— Операция? Но как насчет танцев? Мне нужна моя рука для определенных движений...

— Мы с этим разберемся. Сначала остальному на тебе нужно поправиться, хорошо?

Паника все еще трепещет в моей груди, но его ободряющая улыбка успокаивает, когда он гладит мою ладонь. Его теплые пальцы щекочут кожу, пока это не напоминает мне...

— Твоя фишка? Она у тебя? Я сохранила ее...

— Она у меня, tine. Ты сохранила ее в целости.

Он сдвигается и вытаскивает фишку из кармана спортивных штанов, прежде чем вложить ее в мою ладонь и накрыть. Раскаяние и ярость омрачают его лицо, когда он смотрит на мои обломанные ногти. Его челюсть сжимается, пока маленький мускул не пульсирует под щетиной. Наконец он смеряет меня решительным взглядом.

— Я собираюсь убить его. Ты не сможешь остановить меня...

— Хорошо.

Его брови приподнимаются.

— У тебя… у тебя с этим нет проблем?

Вместо того, чтобы ответить ему сразу, я задаю вопрос, на который, как мне кажется, я уже знаю ответ.

— Ты рассказал полиции о том, что произошло?

Его губы поджимаются, и он качает головой.

— Я хотел позаботиться об этом самостоятельно. Мои контакты в полиции знают достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов, а твои травмы позволили легко убедить парамедиков хранить молчание. Я думаю, все согласны с тем, что методы судебной системы на этот раз не помогут.

Это было то, чего я ожидала, и, несмотря на бушующий во мне гнев, я благодарна, что в кои-то веки влияние Гвардии защищает хороших парней.

— Ты знаешь, как вызволить моего отца из тюрьмы?

Он кивает.

— Я сделал несколько звонков прошлой ночью. Его освободят, и его имя будет очищено с минуты на минуту.

Я останавливаю голову, чтобы не вздрогнуть от этой новости.

— Это было быстро.

— Ты можешь многого добиться, если владеешь нужными секретами, а когда дело дошло до освобождения невиновного человека, правда, деньги и шантаж стали мощными мотиваторами.

— Монро сказал, что несколько семей из Гвардии и за ее пределами помогли ему подставить моего отца.

— Я знаю, и они все заплатят за это, уверяю тебя. Мне просто нужно знать, где Монро прикасался к тебе, и тогда он искупается.

— В озере Мид?

Отвечая, он наблюдает за моей реакцией.

— Ты бы хотела… присутствовать при этом?

Я обдумываю вопрос, прежде чем медленно отвечаю:

— Маккенноны известны своей местью… и я теперь Маккеннон, так что...

Его глаза темнеют от моих слов.

— Я планирую использовать свою дикую карту.

Мои глаза расширяются.

— Но у тебя есть только одна.

— Если я когда-нибудь воспользуюсь ей, это будет мой шанс, и я ни о чем не пожалею.

О работе Кайана говорят только приглушенным тоном как в его пользу, так и для тех, кто дает ему игральную карту, которая приказывает нанести удар по врагу. Единственный раз, когда он может сам распоряжаться ситуацией, это если он использует свою единственную карту. Джокер. Если дикий туз использует свою дикую карту, Монро Барон уже практически мертв.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, позволяя боли в теле подпитывать меня, чтобы дать ему свое благословение.

— Сделай ему больно.

Озорная улыбка изгибает его губы, прежде чем он нежно целует меня в лоб.

— Даю тебе слово, tine.

РУЛЕТКА БАРОНА

Кайан

Прошло два дня с тех пор, как Монро Барон чуть не убил мою жену, и как только я вижу сообщение от отца на своем новом мобильном, адреналин начинает бурлить в венах. Очевидно, у этого ублюдка Барона хватает наглости думать, что он может провалить игру Маккеннону в покер и выйти невредимым. Он всегда переигрывал, но я планирую разоблачить его блеф раз и навсегда.

Роксана в гостях у Лейси, поэтому я оставляю их обеих, пока Мерек охраняет наш номер. Его присутствие придает душевное спокойствие, так что я могу спуститься вниз, чтобы разобраться с Монро.

