Такси подъехало к дому, а я даже не заметила. Весь путь пролетел в тумане. Я смотрела в окно, но ничего не видела. Только ощущала, как его запах всё ещё витает где-то на моём запястье.

Но как только я захлопнула за собой дверцу машины, скрипнула входная дверь.

— Лия?! — мамин голос, громкий и недовольный, разрезал утреннюю тишину. — Ты с ума сошла? Где ты была всю ночь?

Она стояла на пороге в халате и тапочках, с телефоном в руке. Видимо, уже успела написать всем, кому можно, и развести панику. Лицо у неё было как маска: недовольство, смешанное с тонкой, ядовитой тревогой, которую она пыталась выдать за материнскую заботу.

— Я взрослая, мам. Мне восемнадцать лет. Я не обязана отчитываться, — сказала я устало, проходя мимо.

— Не обязана? — Она пошла следом по пятам. — А если бы ты проспала и опоздала на рейс в Лондон? Ты хоть понимаешь, что для тебя значит это обучение? Что ты не можешь позволить себе ошибок?

Я обернулась, не выдержав:

— А ты понимаешь, что я сама туда поступила? Что ты не сделала ничего, чтобы это случилось? Ни копейки, ни поддержки. Только насмешки и: «Зачем тебе эта ерунда?» А теперь — вдруг заботливая мать?

Она вспыхнула:

— Не нужно мне это говорить! Я просто не хочу, чтобы ты испортила себе репутацию! Нормальные девушки не ночуют неизвестно где! И хватит тебе дружить с этой Анной. Она дурная, и ты с ней — такая же!

Я покачала головой, глядя на неё с обидой и разочарованием:

— Знаешь, Анна — единственный человек, кто по-настоящему радовался, когда поступила в Лондон. Она верит в меня больше, чем ты за всю мою жизнь.

Мама шумно выдохнула, будто это я её чем-то предала:

— Смотри, чтобы потом не пожалела.

— Уже жалею, — тихо сказала я и пошла наверх.

Дверь комнаты захлопнулась за мной, отрезая её голос. Я сбросила одежду, почти не глядя, и пошла в душ.

Я вышла из душа, завернувшись в полотенце. В голове гудело. Ночь будто оставила отпечатки не только на теле, но и на душе. Медленно подошла к чемодану, что всё ещё стоял в углу, и молча начала складывать остатки вещей. В этом действии было что-то ритуальное — словно каждая аккуратно сложенная вещь помогала ей собрать не только багаж, но и себя.

Джинсы. Ноутбук. Зарядка. Маленькая записная книжка, в которую она когда-то записывала эскизы платьев. И — у самого дна — коробочка с её любимыми украшениями, которую она почти забыла. Воспоминания хлынули лавиной, но она оттолкнула их, как воду, не желая в них захлебнуться.

Через пару часов стук в дверь.

— Лия? — голос был мягкий, тихий. Это была Мира, их домработница, женщина с тёплым взглядом и натруженными руками.

Я открыла дверь. Мира стояла с лёгкой улыбкой и глазами, полными заботы.

— Водитель уже ждёт. Тебе пора.

Поставила чемодан у двери, ещё раз осмотрела комнату. Ни мама, ни отец, ни Карина не пришли её проводить. Даже не выглянули. Ни слова напутствия. Ни объятий. Только Мира.

— Спасибо, — выдохнула я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Спасибо, что пришла меня проводить.

Мира подалась вперёд и крепко обняла её.

— Ты сильная, Лия. Ты всё сможешь. Не позволяй им убедить тебя в обратном.

Эти слова, простые, но такие настоящие, стали якорем. Лия сжала губы, пытаясь не расплакаться, и лишь кивнула.

Мы с Мирой спустились вниз. Чемодан мягко гудел по ступеням, а водитель уже открыл заднюю дверь машины. Всё происходило слишком быстро — прощание, которое никому, кроме неё, не казалось важным. Лия уже наклонилась, чтобы сесть в салон, как вдруг позади раздался голос:

— ЭЙ! Стой! Только попробуй уехать без меня!

Я обернулась и увидела Анну, бегущую по дорожке к воротам, запыхавшуюся, но улыбающуюся. Волосы у неё были растрёпаны, на одной ноге — кроссовка, на другой — шлёпанец.

— Анна?.. — я не поверила глазам.

— Я проспала, как всегда, — выдохнула та, добежав. — Но хоть на пару секунд… я просто должна была тебя обнять.

