Направляясь по казино к лифту, я, наконец, открываю приложение безопасности, чтобы проверить, как там моя маленькая невеста-пленница. Когда я видел ее в последний раз, она расхаживала взад-вперед и разговаривала сама с собой. Эта девушка никогда не перестает двигаться, и мне нравится наблюдать за ней такой, когда ничьи ожидания не сдерживают ее энергию. Быть рядом с ней - это искра огня, которой я жаждал всю свою жизнь, и я надеюсь, что она никогда не погаснет.

Как только экран загорается и вид моей гостиной становится полностью сфокусированным, мои глаза сужаются, чтобы лучше ее разглядеть. Когда я осознаю все это, смесь шока, раздражения и гордости вырывается из моей груди и вырывается смехом.

— Иисус, Мария и Иосиф, tine, что мне с тобой делать?

Я нажимаю кнопку подключения динамиков в нижней части экрана. Поднося трубку к губам, я издаю низкое рычание, которое, кажется, одновременно выводит мою жену из себя и заводит ее.

— Какого черта, по-твоему, ты делаешь, Лейси Маккеннон?

Одиночная ИСТЕРИКА

Лейси

Судя по микроволновке, прошло двадцать семь минут, а я все еще не могу собраться с мыслями.

Первые восемь состояли из того, что я бушевала у запертой двери и пыталась найти ключ. Следующие девятнадцать я провела, утопая в жалости к себе.

Во время фазы утопии мне стало стыдно за то, что я больше предавалась унынию, чем бушевала. Потом я поняла, что ныла из-за того, что меня заперли, в пентхаусе, когда мой собственный отец находится в настоящей тюрьме. Но это заставило меня забеспокоиться о том, что произойдет, когда Барон узнает, что я уже замужем. Вдобавок ко всему, мысли о мертвой женщине, которую я никогда не встречала, постоянно проносились в моем мозгу, заставляя меня чувствовать себя виноватой сильнее, чем когда-либо, потому что я не могу перестать задаваться вопросом, имеет ли убийство в «Руж» какое-то отношение ко мне. Тогда я отругала себя за то, что была достаточно самонадеяна, чтобы думать, что все зависит только от меня.

И пока я расхаживала, потягивалась и ерзала по номеру, размышляя и пытаясь успокоиться, я поймала свое отражение в зеркале - все еще в нелепом тюлевом костюме на Хэллоуин - и снова разозлилась.

Я приняла глупое решение переспать с совершенно незнакомым человеком, но предполагалось, что это будет моя последняя веселая ночь. Теперь у меня есть брак и потенциальный мини-Маккеннон, о котором нужно беспокоиться.

О Боже.

Это последнее напоминание вызывает у меня тошноту, из-за чего я начинаю думать, насколько невыносимой я была бы, если бы меня когда-нибудь тошнило по утрам.

Так ему и надо, пусть он и заботится о том, чтобы меня не тошнило.

Я замираю от этой мысли.

Ни один гвардеец, которого я знаю, никогда не приближался к своей беременной жене, не говоря уже о том, чтобы помочь ей, когда ее тошнило по утрам. Так почему я должна ожидать, что Кайан будет исключением?

Потому что он такой и есть.

— Ладно, мозг, тебе придется прекратить откровенный разговор со мной прямо сейчас. Это становится странным.

Все лучше, чем романтизировать человека, который похитил меня, поэтому я трясу головой, чтобы прояснить мысли, и возвращаюсь к утопии.

Я была «хорошей девочкой Гвардии», как выразилась Рокси. Или, по крайней мере, я так хорошо умела притворяться, что люди не замечали разницы. Я знаю свою роль. Я никогда не ставлю в неловкое положение свою семью и не разрушаю союзы. Я даже обманывала себя, думая, что это я решила выйти замуж за Барона.

И теперь этому тщательно продуманному фасаду жизни бросает вызов враг моей семьи из-за одного непростительно глупого решения.

Гребаный Кайан Маккеннон.

Я была готова спокойно пойти к алтарю с Бароном, ухмыляющимся из-под своей выцветшей козлиной бородки грязно-русого цвета. Но теперь, когда Кайан украл все мои так называемые «возможности», разочарование, отчаяние и безнадежность последних нескольких лет вскипают и выплескиваются наружу в виде ярости.

