— Многое произошло, пока тебя не было.

Я взглянула на толпу, все еще наблюдавшую за нами. К ним присоединились другие, дети из класса подошли поближе. Все молчали, как будто ловили каждое наше слово.

— Понятно, — сказала я. Я попыталась не обращать внимание на зрителей. — Ты выглядишь лучше, Джозеф.

Мой друг кивнул. «Это постоянная борьба. Я теряю контроль, наверное, раз в десять дней. Бывает хуже, если я переутомляюсь. Я…» Он замолчал, нахмурился и посмотрел на меня так серьезно. Он выглядел точно так же, как мальчик, которого я помнила по юности. Мне хотелось обнять его, рассказать ему обо всем, что со мной произошло, утешиться в его присутствии, как раньше. Но те дни остались далеко позади. Я не могла позволить себе обременять его своими проблемами.

— Я научился использовать биомантию, чтобы исправлять себя, — медленно произнес он. — Это неподходящее слово. Сдерживать себя. Чтобы оставаться самим собой. Это нелегко, Эска. Иногда постоянное использование магии становится невыносимым. В некоторые дни я не могу.

Собравшаяся толпа зашепталась, и я не могла полностью разобрать пульсирующую волну шума, не сосредоточившись на нем.

— Постоянное использование магии? — спросила я. — Ты используешь биомантию, чтобы поддерживать свое тело в стабильном состоянии? Даже сейчас?

Джозеф кивнул.

— Как? — Я не хотела, чтобы наше воссоединение прошло именно так. Я хотела наверстать упущенное, а не расспрашивать его. Но мой разум имеет привычку цепляться за загадки и не отпускает, пока я их не разгадаю. — Разве ты не страдаешь от отторжения?

Он посмотрел на меня и улыбнулся, как будто услышал шутку. Я не совсем поняла эту улыбку.

— Я не страдаю от отторжения. По крайней мере, не от биомантии. Как и ты.

— О, поверь мне, Джозеф, я еще как страдаю. — Я поняла, что у меня до сих пор не было возможности помыться. Мое лицо, вероятно, все еще было в пятнах засохшей крови.

— Но не от некромантии.

Я открыла рот, чтобы возразить. И закрыла его снова. Я не глотала Источник некромантии уже… Больше лет, чем я могла сосчитать. Ни разу с моих первых дней в Академии Магии Оррана. Ни разу со времени посвящения, когда нас проверяли на наши настройки. Печальный факт, но некромантия — по большей части бесполезная школа Источниковедения. Поздравляем тебя с тем, что тебе удалось вызвать нескольких бесполезных призраков. Полагаю, что с помощью некромантии я начала всю эту историю с чумой зомби, но я действительно не уверена, что это хороший пример преимуществ некромантии, учитывая постоянную угрозу, которую они представляют для Иши даже через двадцать лет после того, как я создала проклятие. Но суть в том, что я сделала все это с помощью своей врожденной некромантии. Я очень давно не глотала Источник некромантии и понятия не имела, отторгну ли я его.

— Ты все еще не понимаешь, что Лоран сделал с нами, так, Эска? — сказал Джозеф. Он погладил маленький камень у себя на коленях. — Он вселил в нас богов. Ты — Джинн. Я — Ранд. Он сделал нас… чем-то другим. Чем-то новым.

— Ты говоришь об Авгуриях? — спросила я. Снова это проклятое пророчество. Избранный, который положит конец вечной войне. Какой же кучей дерьма все это обернулось. Именно Железный легион узнал правду о том, что Авгурии были руководством к созданию сосудов для воскрешения наших мертвых богов.

Джозеф нахмурился и покачал головой:

— Тебе следует поговорить с Тамурой, Эска.

— Этого нет в моем списке дел. — Я не смогла скрыть горечи в голосе. Я не была уверена, чего я хотела от Джозефа, но точно не этого.

Я поймала себя на том, что тереблю пальцами. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз могла это делать. Все это казалось таким неловким. Было время, когда мы были ближе, чем брат и сестра. Две части одной души. Сейчас… Я не знала, что ему сказать. Я не знала, кем он стал. Не знала, как преодолеть пропасть и найти точки соприкосновения, которые всегда были между нами. Когда я подняла глаза, то увидела, что Йозеф делает то же самое. Он теребил пальцами камень, лежавший у него на коленях, и хмурился.