Они обнялись крепко. Тепло, с настоящей привязанностью, от которой в груди защемило.

— И ещё кое-что, — шепнула Анна, отстранившись и хитро прищурившись. — Не знаю, где ты была этой ночью и с кем… но твои глаза сейчас кричат громче любых слов.

Я замерла. Щёки тут же вспыхнули, она потупила взгляд, но улыбка выдала всё.

— Ладно-ладно, — засмеялась Анна. — Я не лезу. Но ты мне потом обязательно расскажешь. Неважно когда. Главное — расскажи.

— Может быть, — мягко ответила , снова обнимая её.

— Будь счастлива, слышишь? И верь себе. Ты круче, чем ты думаешь, — серьёзно сказала Анна, заглядывая ей в глаза.

— Спасибо, — прошептала я , садясь в машину.

— И знай, — крикнула Анна уже на расстоянии, — я горжусь тобой!

Я опустила стекло, чтобы в последний раз помахать рукой. Только Анна, среди всей этой показной семьи, пришла её проводить. Только она поняла, что уезжает не просто девочка, а девушка, которая за одну ночь стала другой.

Марко

Я проснулся внезапно. Без причины. Просто… что-то исчезло.

Сначала не понял. Дыхание было ровным. Тело — расслабленным. Но что-то было не так. Что-то не хватало.

Я повернул голову — и понял.

Она ушла.

Подушка рядом холодная. Плед смят, но её нигде не было.Воздух — пустой. Даже запах её — улетучился, будто она не была здесь вовсе.

Сердце сжалось. Не от злости. От паники. Как будто я уже знал — она не просто вышла. Она ушла насовсем.

Я поднялся. Медленно. Резко заколотилось сердце, когда заметил что-то на столе.

Бумажка.

Спасибо за лучшую ночь в моей жизни.

Я прочитал. Потом — снова. И снова. Слова расплывались.

Это всё?

Я сжал бумагу в кулак. Сильно. До белых костяшек. Потом бросил её на стол и ударил по нему ладонью. Звук был глухим. Но внутри — всё взорвалось.

— Ты даже имени не оставила… — прошептал я, глядя в пустое пространство.

Моя грудь пылала. Не от желания. От боли.

Потому что я не знал, кто она.

Но знал точно — она не была просто ночью.

Она была первым человеком, с кем я настоящий.

И она просто исчезла.

— Ты серьёзно думаешь, что я не найду тебя?..

Я смотрел на дверь. Словно надеялся, что она снова войдёт.

Но нет.

Она вырвала кусок — и ушла.

И теперь у меня только один выбор: найти её. Или сойти с ума.

Телефон завибрировал разрывая тишину. Я сжал глаза, всё ещё ощущая слабое послевкусие бессонной, но такой живой ночи. Он наощупь нашёл телефон и взглянул на экран.

"Андреа". Он выругался сквозь зубы.

— Да? — голос хриплый от недосыпа, но он постарался звучать ровно.

— Где тебя чёрт возьми носит?! — Андреа, человек из ближайшего окружения отца, явно был на грани. — Ты пропал почти на сутки! Твой отец в бешенстве. Все думают, что тебя схватили. Мы обыскиваем весь город!

Сел, проведя рукой по лицу.

— Я жив. Мне нужно было время. Один день, чтобы… дышать.

— Дышать? Это тебе не отпуск на побережье. Ты — сын Риккардо Романо. Ты не можешь просто исчезать. Люди думают, что это сигнал. Что ты погиб. Что началась война!

— Я сказал, что я жив. Этого пока достаточно. — Он оборвал звонок, прежде чем Андреа мог сказать ещё что-то.

Едва он опустил телефон, как экран снова вспыхнул.

"Лукас".

Я ответил сразу.

— Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда мне звонят утром, — пробормотал он, выходя босиком в прохладный коридор старой библиотеке в Гейстоуне.

— И ты знаешь, что я звоню только тогда, когда всё дерьмо в огне, — спокойно отозвался Лукас. — Твой отец чуть не поднял тревогу на весь юг. Риккардо уже думает, что тебя выкрали, и собирается объявлять охоту.

— Скажи отцу, что я цел. Просто... отвлёкся.

— Отвлёкся? — Лукас замолчал на секунду, а потом добавил с лёгким подозрением: — Ты что, на какое-то время исчез? Это не похоже на тебя... Что ты там, серьёзно пропал, или что?