— Ты — его кровь. Но ты и моя тоже, Марко. Не забывай об этом. Не стань таким, как он. Холодным до конца.

Андреа, правая рука моего отца, теперь служил мне. Он был моим советником и учителем. Он знал, когда нужно вмешаться, а когда просто молчать и налить виски. Его опыт был незаменим, когда дело касалось нашей мафиозной империи.

Лукас, мой друг с детства, остался рядом. Он всегда знал, кто я под всей этой бронёй. И он — один из немногих, кто знал о ней.

— Опять ты этот взгляд включил, — сказал Лукас, закидывая ногу на стол в моём кабинете. — Говорю же, найди себе нормальную женщину. Или хотя бы отвлекись со шлюхой. У тебя теперь всё: власть, деньги, влияние.

Я молчал.

Он выдохнул.

— Ты знаешь, если бы она была рядом, может, ты не стал бы таким зверем, как сейчас. А может, и стал бы, только не таким одиноким.

— Ты думаешь, я одинок? — наконец я ответил, не поворачиваясь к нему.

Лукас засмеялся.

— Это да. Все видят только то, что ты хочешь показать. Но ты не можешь скрыть всё. Иначе бы ты не держал этот взгляд.

Я молчал, и Лукас, уловив настроение, тяжело вздохнул и сменил тему.

— Знаешь, иногда мне кажется, ты становишься кем-то другим, Марко, — сказал он, глядя на пламя своей зажигалки. — Раньше у тебя были эмоции. Сейчас… ты просто машина. Холодный, злой. Сумасшедший, если честно.

Я не ответил, просто смотрел в окно.

— Ты стал убивать, как будто это ничего не значит. Ни малейшего колебания. Ни тени сомнения. Наказал, казнил, уничтожил. Всё по правилам, да? Но ты же не всегда был таким. Я помню, как ты смеялся, как жил.

— Время для смеха прошло, — отрезал я, не поворачивая головы.

— Вот именно. Прошло. И ты сам его похоронил. Вместе с отцом и с собой, — он замолчал, а потом добавил тише: — Ты стал капо, да. Но не человеком. А тенью. Ты хоть видишь себя со стороны?

Я поднялся из кресла.

— Я вижу всё. Просто больше не трачу время на пустое.

Лукас покачал головой.

— Скажешь ещё, что любовь — тоже пустое?

Я молчал. Но внутри что-то сдвинулось.

Прошло несколько дней, и я сидел в своём офисе, поглощённый очередной кучей дел, когда Андреа снова появился. Он выглядел немного взволнованным.

— Есть новость, — сказал он, закрывая дверь за собой и садясь на стул напротив. — Мы нашли человека, который может нам помочь.

Я поднял взгляд от бумаги и внимательно посмотрел на него. Мы искали кого-то уже несколько месяцев. Территории, расширение влияния, новые пути для нашего бизнеса — всё это было необходимо, и конкуренция с каждым днём становилась всё жёстче.

— Кто этот человек? — спросил я.

Андреа сделал паузу, будто подбирая слова.

— Джон Моррис. Он бизнесмен, владелец строительной компании. Он контролирует несколько крупных объектов в городе и в пригородах. На первый взгляд всё кажется легальным, но он гораздо более полезен для нас, чем мы могли бы подумать. Деньги, связи, влияние. Коррупции не найдёшь. По крайней мере, на поверхности.

Я нахмурился. Строительная компания — это не то, с чем обычно связываются люди, подобные нам. Он был чист, слишком чист, чтобы быть нашим союзником.

Я кивнул, уже зная, куда он ведёт.

— Но ты ведь не просто так о нём заговорил.

Андреа усмехнулся, но не с удовольствием, а скорее с ноткой цинизма.

— Он не заинтересован в сотрудничестве с нами. Вообще. Держит дистанцию. Считает, что мы подорвём его репутацию. Думает, что его бизнес стоит выше уличных связей и грязи.

Я склонил голову, раздумывая, зачем он вообще мне об этом говорит, если человек не хочет иметь с нами дела.

Андреа продолжил, понизив голос:

— Но у него есть слабое место. Одна финансовая махинация — старая, но грязная. Отмывка средств через фиктивную подря́дную фирму на городском проекте. Следов почти не осталось, но я нашёл. И если это всплывёт — его карьере конец.

Я посмотрел на него молча. Он не просто принёс мне информацию. Он принёс мне рычаг.

— Что ты хочешь? — спросил я наконец.

