли в дом, меня сразу обдало шумом голосов, запахом дорогого парфюма и цветами — свежими, как будто только что доставленными из салона. Дом был полон людей. Кто-то расставлял бокалы, кто-то бегал с телефонами, проверяя график, кто-то тащил коробки с подарками. Весь особняк гудел, как улей накануне большого события.

Я стояла на пороге, будто снова шестнадцатилетняя девочка, которую забыли забрать со школьного бала. Только теперь мне было плевать. На взгляды. На фальшь. На этот спектакль, в котором я больше не играю.

— Ну и приём, — прошептал Риз, сдвигая очки на носу. — Или нас случайно перепутали с доставкой еды?

Я не успела ответить, как услышала знакомый голос:

— Осторожнее с цветами! Они должны быть идеально свежими, вы же знаете, у Каринки нюх!

Я обернулась. Мама. Моника выглядела, как будто сама шла под венец: в бежевом шёлке, с уложенными волосами, на каблуках, сверкающая — вся буквально светилась от счастья. Но как только её взгляд упал на меня — на мгновение всё это сияние померкло. В её глазах пронеслась целая буря эмоций: удивление, раздражение, что-то похожее на сожаление... но ни капли радости.