Игнорируя эту чушь, я киваю единственной женщине в комнате, терпеливо ожидающей с колодой карт в руке.

— Сдавай мне.

Она кивает и быстро раздает карты каждому из нас по очереди. Когда начинается новая игра, я отвечаю на вопрос, который все они до смерти хотят узнать.

— Убийство Красной Камелии погасило бы ее родословную, вернув все деньги обратно в гвардейский банк. Но горе приносит далеко не такое удовлетворение, как унижение, и Чарли О'Ши заслуживает последнего.

— Однако ты не унизил его. Ты женился на его дочери, — указывает Лучиано, твердой рукой отодвигая свою аккуратную стопку дальше на стол.

— Третий вариант, которого мы не предусмотрели. Я проверю этот раунд, — отвечает мой отец, небрежно держа свои карты. Это его главный козырь. Его рука всегда дрожит, когда у него хороший расклад, поэтому он принимает расслабленную позу, чтобы уменьшить дрожь. — Мой сын доказал, что он дисциплинирован и способен здраво рассуждать. Если он решил вести игру таким образом, я ему доверяю.

— Значит, все эти танцы, как шлюха, прошлой ночью, были здравым смыслом? — Винни фыркает, но в комнате становится прохладно, и его невозмутимый босс напрягается. — Твои дни бокса в Дублине помогли тебе раскрепоститься? Тебе придется доказать, что ты все еще можешь наносить удары как мужчина, прежде чем кто-нибудь позволит тебе вернуться на ринг.

— Будь осторожен, — спокойно предупреждаю я и затягиваюсь сигарой. — Мне бы не хотелось разоблачать твой блеф, Винни.

Краем глаза я вижу, как он хмурится и ерзает на своем стуле. Однако в углу он хмурится сильнее, и краем глаза я замечаю, как он ерзает под столом.

Меня не волнует, что этот ублюдок испытывает меня прямо сейчас. Конечно, после столь долгого отсутствия наступает противодействие. Выяснить, как оставить чрезмерно защищенную дочь Хранителя одну, было моим главным заданием, что фактически вывело меня из строя на большинстве других работ в прошлом году. Чтобы вернуться в строй, может потребоваться раскрошить пару черепов, чтобы напомнить всем, кто я такой. Если Винни хочет стать первой жертвой, пусть будет так.

Помимо работы, прошло много времени с тех пор, как я посещал игру с таким количеством семей гвардейцев в качестве игроков. Редко бывает, чтобы мы все были в одном месте. Традиция Гвардии заключается в том, что мы собираемся вместе только для благотворительных мероприятий, которые являются священными моментами хорошего пиара для семей, и очень обеспеченных встреч, таких как эта, благодаря Мереку и его команде. Если бы мы собирались слишком часто, нашим врагам было бы легко уничтожить нас всех одним ударом.

Вот почему мой отец настоял, чтобы я провел большую часть своей жизни в Ирландии, и вот почему наследникам двух самых богатых и влиятельных фамилий, О'Ши и Маккеннонов, никогда не разрешалось находиться в одной комнате. Предполагалось, что наш союз станет монументальной попыткой воссоединить две враждующие группировки в Гвардии. Я думал, что О'Ши были слишком жадны, чтобы позволить сделке состояться, но реакция Лейси заставляет меня задуматься.

Я оглядываю сидящих за столом, оценивая наши союзы и улавливая их слабые подсказки. Есть ли здесь что-то еще?

— Каким бы тупым ни был мой помощник... — Раздраженный взгляд Лучиано метнулся к Винни. По крайней мере, у босса есть здравый смысл, даже если у его капо его нет. — Ты не можешь уклониться от ответа. Почему ты женился на ней, если это не входило в план?

Выпустив побольше дыма из своей сигары, я медленно выдыхаю его через губы, выдерживая столько времени, сколько мне нужно, прежде чем повторить за этим ублюдком.

— Я действовал в рамках своих приказов, других объяснений я тебе не должен.

— Возможно, это правда. Но если моя фамилия поддержит твою в будущем Гвардии, то...… меняя позицию, мы должны знать, что не имеем дело с, ну, с дикой картой.

Игроки за столом ерзают на своих местах, пока он продолжает, но мы с отцом продолжаем играть, как будто он не бросает нам вызов в нашем собственном гребаном казино.

