— Ты придумал это для меня, не так ли?

Кайан кивает, стоя рядом со мной.

— Королева бубен - это еще и королева мечей. Она сострадательный лидер и символ перемен. Но она безжалостна, когда это необходимо. Она идеальнл подходит для тебя.

Этот комплимент придает мне смелости достать кольцо Монро из кармана и подойти ближе к бочке. Он сердито кричит на меня, но его презрение теряется за клейкой лентой. Даже на пороге смерти он смотрит на меня с ненавистью и неуважением. Он понятия не имеет, что я та, кто поставила хореографию его последнего вздоха.

После глубокого вдоха и выдоха я сглатываю, превозмогая боль в горле, и изо всех сил пытаюсь скрыть хрипоту в своем голосе. Я не хочу, чтобы последними мыслями этого ублюдка было удовлетворение от того, что он причинил мне боль.

— Ты пытался разрушить мою семью. Ты чуть не убил меня и лишил жизни невинного человека исключительно потому, что была задета твоя гордость. Ты воплощаешь все недостатки Гвардии, и эти идеалы умрут вместе с тобой. Но мы с Кайаном будем процветать.

Несмотря на то, что Монро сопротивляется своему обязательству, я кладу обе половинки карты дамы и его кольцо в его нагрудный карман перед тузом и джокером. Как только это делается, Кайан начинает готовить снаряжение для дайвинга и протягивает мне маску. Монро настолько сбит с толку нашим обменом репликами, что позволяет мне наполовину надеть ему на голову защитные очки и мундштук, прежде чем он снова начинает метаться.

Кайан игнорирует попытки Монро освободиться и надевает респиратор на связанные руки мужчины, прежде чем один раз нажать на устройство.

— Этот баллон с гелиоксом позволит тебе дышать на больших глубинах. Озеро здесь достаточно глубокое, и подъем без надлежащей декомпрессии убьет тебя еще до того, как ты достигнешь поверхности. При низкой температуре воды на дне тебя убьет борьба между переохлаждением, перепадами давления, количеством гелиокса в балоне и твоей силой воли. Держу пари, что последнее сдастся первым.

Брови Монро взлетают вверх от злой ухмылки Кайана, но окончательное решение отдаю я.

— Монро Барон, ты изолировал меня, зная, что это медленно убьет меня изнутри. Затем ты избил меня и оставил умирать. В твои последние минуты я подумала, что будет уместно, если ты наконец узнаешь, каково это - быть в ловушке.

Когда я срываю скотч, закрывающий рот Монро, беспощадное удовлетворение разливается в моей груди, вызывая, без сомнения, слегка расстроенную улыбку. Это, кажется, больше всего на свете пугает его до чертиков, и он издает душераздирающий крик.

Кайан использует широко открытый рот Монро, чтобы натянуть маску до конца на его окаменевшее лицо и зажать регулятор между губами. Он пытается выкарабкаться из бочки, но его усилия бесполезны, так как Мерек и Лоренцо зацементировали его на дно.

Как только маска надета должным образом, я опускаю крышку на макушку Монро, и Кайан защелкивает замки. Из жестянки доносятся приглушенные крики, но я верю, что Лоренцо и Мерек убедились, что помощь не прибудет.

Захлопнув бочку, Кайан пинает край, сбрасывая за борт. Бочку минуту качает, и мое сердце колотится от страха, что она не утонет. Но когда Кайан начинает обнимать меня сзади, визги Монро становятся более неистовыми, и по металлу раздаются резкие удары, когда он на несколько дюймов опускается в озеро, которое поглощает его.

Как только вода начинает заливать металл, он быстро заполняется. Вскоре крики Монро становятся прерывистыми, пока крышка бочки наконец не опускается под поверхность и на ее месте не всплывают пузырьки. Я смотрю, как они набухают, лопаются и набухают снова, загипнотизированная обреченной попыткой Монро остаться в живых.

— Это только начало. — Подбородок Киана лежит на моей макушке, и я чувствую, как он двигается, предупреждая. — У Монро было много семей, которые поддерживали его. Наши отцы не могли самостоятельно докопаться до правды, потому что было так много людей, которые лгали одинаково, что было почти невозможно отличить факт от вымысла. Нам придется решить, как наказать тех, кто пытался нас уничтожить. Лично я хочу, чтобы рядом с Монро стояла еще по крайней мере дюжина бочек.