Как только я добираюсь до зала казино, я вижу Лоренцо, стоящего на страже у двери в зал для больших игроков. Парень сыграл решающую роль в том, чтобы помочь Мереку найти улики в номере Монро, и примерно через час он будет зачислен на свою самую большую работу на сегодняшний день. Я полностью верю в него, что он не разочарует.

Он вздергивает подбородок, но его взгляд остается настороженным, пока он вводит меня в курс дела:

— Когда служба безопасности за нашими камерами сообщила мне, что Монро вошел в казино, я собирался запереть его в хранилище, но твой отец дал добро, чтобы он пришел поиграть. Мистер Маккеннон сказал, что у тебя есть планы на этого засранца.

— У меня все в порядке с планами. Что-нибудь еще, что я должен знать?

— Он пытался занести это внутрь... — Лоренцо незаметно приподнимает пиджак, обнажая серебристый револьвер.

Я фыркаю и качаю головой.

— Что за идиот. Ладно, будь начеку, парень. Я покончу с ним. Сейчас же. Никого не впускай.

— Понятно, — тихо отвечает он, следуя за мной в комнату.

Когда я захожу в комнату больших игроков, я указываю большим пальцем себе за спину, на дверь. Дилеры и крупье немедленно начинают закрывать свои столы и доски.

— Эй! — кричит один из посетителей. — Мы еще не закончили!

— Отдай то, что им причитается. Остальное за счет дома, — объявляю я таким тоном, чтобы гости больше не доставляли хлопот.

Некоторые из них ворчат, но больше не сопротивляются, особенно после того, как в комнату входит Лоренцо и хрустит костяшками пальцев. Немного театрально, но это делает свое дело.

Как только все уходят и Лоренцо закрывает высокие деревянные двери, отделяющие зал для больших игроков от публики, я прохожу в конец зала и вхожу через шторы Красной комнаты, где нервная энергия сгущает прокуренный воздух.

Монро стоит ко мне спиной, играя в покер с моим отцом и семьями, которым мы доверяем, как будто он не ходячий мертвец. Муньос, Томсон, Милтон и Лучиано не собираются подставлять свои задницы, но они все равно неловко ерзают на своих местах, на их лицах отражается смесь тревоги и жажды крови. Мой отец, однако, откидывается на спинку стула, разглядывая свои ногти, и, похоже, его это совершенно не волнует. Он присматривал за Монро, пока я не мог приехать, а остальные жаждут увидеть месть Маккеннона в действии.

Руководство в этом зале снова и снова доказывало свою лояльность. Они держали мой брак в секрете и не были в курсе планов Монро свергнуть семью О'Ши. Я вознагражу их в свое время, но прямо сейчас мне нужно уладить кое-какие дела наедине.

— Семьи, выходите. Монро остается. — Мой голос едва слышен, но мужчины за столом вскакивают, как будто я крикнул, бросая свои карты в середине сеанса.

Позвоночник Монро напрягается, когда главы семей оставляют его позади. Когда Милтон, Томсон и Лучиано проходят мимо меня, морщины разочарования омрачают лица первых двух мужчин, в то время как последний кивает мне в знак уважения. Однако прежде чем Муньос успевает скрыться за занавеской, я хватаю его за руку, чтобы остановить.

— За все, что Роксана сделала для Лейси и меня за последний год, я в вечном долгу перед твоей семьей. Я всегда поддержу тебя во всем, к чему бы ты ни стремился.

— Конечно. Предполагалось, что именно этим и должна была заниматься Гвардия.

— И это произойдет, когда мы с Лейси станем Хранителями.

Низкий смешок Монро заставляет мои пальцы сжаться в кулаки, но я разберусь с ним достаточно скоро. Черные усы Муньоса подергиваются над его одобрительной улыбкой, прежде чем он уходит.

Когда я поворачиваюсь к своей жертве, мой отец подходит и садится у двери позади меня. Он устраивается в кресле, положив руки на верхнюю часть бедер, небрежно обнажая пистолет в кобуре на боку. Мужчине под шестьдесят, но если кто-нибудь ворвется на помощь Монро, мой отец всадит ему пулю в лоб прежде, чем он успеет нанести удар.

— А, Кайан. — Монро лениво поворачивается на стуле и ухмыляется, прежде чем вытащить что-то из кармана пиджака. — Я надеялся, что ты спустишься. Подумал, что пришло время нанести тебе визит.