— Многое изменилось за последние несколько месяцев, пока ты был увлечен своим заданием, — продолжает он. — В Новом Орлеане близнец Бордо уничтожил линию Шателайнов и убил двоюродного брата Монро, Жака. Скорее всего, в какой-то момент Барон захочет отомстить.

— Потеря Шателайна не стала для меня большой встряской. — Лицо отца остается расслабленным, но он вытягивается на своем стуле. Это движение заставляет его выглядеть крупнее, и при моем росте он уже внушительного размера. — А кузен Барона был змеей в траве, играя на всех сторонах. Бордо не гвардейцы, но у них нет намерения превращать свою территорию в одну из наших. Если Барон решит нанести ответный удар, это произойдет за его счет.

Лучиано хмыкает, и мой отец прищуривается, глядя на него.

— Хотя, это может тебя беспокоить… Бордо предупредил меня, что у владельца Шателайна были дела с синдикатом на северо-востоке. Поскольку он и Барон заинтересованы в вашей лесной глуши, я бы предостерег, чтобы ты беспокоился о своей собственной территории, а не о Луизиане.

— Я ничего не знаю о делах покойного владельца Шателайна. — Лучиано пожимает плечами, его лицо ничего не выражает. Со стороны это выглядело бы невинно или невежественно, но итальянец - эмоциональный игрок. Бесстрастность говорит сама за себя.

— Тогда лучше узнай, парень, пока это не коснулось тебя, — бормочет мой отец, не хуже меня зная, что итальянец лжет.

Я почти уверен, что вышвырну обоих Лучиано вон прямо сейчас, но даже враги могут стать союзниками при определенных обстоятельствах. Мы просто должны сохранить их для Лучиано на случай, если он попытается сбросить карты.

Я изучаю карту «бубновой королевы» в своей руке, совершенно новую по сравнению с той, что я носил в кармане в прошлом году. Делая вид, что меня интересует только ее оформление, я слушаю и наблюдаю за своими оппонентами из-за угла. В нашем казино используется только та колода, которую я разработал, и на этой карте с королевой справа вверху изображен красный цветок, а перевернутая королева сжимает меч. Краем глаза я замечаю, как Винни делает то же самое движение под столом. Я молча добавляю это второе нарушение к своему списку претензий к нему, прежде чем заговорить снова.

— Отвечая на твой вопрос, не являюсь ли я дикой картой. — Я прочищаю горло. — Моя репутация, очевидно, опережает меня, но я не из тех, кто теряет самообладание. Как раз наоборот, я выполняю собственный указ Хранителя.

— Как же так? — спрашивает Томсон. Его жесткие седые брови сходятся на переносице, когда он небрежно делает ставку.

— Контракт Гвардии - это закон, и хотя О'Ши считал, что может нарушить первоначальное брачное соглашение между нашими семьями, раньше это никогда не делалось без причины, и он ее не приводил. Мне была обещана Красная Камелия. Мы должны были объединить Гвардию и положить конец разногласиям внутри. Монро думает, что у него есть влияние, но его семья - новая Гвардия. Он получил только половину своего наследства, потому что у него еще нет наследника, и он хочет быть Хранителем. Ему нужна Лейси для обеих...

— Разве не поэтому ты хотел ее? — Винни хихикает. — Впрыснуть в нее ребенка Маккеннона, чтобы получить для этих Маккеннонов большие деньги?

Я затягиваюсь сигарой за миллион долларов, в последний раз по-настоящему наслаждаясь ароматом «Royal Courtesan». Насытившись, я оборачиваюсь к Муньосу, чтобы выпустить серое облако в человека, роющего себе могилу. Пока Винни отмахивается от дыма, я тушу остаток своей золотой сигары в виски пьяного итальянца-придурка. Она шипит, попадая в жидкость, и я оставляю ее там, улыбаясь ему и откидываясь на спинку стула.

— Мне не нужны деньги О'Ши или моей семьи, если уж на то пошло. Мне обещали Лейси. О'Ши украли ее у меня и пытались отдать другому, но я украл ее обратно. Мне не нравится, когда люди пытаются забрать то, что принадлежит мне, Винни. Тебе не мешало бы вспомнить об этом в казино моей собственной семьи.