— Пошел ты, Кайан Маккеннон!

Я выкрикиваю эти слова снова и снова во всю силу своих легких, пока мое ноющее горло не начинает сопротивляться и не становится хриплым. Разочарованный стон вырывается из моей груди, и я драматично падаю на кожаный диван. Это умение на самом деле помогает мне не так сильно жалеть себя, но оно ничего не делает с тем другим разочарованием, которое все еще горит во мне.

К черту Кайана за то, что он отказал мне в оргазме. Да, конечно, мне не следовало давать ему пощечину, но он отшлепал меня!

И мне это понравилось.

— Нет. Нет. Нет, мне не понравилось. А даже если бы и так, я не думаю об этом.

Приподнимаясь на локтях, я смотрю на дверь, гадая, куда, черт возьми, подевался Кайан. Вероятно, в стрип-клуб, если судить по его эрекции и намекам.

Я потираю место боли, плавающей в моей груди.

Нет! Нет. Нет. Нет. Я не буду ревновать этого мужчину. Я ложусь обратно и вытягиваю ноги на диване, пытаясь направить свои мысли во что-нибудь стоящее.

Когда я танцую, это помогает визуализировать, как мое тело движется и перетекает в каждую позу. Разрабатывать стратегии для управления жизнью в Гвардии - все равно что придумывать собственную хореографию. Обычно легко просчитать мои следующие шаги. Но Кайан нарушил мой распорядок дня, и я в растерянности, не зная, что делать.

По крайней мере, голова больше не болит, хотя крики не пошли на пользу моему горлу. Мое тело и разум далеки от пика формы из-за алкоголя, неправильных решений и того наркотика, который мне ввел Кайан.

Придурок.

— Ты придурок! Ты слышишь меня, Кайан? Ты ПРИДУРОК!

Я фыркаю, скатываюсь с дивана - так же театрально, как приземлилась на него, - и тащусь на кухню. В тысячный раз за тридцать с чем-то минут я разговариваю сама с собой и жалею, что он меня не слышит… когда мои глаза замечают говорящее устройство у двери.

То, через которое он дразнил меня.

Слышит ли он меня, даже если я не подключаю громкоговоритель? И если может...

— Ты также меня видишь? — шепчу я и начинаю ходить на цыпочках по комнате, вертя головой. Я не знаю точно, что я ищу, пока не найду их.

По углам потолка расположены небольшие круглые купола размером с мячи для гольфа того же белоснежного цвета, что и стены. Они точно такие же, как те, в которых были спрятаны камеры слежения в моем доме в детстве. У телохранителя Кайана есть приложение для обеспечения безопасности на телефоне?

Нет. Кайан ни за что не хотел бы, чтобы кто-то другой увидел, как меня «наказывают» ранее.

Но у Кайана определенно было бы это приложение на телефоне. Черт, он, наверное, прямо сейчас наблюдает, как я схожу с ума.

Есть только один способ это выяснить.

Я тщательно прикрываю лицо, когда вхожу на кухню, и небрежно использую резинку для волос на руке, чтобы уложить свои спутанные локоны в практичную высокую прическу. Если я собираюсь на гребаную войну, я не позволю хаосу в голове остановить меня.

На кухне нет алкоголя, да и вообще нигде в номере, если уж на то пошло. Я проверила во время фазы утопии. Если бы они были, я бы уже утопила свои печали на дне бутылки.

Я беру из холодильника стакан прохладной воды и прислоняюсь к столешнице, чтобы сделать глоток. Я нахожусь в идеальном месте, чтобы заглянуть через открытую дверь кухни в гостиную и полюбоваться ее бесценным декором.

Помещение оформлено как музей, что напоминает мне статью, которую я прочитала в журнале по современной архитектуре и дизайну интерьера. Владельцем был одинокий холостяк, который почти никогда не проводил времени в своем доме, потому что постоянно ездил на работу. Несмотря на то, что журнал пытался подчеркнуть завидный стиль богатых и знаменитых, в реальной жизни это всегда выглядит таким... одиноким.