— У Морриса есть дочь. Карина. А у неё — мать, Моника. Эта женщина куда хитрее, чем кажется. Она давно мечтает пристроить дочь поближе к власти. И знает, кто ты. Моника хочет, чтобы ты женился на Карине. Выгодный брак. Союз. Она не против. А Моррис… Моррис поймёт, что лучше уступить, чем потерять всё.

Я потряс головой, не веря своим ушам. Жениться?

— Нет, — сказал я с жесткостью в голосе. — Это не будет иметь значения. Не будет никакого брака.

Андреа не растерялся. Он знал, как меня уговорить.

— Ты, конечно, можешь отказаться, но это будет выгодно для бизнеса, — сказал он, словно взвешивая каждое слово. — Союз с Моррисом откроет новые горизонты, даст нам новые ресурсы, новые возможности для роста. Это будет выгодно не только тебе, но и всей нашей сети.

Я молчал. Я и сам знал, что не могу. За эти семь лет я пытался уйти от этих воспоминаний, но они преследовали меня. Я никак не мог избавиться от неё, от того, что она оставила в моей душе.

— Но это будет выгодно, Марко. Ты знаешь, что это будет выгодно. И ты знаешь, что бизнес требует жертв. Я почувствовал, как внутри меня борются две силы. С одной стороны, бизнес, который требует жертв, который требовал от меня всё больше и больше, а с другой… с другой — я не мог избавиться от воспоминаний о той девушке, той ночи. И мысли о ней были как цепь, которая не давала мне двигаться вперёд без оглядки.

Я сжал челюсть. Всё это было нужно для дела. Но где-то глубоко внутри я понимал, что я всё ещё цепляюсь за то, что уже потерял.

— Мы поговорим с ним, — сказал я наконец, решив сделать шаг вперёд, но не скрывая внутренней борьбы. — Но никакой свадьбы. Я не хочу это обсуждать больше.

Андреа кивнул, понимая, что разговор на этом не закончится. Он знал, что это только начало. Но я знал, что, возможно, этот шаг приведёт меня в ещё более глубокую борьбу. И теперь, даже если я и буду искать пути, чтобы укрепить своё положение, память о той девушке не отпускала меня.

Лия – 7 лет спустя

Лондон.

Город, где всегда пахнет кофе, сыростью и возможностями. Я полюбила этот запах. Он был напоминанием о том, как далеко я ушла от прошлого.

Семь лет — как будто целая жизнь.

Тогда я уезжала отсюда с одним чемоданом и мечтой, которую никто, кроме меня, не воспринимал всерьёз.

Сейчас у меня своё ателье в районе Шордич — светлое, просторное, наполненное шелестом тканей и запахом свежего кофе.

Я шью одежду на заказ: платья, костюмы, коллекционные вещи. У меня множество постоянных клиентов, среди них — актрисы, галеристки, владелицы бутиков.

Со мной работают пара надёжных сотрудников и целая сеть проверенных партнёров по ткани, фурнитуре, аксессуарам.

Недавно я получила премию её вручают лучшим молодым дизайнерам, и мою работу заметили на закрытом показе в Сохо.

Фотографии появились в модном журнале, я дала своё первое интервью и чуть не расплакалась прямо в гримёрке.

Я — Лия Моррис.

Девочка, в которую никто не верил.

И женщина, которая превратила свою мечту в реальность.

Моя одежда — это больше, чем просто стиль. Это голос.

Утро начиналось с ритуала. Чёрный чай с лимоном, плейлист с джазом, короткая прогулка до мастерской. Лондон просыпался, живой, шумный, вдохновляющий. Я поднималась в своё пространство — светлую студию с высокими окнами, стенами, обтянутыми тканями, и досками, уставленными эскизами. Здесь была моя свобода. Моя территория. Мой мир.

Семья…

За эти годы многое изменилось. Отношения с Кариной окончательно испортились. Мы перестали общаться. Ни поздравлений, ни коротких сообщений. Она не скрывала свою неприязнь и, кажется, даже радовалась моему отсутствию. Мама звонила пару раз в год. Холодно. Натянуто. По привычке и даже два раза приезжала с отцом, как будто выполняла обязанность, которой не хотела.

Я не приезжала в Грейстоун за эти семь лет. Мне не было зачем. Этот город, моя семья, — всё осталось в прошлом. Моя жизнь здесь, в Лондоне, была настолько насыщена, что просто не было времени оглядываться назад. И, честно говоря, я не чувствовала себя частью той старой жизни.