Я улыбнулась, потом рассмеялась.

— Я скучала по тебе.

Он посмотрел на меня снизу вверх и ухмыльнулся. «Я… — Он покачал головой, на мгновение его взгляд стал отсутствующим. — Мне все еще нужно кое-что сделать. Прости, Эска. Я… иногда мне кажется, что я видел слишком много. Знаю слишком много. Что с тобой случилось?» Он наклонился вперед, протянул руку и обхватил ладонью мою морщинистую щеку. В тот момент, когда он прикоснулся ко мне, я услышала, как толпа вокруг нас ахнула, но изо всех сил постаралась не обращать на это внимания. Было приятно снова почувствовать его руку на своей коже. Когда-то мы были так близки. Я спала рядом с ним каждый день на протяжении более десяти лет, прижимаясь к нему и находя утешение в этой близости.

— Ты помнишь Яму? — спросила я. Он кивнул. — Я проглотила Источник хрономантии, чтобы… ну, чтобы заставить тебя сдаться. Я пострадала от отторжения, и это состарило меня. Продолжает меня старить.

— Ах. — Он улыбнулся мне. — Ты впитала ее. Хрономантия стала твоей врожденной способностью. Но ты не можешь ее контролировать. Твои глаза сверкают дугомантией. Земля под тобой дрожит от геомантии. Твое тело стареет от хрономантии. И мертвые восстают вокруг тебя с помощью некромантии. — Его голос приобрел странную певучую интонацию. — Ты когда-нибудь замечала, что вся эта магия — область Джиннов?

Не замечала, честно говоря, но теперь, когда я подумала об этом… он был прав. Физическая магия принадлежит Джиннам, биологическая — Ранд. Мне ввели некромантию, Джозефу — биомантию. Мы две стороны одной медали, он и я. Он — жизнь, исцеление, бессмертие. Я — смерть, разрушение, продолжительность жизни, которая становится все короче из-за поглощающей меня магии. Мы — двойственность, мы связаны точно так же, как связаны Ранд и Джинны.

Я вдруг почувствовала, что устала от этого разговора. От Джозефа и его странностей. От толпы людей, наблюдающих за нами. От всего, что я пережила за последнее время. И, конечно, от магии, которая разъедала меня изнутри. Я дернулась, чтобы подняться.

— Мне пора.

— Подожди! — раздалось из толпы. Одна из женщин в мантии и дурацкой шляпе. Она встала и бросилась вперед, остановившись у подножия ступенек. — Пророчество.

Что ж, это положило всему этому конец. Если и было что-то, от чего я больше всего уставала, так это пророчества. Первый катаклизм, Второй катаклизм, Авгурии. Я больше не хотела иметь с этим ничего общего. Я даже не была уверена, что хочу участвовать в войне, которая стучалась в дверь нашего мира. Я почувствовала, как во мне поднимается знакомое отчаяние. После самоубийства Имико оно приходило все чаще и чаще. Да, я называю это так, как оно было. Некоторые люди могли бы назвать это жертвой, чтобы придать ей благородства, но это принижает боль, которую испытывала моя сестра. Это было самоубийство. Потому что она больше не могла выносить боль жизни. Что ж, я это понимала. Я слишком хорошо это чувствовала. Я согнулась под тяжестью этого и…

— Ты доверяешь мне, Эска? — спросил Джозеф.

Мне стоило больших усилий поднять голову и посмотреть на него. Я так устала, и каждая частичка меня вдруг стала весить так же сильно, как земля, в которой мы были похоронены. Я кивнула и поняла, что это правда. Несмотря на все, что было между нами, всю боль и предательство. Я все еще могла доверить Джозефу свою жизнь. И всегда буду доверять.

Он так тепло улыбнулся мне.

— Хорошо. — Он снова наклонился вперед и положил руку мне на грудь. — Извини.

Боль разрезала меня надвое и превратила обе половины в ничто.

Внизу, в темноте, ненавистный мир обжигал меньше. Вдали от неба и его света. Он обжигал меньше, но все равно обжигал. Здесь не было безопасного места. Не было удобного места. Сссеракису негде было укрыться от боли существования. Ему нужно было найти дорогу домой. Вернуться в Севоари, к своим городам и миньонам, к бесконечной задаче сохранить Бьющееся сердце маленьким и управляемым.