Сила течет по моим венам. Что бы я ни решила, я знаю, Кайан осуществит это. Он доказал, что не только пойдет сражаться за меня, но и начнет войны.

Но хочу ли я этого?

Я прикусываю губу, прежде чем покачать головой.

— Этого не может случиться, если мы хотим, чтобы все изменилось. То, как Гвардия обращается с женщинами, со своим собственным народом и с теми, кого они считают ниже себя, ужасно. Я хочу это изменить.

— Тогда давай изменим это.

Я поднимаю на него взгляд.

— Правда?

— Да, правда. Как только должность Хранителя перейдет к нам, мы не потерпим дерьма, из-за которого семья десятилетиями строила козни против семьи. Змеи вроде Монро не должны проскользнуть в наш дом незамеченными. У твоего отца полно секретов, чтобы разоблачить их всех одну за другой и поставить на колени. Жаль, что мы не послали с ним сестру Монро. Она была настоящей пиздой во всем этом. Черт возьми, может быть, и твоя мама тоже. Без обид.

Я следую за его взглядом и замечаю медленно образующиеся пузырьки на воде.

— Они обе являются продуктами окружающей среды, — отвечаю я, мое сердцебиение учащается при мысли о том, что это будет означать, когда эти признаки дыхания прекратятся. — Моей маме стало хуже, пока отца не было дома. Теперь, когда он вернулся домой, она не почувствует огромного давления, связанного с тем, чтобы сохранить нам жизнь. А что касается Мэйв… без брака, одобренного Гвардией, у нее не будет ни власти, ни доступа к своему полному трастовому фонду. Для нее это будет хуже всего, что мы когда-либо могли физически с ней сделать. Власть - это то, о чем они все заботятся. Если мы отнимем у них это, они пожалеют, что не умерли вместо нас.

Он хихикает.

— Новая эра мести Маккеннонов. Судьбы хуже смерти, уготованной грешнику.

Вокруг нас воцаряется тишина, и я снова смотрю на воду и обнаруживаю, что пузырьки исчезли.

— Это означает то, о чем я думаю? — шепчу я.

— Зависит от обстоятельств. Он на глубине сотен футов, так что его выдоху может потребоваться больше времени, чтобы подняться. Но в его дыхательном аппарате гелия и кислорода всего на час, а при гипервентиляции и того меньше. Переохлаждение может случиться раньше, чем через тридцать минут, если будет достаточно холодно.

— И тогда он умрет, — шепчу я.

— Если этого еще не случилось.

Мое бешено бьющееся сердце замедляется. Мы стоим в тишине, слушая, как озеро мягко плещется у лодки. Груз многолетних потрясений, стрессов и страхов уносится прочь по течению, и я впервые за долгое время делаю полный очищающий вдох.

СКАЖИ ЭТИ СЛОВА,

tine

Лейси

Спустя еще несколько минут Кайан берет мою здоровую руку в свою и обнимает за талию, помогая подняться по скользким ступенькам на мостик. Панель навигации там заполнена экранами и тусклыми красными, зелеными и желтыми кнопками, которые светятся на фоне окна. Он садится за пульт управления и включает свет, в то время как я опускаюсь в кресло второго капитана рядом с ним.

Сейчас внутри достаточно темно, чтобы гарантировать того, что мы не являемся заметным маяком посреди озера, и в то же время обеспечить нам видимость в комнате. За окном почти кромешная тьма, и меня успокаивает то, что мы одни. Но когда я смотрю на воду, мое отражение в одном из боковых зеркал застает меня врасплох.

Вчера мои боли достигли своего пика, превратившись в синяки. Некоторые царапины тоже начали заживать. Я проснулась этим утром, и красные пятна у меня под глазами, слава Богу, тоже исчезли. Но его отпечатки пальцев все еще там, темные и уродливые в моем отражении.

Больше всего на свете я ненавижу синяки, нанесенные Монро. Отпечатки пальцев Кайана подняли мой моральный дух и помогли пережить худшее время, проведенное взаперти. Как только они полностью исчезли, у меня случился небольшой срыв, и с тех пор я хотела их вернуть.