Я медленно выдохнула. Слёзы облегчения подступили к глазам.

— Спасибо… ты… я испугалась, правда. Я просто забыла, что не в Лондоне, и вдруг…

— Ты в Грейстоуне. В каком-то замке. С капо-мафиозо и его мамой, которая, вероятно, печёт пироги с отравой. Всё логично, — весело пробормотал он. — Ты заслужила отдых, Лия. Хотя бы один вечер без паники. Прими ванну, выпей вина и, ради всех швейных машин в мире, попробуй наладить контакт с Марко.

— Риз…

— Лия, отдыхай и не о чем не думай —сказал Риз и бросил трубку

Я скинула одежду и шагнула в ванную.

Тёплая вода обволокла тело, расслабляя каждый мускул. Я закрыла глаза, откинулась назад и позволила себе… не думать.

Только пена, аромат лаванды и нежный пар, который оседал на зеркалах и ресницах.

Минут через двадцать, когда пальцы начали сморщиваться, я неохотно вылезла из воды.

Обернуться? Нет.

Я терпеть не могла, когда ткань прилипала к коже.

Пусть тело дышит.

Я на цыпочках шагнула в спальню — и…

— А-а-а!

Я заорала, как будто увидела призрака, и мгновенно, с грохотом, отлетела назад в ванную, поскользнувшись на пороге.

— Чёрт! — выдохнула я, хватаясь за край дверцы и натягивая на себя первое попавшееся полотенце.

— Не знал, что моя жена — нудист, — лениво отозвался знакомый голос.

Голос, от которого кровь разогревалась быстрее любого кипятка.

Я выглянула из-за двери. Марко сидел в кресле у окна, в тени, в своей чёрной рубашке, с растёгнутыми первыми пуговицами. В руках бокал с виски. Лёд приятно позвякивал. В глазах — улыбка. Насмешка. И что-то другое. Хищное.

— Что ты тут делаешь?! — прошипела я, всё ещё в шоке, закутываясь плотнее.

— Как это что? — он откинулся на спинку. — Это моя спальня. Точнее… наша.

— Что ты имеешь в виду — наша? — я щурилась, будто это могло изменить реальность. — Джулия… твоя мама сказала, что это моя спальня.

— Она имела в виду: теперь ты — хозяйка этого дома. И можешь распоряжаться пространством. Вместе со мной, — небрежно ответил он, потягивая виски.

— Ты что, тоже собираешься тут… спать?

Он кивнул. Уверенно. Спокойно. Как будто говорил о чём-то само собой разумеющемся.

— Разумеется.

— Нет. Нет-нет-нет! — я сделала шаг вперёд, полотенце скользнуло, и я в панике перехватила его на груди. — Ты не можешь тут спать!

— Почему? — он вскинул бровь, откровенно развлекаясь. — Я женат. У меня есть кровать. А ты — моя жена. Всё сходится.

— Нет, — я махнула рукой. — Нет! Ты… иди спи в гостевой, или в кабинете, или вообще на диване, где угодно! Тут только я.

Мне нужно пространство. Воздух. Тишина.

— И я тебе это обеспечу, — медленно сказал он, вставая с кресла. Его движения были ленивыми, но точными, как у дикого зверя. — Но я никуда не уйду.

— Почему?!

— Потому что это закон в этом доме. Муж и жена спят вместе. Всегда. Что бы ни случилось. Даже если ненавидят друг друга.

Он подошёл ближе. Я попятилась, пока не прижалась спиной к косяку.

— Я… — глоток воздуха. — Я не собираюсь с тобой…

— Что?

— Никакого секса. Слышишь? — с вызовом посмотрела ему в глаза. — Если ты ляжешь сюда, то только в пижаме. И без этих твоих… ухмылок.

— В пижаме, значит… — повторил Марко, подходя ближе, пока между нами не осталось почти ничего. — Проблема в том, Лия, что я… в пижаме не сплю.

— Что?

— Мешает телу дышать, — он склонился чуть ближе, а потом усмехнулся. — Хотя, смотрю, ты это отлично понимаешь.

— Его палец легко, почти невесомо, скользнул по краю моего полотенца, где оно соприкасалось с ключицей.

Жар по коже. И в груди всё сжалось.

— Ты… — я развернулась на каблуках и почти вбежала обратно в ванную. — Жди тут!

Быстро одела самое безобразное, что у меня было: пижаму в голубой клетку, свободную, без формы, с брюками до щиколоток и выцветшей надписью на груди.

Пусть подавится своим флиртом.

Когда я вышла, он уже лежал на кровати, откинувшись на подушки. Без рубашки. Проклятье.

У него не было даже тени смущения — только лёгкая улыбка и ленивый взгляд, скользящий по мне с головы до пят.

— Ну ты просто огонь, миссис Романо, — проговорил он, едва заметно дёрнув уголком губ.

— Заткнись, — бросила я и быстро забралась на кровать, натягивая на себя одеяло чуть ли не до подбородка.

Я легла к самой дальней от него стене, как будто могла раствориться в ней, если сильно постараться. Марко не двигался. Только лениво смотрел в потолок, с тем же выражением, как будто ему принадлежал не только этот дом — но и весь мир.

Некоторое время мы лежали молча. Я слушала, как ровно и спокойно он дышит где-то на другом конце кровати, и чувствовала, как моя грудь сжимается всё сильнее.

Я не могла больше держать это в себе.

— Я сейчас очень переживаю за свою студию, — вырвалось у меня слишком быстро, слишком резко.

Он не сразу ответил. Я даже не была уверена, услышал ли.

Но потом Марко слегка повернул голову.

— Не беспокойся, дорогая. Всё будет.

Я приподнялась на локте, вглядываясь в его профиль в полумраке.

— Что ты имеешь в виду — всё будет?

Марко чуть усмехнулся и отвернулся к потолку, будто разговор закончился. Его пальцы постукивали по одеялу в медленном, ленивом ритме. Он не собирался отвечать. Просто увёл тему — так, как умеет только он.

— Марко… — Я прикусила губу. — Скажи мне честно. Долго ли я буду жить вот так? Как в клетке?

Он развернулся ко мне, опершись на бок, и заглянул в глаза. Его голос был ровным, даже мягким:

— Ты не в клетке.

Ты можешь ходить куда угодно. И когда захочешь.

Ты не пленница, Лия.

Я застыла. Сердце забилось чуть быстрее.

— Правда?

— Правда, — он кивнул. — Но… — он приподнял бровь. — С одним условием.

— Конечно, — фыркнула я. — Вот он, подвох.

— Я назначу тебе охранника, — продолжил Марко. — Самого лучшего. Для моей жены.

Я хотела возразить. Сказать, что я не нуждаюсь в телохранителях. Что я умею за себя постоять.

Но когда он произнёс для моей жены — голосом спокойным, уверенным, будто это истина, вырезанная на камне… я почему-то замолчала.

Он снова откинулся на спину, убрал руку за голову. Молчал. Не давил.

А я… просто легла обратно и закрыла глаза.

Никто не запирал меня в клетке.

Но внутри всё равно что-то скреблось. Что-то, чему не было названия. Пока.

Лия

И так прошли две недели.

Монотонно. Тихо.

Словно кто-то взял и закрасил мою жизнь серым маркером — без бликов, без контрастов.

Марко, как и обещал, назначил мне охранника.

Его звали Джереми. Высокий, как шкаф. Всегда в чёрном. Молчаливый, как тень. У него были колючие глаза цвета мокрого асфальта и такое выражение лица, будто он всю жизнь ненавидел небо.

Я пыталась пару раз завести разговор — так, из вежливости. Он отвечал коротко. Иногда просто кивал.

Но несмотря на это, я отчётливо чувствовала: он следит.

Каждый мой шаг. Каждое слово. Каждую интонацию.

Я была уверена, что всё, что я говорю или делаю, Марко узнаёт в ту же ночь.

Но сам Марко — молчал. Будто не знал. Или делал вид.

Пару раз я ездила в центр Грейстоуна, якобы на прогулку. На самом деле — встречалась с Ризом. В одном небольшом кафе за углом от городской площади, в укромной кабинке у окна.

Он приехал на встречу с обычной своей улыбкой — чуть наглой, чуть уставшей, но очень тёплой. Я сразу начала расспрашивать про студию.

— Всё идёт, как должно, — тихо сказал он, помешивая кофе. — Но, Лия… пожалуйста, ничего не делай сама. И тем более не звони в Лондон. Ни сотрудникам, ни партнёрам. Ты должна отдыхать.

— Риз, но…

— Ничего, Лия. Поверь мне.

Он так смотрел, так улыбался, что внутри у меня шевелилось странное чувство: то ли тревоги, то ли надежды. Или и то, и другое сразу.

Марко я видела мало. Он был весь в делах. Постоянные звонки, встречи, поездки. Уходил рано, возвращался поздно.